Анечка была резвой, летела на коньках с визгом и восторгом, она умела кататься, но в городе катки имеют свои ограничения и всегда много народа на них, а тут просторы.
Мы оставляли за собой белые причудливые рисунки на серой поверхности. Во льду можно было рассмотреть пузыри, маленькие трещинки и толщину не меньше десяти сантиметров. Я не боялась полыньи, в этом году оттепелей не было, вряд ли лёд где-то провалился, или имеются сколы. Но всё равно опасно далеко от берега находиться. Всякое бывает.
Догоняя маленькую шалунью в розовом комбинезоне, я оглянулась. Дом отца показался таким маленьким и далёким, нянечку на берегу уже было не различить.
Анют, позвала я. Давай, ближе к берегу.
Послушная девочка, не сбавляя скорости, тут же повернула к тайге, что обступила заледеневший водоём. Так будет надёжней, катание у леса.
Уже начинало темнеть, лес хвойный, насыщенного тёмно-злёного цвета трещал на ветру, шумел кронами, пугая меня, уже городскую жительницу. Искривлённые корни высоких сосен покрылись тонкой коркой льда и как бахромой были украшены сосульками, вились, как змеи на высоком берегу. Между стволов чернотой обозначалась зловещая глубь тайги. И там, в непроглядной тьме, вдруг появились два светящихся глаза.
У меня ком в горле встал, ужас холоднее, чем ледяной ветер, что кусал мои щёки, сковал всё тело, когда я наблюдала, как гигантский зверь выходит ближе к берегу. Это медведь-шатун. Таким огромным может быть только он. Это сулило нам с девочкой смерть.
Аня!!!
Племянница моя вросла в лёд, замерла на месте, я быстро подкатила к ней и, подхватив на руки, стала медленно отъезжать назад, во все глаза глядя на огромного волка. Животное оказалось не медведем. Это был именно серый волк, нереального размера. Зима, шкура его пушистая, морда здоровая, вначале у заснеженной земли ловила запах, потом зверь закинул нос вверх. Медленно вышел на берег. Лапы длинные и мощные, бока провалены, зад узкий, грудина широкая. Навострил уши. И хотя он уже вышел из темноты, глаза продолжали гореть жёлтым светом. Это просто с ума сводило страхом. Поверишь тут в тёмных духов, когда такая нереальная махина смотрит на тебя и сверкает зенками.
Волк не медведь. Если косолапый просто ходит или бегает, то волк может прыгнуть. А такой огромный хищник прыгнет, так прыгнет, нас достанет в один присест. Я отвернулась от леса, и крепко прижимая к себе ребёнка, рванула, что было сил, по льду подальше от берега. Оглядывалась. Зверь вступил передними лапами на лёд, они скользили. Передумал нас догонять. Постоял немного и вернулся в тайгу.
Страх обуял такой, что, подъезжая к пристани, я оглядывалась с опаской на зловещий лес. У отца всех собак волки пожрали, как-то в хлев пробрались, телка́ выкрали. Поэтому завтра волчья охота.
Плакала Аня, не смогла объяснить, нянечке что произошло. У меня у самой в горле пересохло, и голос осип. Наспех натянув свои сапоги, я побежала к дому, продолжая высматривать зверя.
И вдруг вой. Протяжный, гулкий волчий вой. Я, взвизгнув, прибавила хода и влетела в дом отца, где гости уже вывали из зала и, включив музыку, танцевали в холодном холле.
Аня, оказавшись у деда в руках, немного успокоилась и смогла рассказать, что произошло, а у меня сердце из груди вырывалось от пережитого кошмара.
Он большой, кричал перепуганный ребёнок, сидя у моего отца на руках, показывала ладошкой размер животного. С меня ростом.
С неё ростом волк в холке, а когда морду поднял, стал выше. Нет, это не со страху я увидела гигантского волка, он, действительно был огромен.
Меня бросило в мелкую дрожь, я ухватила кого-то за руку. Музыка уже не играла, гости стали разговаривать, нахваливая своё вооружение и, в предвкушении завтрашней охоты, быстро трезвели.
Я посмотрела на того, чью руку нервно сжимала, возможно, до боли, но Рома молчал.
Вкусно испугалась? неудачно пошутила я, глядя в его строгое, серьёзное лицо. Таким я его и знала, глубоко задумчивым и суровым. Прости, это была моя идея на коньках покататься.
Не извиняйся, шепнул он мне на ухо, и дрожь моя усилилась, уже от непонятного желания бежать от него. Живы, и хорошо, завтра выловим вашего зверя.
Я скупо попрощалась со всеми. Не до меня охотникам. Анечку увели няньки спать, и мне пора было уходить. День был тяжёлым, сытным, пьяным и страшным.
Глава 3
Легко поднявшись по узкой лестнице наверх, я оказалась в той части дома, что принадлежала хозяевам, то есть нам с папой и мачехой. От гостевых комнат наши владения отделяли двери, были отдельная лестница, что вела в холл, и свой санузел.
В полной темноте, я нащупала выключатель. Лампочка мелькнула и погасла. Прошла по памяти в свою комнату и закрылась на замок, включила свет.
Моя комнатка маленькая с большим окном. Была ещё одна дверь обычная деревянная, что вела на застеклённый балкон.
Обожала свой балкон, он был с секретом. Наш дом из бруса, обложен кирпичом, межу стеной и обшивкой воздушное пространство. И было место, где зазор между камнем и древесиной составлял почти метр. С моего балкона вниз, вела потайная лестница, что выходила к двери в подвал. Папа специально её сделал, чтобы нам с Мариной было интересно играть. Мы часто спускались по скрытой лестнице. Потом, когда сестра вышла замуж, а схапал её Рома очень рано, в семнадцать лет, я одна пользовалась тайником, о котором папа со временем забыл, а мачеха и не знала.
В мою комнату никто не входил. Вещи с детства лежали на своих местах. Небольшая кровать, двустворчатый самодельный шкаф из массива, письменный стол и комод, над которым висело овальное зеркало.
Я включила весь свет, что был в комнате, ночники и весёлую крутящуюся лампочку, проектирующую на потолок тени бегущих лошадок. Скинула свою одежду и залезла в шкаф за толстой флисовой ночной сорочкой. Из дома я уезжала в шестнадцать лет, в размере не сильно изменилась. Белая ночнушка подошла мне. Шерстяные носки в полоску, которые вязала мне Марина, натянула на ноги, стало сразу тепло.
Я потёрла глаза, они оказались накрашенными. Совсем забыла, что красилась. Редко это делала. Наспех стёрла косметику с лица, и, не желая выходить из комнаты, чтобы умыться, распустила небрежную причёску. Расчесала волосы. В зеркало на меня смотрела та самая девочка, которая виновата в смерти, поэтому ненавижу смерть. Ничуть не изменилась за шесть лет, красивая, смазливая, притягивающая мужские взгляды. Я ведьма, таких в средневековой Европе сжигали на кострах, чтобы не сводили с ума мужиков. Шесть лет я не смотрю противоположному полу в глаза, я ношу очки с простыми стёклами, голова всегда опущена, и я не крашусь. Вот стоило мне снять очки, накраситься и убрать волосы, как попался в мои сети, Ромка. На синие мои глаза, на густые тёмные волосы, и даже веснушки меня не портили.
Проклятая.
Расстроившись, я взяла свой телефон. Покопавшись в своих фотографиях и переписке, я хотела почитать перед сном книгу, она ещё день назад казалась такой интересной, но, в свете событий прошедшего дня, меня мало впечатлила.
Я выключила весь свет. Стояла в полной темноте, вслушиваясь в звуки. Выл ветер в печной трубе, гремел железной заслонкой. Печь протопили, но нагреть комнату полностью не получилось. Звуков внизу не было, гости разошлись по комнатам.
Выл вместе с ветром волк.
Я на цыпочках подошла к занавешенному окну, и посмотрела на улицу в щёлку между портьерами. Хорошо был освещён чищеный двор, качались на ветру фонари у сараев. Дальше забор и насыпи снега. Был виден лес, и фигура гигантского зверя, то появлялась в свете луны, то исчезала, когда лунный свет мерк в чёрных тучах на темно-сером небе.
Зловещий вой прекратился, и волк посмотрел горящими жёлтыми глазами в сторону дома. Он смотрел на меня, знал, что подглядываю за ним, я это почувствовала. Странная, противоестественная вера в то, что волк меня ищет, точнее нашёл. Яркое желание, чтобы этот потрясающий мистический момент не заканчивался, а продолжался, выводя меня в сказку и ощущение фантастичности происходящего. Отойдя от окна, я пыталась вернуться в реальность, не смогла.
Из света оставила только детскую лампу, от неё по белому брусчатому потолку поскакали тени лошадок. Лампа немного скрипела, но мне не мешал это звук детства. Легла в кровать под два одеяла и прикорнула.