Надо поговорить, буркнула я, одергивая Кейела за локоть у входа в пещеру.
О чем? включил он дурака.
И даже не обернулся ко мне
Темные своды поглощали дневной свет, но, кроме тусклых Охарс, в пещере чадили факелы. Воздух наполнился дымом и потяжелел. Шорканье шагов утопало в громкой работе викхартов, голос Елрех неразборчивым эхом доносился до меня, но быстро глушился многотонными пластами камня. Я опять сократила расстояние между собой и Кейелом и тихо сказала:
Я вспомнила ночь.
Кейел мигом остановился и посмотрел на меня. Его капюшон был снят, на лицо падал свет факела, подчеркивал остроту носа, впалость щек и предъявлял взору сведенные на переносице брови в извиняющейся мимике.
Я не хотел говорить при остальных о твоем опустил голову, заправляя пряди за уши, поведении. Не был уверен, что тебе бы это понравилось.
Улыбка вырвалась против воли, а вот на слова благодарности не хватило глотка воздуха. Кейел, так и не подняв головы, ожидающе смотрел мне в глаза. Сжимал губы и мял в руке шлейку заплечной сумки. Казалось, еще немногои он начнет просить у меня прощение ни за что. Или за что-то
Я отступила. Вжалась спиной в неровную стену коридора, прячась за толстой подпоркой. Кейел мельком глянул в сторону увлеченных ребят и нашего гида, с каждой секундой отдаляющихся от нас, а затем решительно шагнул ко мне.
Между нами что-то было? в лоб спросила я.
Ничего такого, о чем тебе стоило бы волноваться, с готовностью ответил Кейел.
Тогда о чем ты говорил утром? Кейел, это ведь я тебя не отпускала. Когда утром я спросила было ли что-то серьезное, ты подтвердил. Что между нами произошло?
Он потер переносицу. В пещере что-то заскрежетало, участились удары железа о камень, громче зазвучала перекличка рабочих. Кейел вынужденно склонился ко мне, удерживаясь за балку, и дыханием тронул щеку, своим теплом окутал грудь и шею. Шепотом спросил:
Что ты помнишь?
Хитрый. Помнила я, наверное, мало. Отрывки позволяли составить скупой сценарий. Я выпила больше, чем следовало, а от местного напитка напрочь снесло голову. Затем помнила, как с Кейелом шли к дому, где остановились. Помнила, как плакала, за что было особенно стыдно. А потомкак мы сидели в обнимку и о чем-то говорили. Как кружилась голова, как плыла комната. А перед глазами светлая рубаха, на которой плясал отсветами огонь и застыла моя тень Выбритые скулы и подбородок, к которым хотелось прикасаться руками, но страшно было отпустить парня из объятий. И ещегубами, но пьяному телу не хватало сил, чтобы даже просто держать голову прямо.
Я сглотнула призрак хмельного пойла, повела языком по небу, рассасывая горько-сладкий привкус воспоминаний. Он только сильнее растворился в теле и подразнил эгоистичные желания. И мне понадобилось собрать все внутренние силы, чтобы голос прозвучал ровно:
Не думаю, что сейчас время для пересказа. Мне важно понять, что серьезного произошло ночью.
Ты рассказывала мне о своих отношениях с Вольным. Мне кажется, для тебя это было серьезно. Выговориться. Кейел тоже говорил непринужденно, но всякий раз делал заминку, подбирая слова. При этом не отводил внимательного взора от моих глаз. Пощекотав очередным выдохом щеку и подбородок, тише добавил:Ты обвиняла меня.
Нет! Сердце ухнуло. Я подалась вперед, сжимая кулаки, но мгновенно отпрянула обратно. Картинка ночи вспыхнула новыми деталями, и щеки запылали. Духи Фадрагоса, как он вытерпел меня?! Нет, Кейел, конечно же, не тебя. Извини! Надо было оставить меня, а не выслушивать пьяную истеричку.
Я не мог. Он покачал головой, нахмурился. Отвернувшись, поморщился. Сначала боялся оставлять тебя одну, а потом, когда ты уснула, пытался. Но ты постоянно просыпалась и держала. То за рубашку хваталась, то обнимала и бормотала всякое
Всякое? зацепилась я за последнее не столько из интереса, сколько из желания понять его настроение. Показалось, что оно вдруг испортилось.
Он, к сожалению, так ко мне и не повернулся. Освещенный факелом, стоял совсем рядомстоило лишь немного податься вперед, чтобы прильнуть к нему, удерживался за балку и молча смотрел в сторону. В хмуром взоре теперь только слепой не разглядел бы разочарование, или грусть.
Всякое, не двигаясь, повторил Кейел. Просила не оставлять тебя, в любви признавалась. Ты так любишь Закусил губу, точно не договорив фразу. Наконец-то повернулся ко мне с широкой улыбкой, похлопал по балке и, отступая, весело позвал:Пойдем, Асфи, иначе скоро нас потеряют.
Вот только веселья в зелено-карих глазах не было.
Прежде, чем я смогла даже рот приоткрыть, Кейел направился дальше по коридору пещеры, а я сдержала вопрос. Глупый вопрос о том, как я могла обвинить именно его? Как Кейел это себе представляет? И этот вопрос застрял тянущей болью в горле и мешал вдохнуть полной грудью. Сердце билось быстро-быстро, а с осознанием смысла возникшего вопроса безумно хотелось просить прощения у Вольного В конце концов, передо мной другой парень, с которым у нас нет ничего общего, или тот же, просто забывший, кем мы были?
Неужели Кейел тоже задумался над этим? Наверное, это плохо и мне должно быть стыдно.
***
Ветер шелестел густой листвой подлеска, уносил искры костра к кусочку звездного неба, раскинувшегося над поляной. Я куталась в куртку и с улыбкой отмахивалась от редких комаров. Знойная пустыня два дня назад осталась позади, а мы выбрали замечательное место на окраине леса для стоянкиспокойное, тихое, с узкой речушкой неподалеку.
И как же тебя поймали, шебутной шанниэрд? Елрех расчесывала влажные волосы небольшим гребнем.
Много ты видела детей беловолосых шанниэрдов на улицах? поинтересовался Роми. Он развалился на покрывале и с довольным видом мял кисточку своего хвоста. Пустыня сильно сказалась на Роми, он словно обессилил в ней, выглядел точно уставшим и все меньше задирал меня. Я заблудиться не успел, а обо мне уже говорила вся обитель.
Я когда была маленькой, тоже сбегала из дома, вспомнила я.
Тебе тоже казалось, что от тебя за воротами что-то скрывают?
Ну нет. Не настолько же у людей затворнический образ жизни, как у вашей расы.
Даже в твоем мире? спросил Кейел.
Он сидел, прислоняясь к огромному стволу дерева, и срезал тонкую стружку с небольшого полена, которое подобрал под ногами день назад. Кажется, оно постепенно обретало форму.
В моемтем более. Наверное. Я пожала плечами, стараясь отвести взгляд от блеска в зелено-карих глазах. Но Кейел терпеливо ждал ответа, пытливо глядя прямо в мои глаза, чем завораживал. Я мало видела жизнь простых горожан в Фадрагосе, поэтому сравнивать мне трудно. Просто у нас не принято прятать детей в четырех стенах, в этом нет никакой необходимости. Наоборот, очень рано
В чаще громко хрустнула ветка, и я мгновенно позабыла о беседе. Сжав рукоять кинжала, стала всматриваться в темноту. Луна освещала нас, как и костер, но ее лучи не могли пробраться под густые заросли леса. Ромиар сел и тоже схватил свой кинжал. Кейел выпрямился и, глядя в тени, нащупал топорик. Елрех молча хмурилась и медленно поднималась. Ее выражение лица не понравилось мне. Что она увидела там своим зрением? Кого?
Не дожидаясь, когда она поставит меня в курс дела, я бесшумно вскочила на ноги и сама зашла в тень. Оглянувшись разок на ребят, поняла, что они даже не заметили моего ухода. Лишь бы не всполошились напрасно.
Ветки норовили зацепиться за одежду, то и дело попадали под ноги, но я успевала исправить шаг, избегая шума. Паутина липла к лицу, а шелест листвы заглушал возможную опасность. Среди стволов деревьев появился просвет, в котором мелькнула тень. Что-то большое двигалось в сторону костра.
Я насторожилась, но вытаскивать кинжал из ножен не спешила. В конце концов, мы ждали компаньонов. Ночь в лесу звучала шумно, но легко принесла мне с ветром неизвестные слова, сказанные знакомым голосом.
Дарок! обратилась я в темноту, отпуская кинжал и распрямляя плечи. Ты не мог предупредить нас о приближении?
Для чего? отозвалась темнота его голосом. Ты и без того услышала меня!
Четверка васовергов показалась из-за кустов. Архаг, раскинув руки в стороны, шел впереди. Будь я его восторженной фанаткой, бросилась бы в объятия, но так лишь улыбнулась приветливо, показательно отступила в сторону и просто дождалась, когда крупные мужчины встанут рядом.