И хоть внешне она казалась сердитой пристают мол, со своими комплиментами и помощью, внутри как бальзам по душе растекался.
На календаре алело первое сентября, день клонился к вечеру, и девушка устало брела из института домой. Сегодня она рано проснулась и успела тщательно навести марафет, благо, синяки уже посходили. Накрасилась, накрутила волосы, надела туфли на шпильке и красивое платьице, самое откровенное из имеющихся.
Учеба в меде имела приятный бонусможно в чем угодно на занятия заявиться: в топике, шортах, да хоть в купальнике! Никто не обратит внимание и метлой назад не погонит. Главное, халат не забыть, он надежно прикроет любое непотребство. А вот белая шапочка истинное зло, тут никакой прически не хватит. Хорошо, что преподы редко заставляют ее носить.
Катя раньше не злоупотребляла изысканными нарядами, но после прогулок с Антоном требовалась реабилитация. Она хотела вновь почувствовать себя привлекательной. Убедиться, что недостача мужских взглядов поправима и дело вовсе не в ней. Только вот с учебниками вышла оказия забыла заранее получить их в библиотеке. И сегодня пришлось тащить, помимо ежедневного скарба студента-медика, еще два больших куля с книгами.
Она старалась не торопиться и плавно скользить по асфальту ногами, так как книги, смахивающие на энциклопедии, сдвигались и покачивались в такт шагам, продавливая полиэтилен и создавая большую вероятность разрыва. А платье бессовестно этим пользовалось!
Когда примеряла его перед зеркалом, стоя босиком на картонке, то не могла и помыслить, что сей наряд годится для фотосессии, но никак не суровых учебных будней. А тетка-продавщица с рынка так ее фигуру нахваливала и даже скидку сделала. Ну как тут не купить? Стрейчевое, в облипочку, с модным леопардовым рисунком и даже не то, чтобы вызывающее все прикрыто и весьма прилично. Пока маршрутку ждешь. Но при первых шагах оно ползло вверх и бесстыдно задиралось. Поэтому приходилось через десять метров останавливаться, ставить на землю пакеты и одергивать. И так снова и снова.
Сосредоточенная на главной миссии: доставить домой учебники, Катя упустила момент, когда люди вокруг начали меняться. И чем дольше она находилась на улице, тем более звериными делались их черты.
Сейчас вблизи кружило множество глаз. Чаще всего встречались гиены и шакалы. Они плотоядно облизывались, жадно набрасывались исподтишка, но в случае обнаружения сразу ныряли в сторону. Понимали, что здесь им не перепадет она слишком крупная добыча.
Грузно прогуливались мимо кабаны: блестели черными бусинами глаз над гнутыми клыками; пялились нагло, не мигая, оставляя на теле липкие сальные полосы.
На роскошных авто, обдавая обитателей остановок облаком пыли, проносились короли жизни молодые львы. Механически притормаживая на перекрестках, они расслабленно оценивали, любезничали и пытались подкатывать.
Вечно спешащие суслики суетливо перебирали лапками и двигали мордами, как бы мельком задевая глазами.
Старый хорь осторожно лорнировал из-под стекол, пунктуально задерживая взгляд не дольше отпущенного приличиями.
Медведи двигались вразвалочку, закостенело и мрачно вперяли взор. Приходилось напрягаться и отступать в сторону, избегая прямого столкновения.
Женские особи всех мастей паучихи, цацы, павлинихи косились завистливо, зачастую с неприкрытой враждебностью; другие же важно стреляли глазами или резали жгучим негодованием.
Молодняк весело щебетал и кучковался стайками, отутюженный и встревоженный наступившим днем знаний. Будущие альфа-самцы иногда высовывали ряхи из общей кучи, таращились и отпускали вольности. Ободренные поддержкой стаи за спиной, они вели себя развязно и борзо.
Пару раз попадались заезженные травоядные. Их глаза, преисполненные осуждения и немого укора, будто заочно винили девушку во всех своих бедах.
Но, пожалуй, действительно пугающими казались волчьи взгляды откровенно похотливые, голодные, с темным внутренним пламенем. Невысокие, заросшие темной шерстью подвиды были особенно лютые на ходу сдирали одежду и терзали кожу когтистыми лапами.
Натыкаясь на них, Катя вздрагивала и боязливо съеживалась. Возникало подозрение, что если бы не блюстители порядка, то волки давно бы набросились и разорвали на части. Она инстинктивно старалась не терять из виду бобик с мигалкой. Рядом с ним несли сторожевой пост двое с палками: необъятный в ширину мопс и, видимо, новенький длинный молодой такс.
Нацепив подобное, затявкал В.Д, всегда будь готова, что мужики вокруг в зверье превратятся. Пора уже избавляться от комплексов.
Но девушка отправила в ответ такой плотный импульс депрессивной кислятины, что он схлопнулся не прощаясь. Она уже и сама поняла. Тогда, в парке, на Антона не так смотрели, а с восхищением и обожанием. Ей захотелось срочно достать медицинский халат и напялить его прямо на улице. Прикрыться хоть чем-то. Собственно, так и поступила. Но внимания от этого не убыло, только взгляды поменялись на удивленные, любопытные и насмешливые. Хоть бы до дома быстрей доползти. Закинуть платье на антресоль и забыть. Блин, все лишние деньги на него спустила. Теперь до конца месяца только на еду и проезд хватит.
Обливаясь потом, она забралась в душный автобус и, пристроив пакеты в углу, плюхнулась на сиденье. Отдышалась, откинулась на спинку. Огляделась люди вели себя как обычно. Весь последний ряд занимали школьники. Смеясь и перебивая друг друга, делились впечатлениями от прошедших каникул. Приятный аромат цветов витал в воздухе. Развернулась и обнаружила источник позади сидела женщина сразу с тремя букетами. Улыбалась каким-то своим мыслям. Видимо, училка. Бабка с тросточкой терлась у двери. Знакомая картина: боится не успеть и приготовилась на выход за пару остановок. Парень в наушниках застрял в проходе. Держится за поручень, игнорируя свободные места. Тут тоже ясно уже имеет печальный опыт их уступания. Суровые пенсионеры успели дать понять, что стойкий оловянный солдатик куда лучше, чем Ванька-встанька обыкновенный. Две девушки хихикают впереди, обмениваясь фотками на телефоне.
На следующей остановке в салон хлынул поток подвыпившей молодежи. Праздник-таки.
Фуф, вроде теперь порядок. Катя выдохнула, закрыла глаза и расслабилась. Каждый год первое сентября навевало воспоминания о детстве и школе. Она старалась не погружаться в них, но сейчас, попав на благодатную почву, те проклюнулись и начали стремительно разрастаться в сознании.
Она родилась еще в СССР; успела получить в первом классе какой-то значок, а родители новую трешку вместо общаги, и на этом радости Союза закончились. Совок пал, и семью постигли тяжелые времена. Трест, в котором работала мать, лопнул, а завод отца встал. Но если первая сразу устроилась не по специальности социальным работником на две ставки, ведь нужно было чем-то кормить детей, то отец прочно залег на печь. Мать поначалу пыталась его растолкать, впихнув то кочегаром в котельную, то вахтером, то сторожем в ночь, но того все не устраивало, и он продолжал держать на заводе место. Там с большими перебоями выплачивали жалкое пособие за простой. И тогда пришлось пойти на крайние меры, отделив его по всем фронтам: финансово, продуктово и территориально за шкаф. Мать не хотела кормить еще и этого «здорового кобелину». Тогда-то холодильник впервые и познал разделение, а дети скандалы и манипуляции родителей.
Что может чувствовать маленькая девочка, когда мать посылает ее, вместе с братом, за алиментами в соседнюю комнату? Каждый месяц одно и тоже. По мере приближения к условленной дате беспокойство. Оно набирало силу, мешало спать по ночам и наполняло дни тоской и обреченностью. Потом испуг, замирание, переходящее в мелкую дрожь, когда слышала призывный голос матери: «Катя! Иди сюда!». Облегчение нет, по-другому поводу. Надежду может, на этот раз забудет? Но увы не забывала
Страх обрастал стыдом и сменялся глухим отчаяньем, когда отец с пеной у рта орал:
Ну нет у меня денег! Нет!!! он исступленно бил себя кулаками в грудь и демонстративно выворачивал карманы. И вдруг визгливо вскрикивал, истерично кривляясь: Мне что, идти воровать?!!
А потом еще долго изливался ядом.