Я не знаю, призналась ей.
Облокотилась на стол и положила подбородок на сцепленные в замок руки. К такой беседе я не настроена, а после всего случившегося мне даже просто говорить не хочется.
Ты не знаешь. Елрех укоризненно закачала головой. А кто знает? Ты Вестницей себя назвала. Как тебе удается так складно болтать, а на такие вопросы ответы не знать?
Елрех, он был Вольным, буркнула я. Может, причина в этом.
Пока нам накрывали на стол, пока мы накладывали еду, я никак не могла оправдаться перед ней даже в собственных мыслях. Вина в том, что я появилась на пороге ее жизни, вспыхнула и никак не хотела гаснуть. Вся та дрянь, которую выкрикивала сестра Роми нам в спину, звенела в ушах, пробуждая сожаление и какой-то невыносимый стыд. Я злилась на себя и на шанниэрдов. Даже тогда, когда Елрех успокоилась, и мы выпили не первую чашечку приторно горькой настойки, злость никуда не исчезла. Однако алкоголь все же расслабил и позволил мыслям течь плавно.
Наблюдая за расслабленной Елрех, я заговорила о волнующей теме:
Знаешь, какая идея у меня возникла, когда глупая девчонка оскорблять тебя начала? А не пробраться ли нам к ним домой?
О чем ты говоришь, человечка? в очередной раз разливая по чашечкам пойло, спросила она. Это ж кто еще из вас глупее. Где ты такое видела, чтобы сторожевые духи не задержали чужака и не сообщили хозяевам о нем?
В прошлой жизни и видела.
Она нахмурилась и на меня блестящими глазами исподлобья глянула.
Однажды к тебе в дом приходил Кейел, подкидывая закуску в ее тарелку, вспоминала я. Мы с ним тогда только познакомились, и я даже представить боялась, чего от него ждать можно. А духи твои мало того, что пропустили его гостеприимно, так и нас о нем не предупредили. Они даже ластились к нему. Елрех, ты понимаешь, о чем я толкую? Он был Вольным.
И тебе духи так же радуются? Она склонилась над столом.
Лучше, Елрех. Лучше. Я растянула улыбку и втянула носом воздух. Настроение поднималось, и ароматы становились аппетитнее. Вестницы следуют за духами, но не служат им. А вот духи делают нам тропы мягкими
Саму идею мы долго не обсуждали. Очень скоро зал стал заполняться взволнованными существами. Они бурно делились полученными новостями от мудрецов, занимали столы, стойку, грели воздух беседами, смехом и шутками. Мы пили, но горечь настойки теперь не была такой ощутимой, а закуска казалась вкуснее. Когда исчерпалась очередная тема между мной и Елрех, над столом затянулась тишина. Веселье улетучивалось. Отхлебнув овощной сок и любуясь танцующей парой в центре зала, я спросила:
Это правда? То, что ты пыталась утопиться.
Елрех с ответом не спешила. Собрала себе бутерброд из лепешки, вяленого мяса и зелени. Откусила прилично, прожевала и только потом непринужденно сказала:
Правда.
С подробностями к ней лезть не хотелось, хоть пьяное любопытство удерживалось с трудом. Когда человек, молодой мужчина, в танце поцеловал темноволосую фангру, Елрех отвернулась от них и сама продолжила делиться:
Я тогда к бабуле вернулась, а дальше ты знаешь. Мне соседка рассказала, как она умирала. Да так рассказала, что я опять пожалела о своем рождении. Тогда сразу и пошла на реку. Рукой смахнула крошки со стола себе на ладонь и добавила:Страшно было дурехе, плавать-то не умела.
И что в итоге? Я нахмурилась и на миг взгляд на кружку с соком опустила. Но долго не смотреть на Елрех не могла. Смелости не хватило?
Нет, милая Асфи. Она горько усмехнулась, выбрасывая крошки в пустую тарелку. На такие поступки не смелость толкает, а безрассудство. Его у каждого из нас с запасом отыщется, надо лишь растолкать. Вот и я в воду полезла: зашла по грудь, уговаривала себя каждый шаг делать, а там глубина. Я под воду и ушла с головой.
Она замолчала, склоняясь и за чашку хватаясь; белые волосы упали на щеки. Я поспешно напомнила о себе:
А дальше? Ты ведь плавать не умела. В лицо ей заглянула и увидела клыкастую улыбку.
Научилась, со смехом ответила Елрех. Вот тогда и научилась. До сих пор хорошо плаваю.
***
После обеда, пока Елрех отсыпалась в своей комнате, я умылась ледяной водой, а затем позвала Айссию. В этой жизни ни они, ни Ксанджи не отказывали мне и даже не артачились, будто время, разделяющее мои жизни, не имело для них никакого значения. И если брать мою теорию о временных шкалах, как базу, то духи не были привязаны к одной конкретной шкале. Как там было написано на стенах сокровищницы о Повелителях? Нет у них прошлого, и нет настоящего, живут они вне времени и созданы нуждой и верой? Что-то вроде того Видимо, с духами дела обстояли так же, но в Фадрагос они попадали не просто одной верой, а с водой Истины.
Рассуждать о духах теперь, когда мне столько всего было известно, оказалось интересным занятием, но подходящего собеседника рядом не находилось. Поэтому я и шепталась с Айссией, спрашивая их о таинствах:
Планеты находятся в космосе. Позволяя духу ластиться к руке и лицу, я закрывала глаза. Опьянение с теплым прикосновением исчезало, а в теле появлялась сила. Но не думаю, что Повелители живут в нем. Вы ведь обитаете с ними в одном измерении? Или у вас никаких измерений вовсе нет? Логично, раз живете вы вне времени, то и с другими ограничивающими рамками все, по идее, обстоит так же. Еще виски чуть побаливают, снимите, пожалуйста. Во-о-от, с облегчением протянула я, огромное спасибо, великие духи.
Они, понятное дело, не отвечали. К счастью, никаких больше поводков при их призыве я не ощущала. И, к глубочайшему сожалению, я их вовсе не ощущала. Они были оторваны от меня, были отдельными существами, поэтому любую просьбу приходилось озвучивать вслух, учитывая их характер. Оскорблять духов не хотелось, поэтому на каждый зов о помощи тратилась самая ценная разменная единица в нашей смертной жизнивремя. Ведь необходимо было давать себе отчет, о чем просишь и в их ли силах выполнить просьбу.
До заката я изучила все кустарники во дворе, которые находились в непосредственной близи соседских территорий. Мне довелось насмотреться и на дыры в деревянных заборчиках, и на заросли сорняков, и на кротовые норы и даже, кажется, на кроличьи подкопы. К закату я подружилась со всеми охранными духами, к которым смогла подойти незаметно от чужих глаз. Поэтому со смертью Солнца вошла в дом, на скорую руку приготовила ужин, призвала Айссию и с ними отправилась будить Елрех.
При свете луны, ежась в ночной прохладе, мы уже стояли под роскошным забором рогато-хвостатой семьи. Ночные цветы на нем раскрыли бутоны, запахли насыщенно и замерцали синевой, освещая нас в темноте. Нужно было торопиться, чтобы никто нас не заметил, но Елрех медлила, постоянно отворачивалась и строила страдальческое выражение лица. Эта фангра, какой бы скандальной и обидчивой ни казалась, не умела долго держать зла. В отличие от меня. Ее пришлось силком тащить с собой, и сдалась она только при озвученной не радужной перспективе: Ромиар может влюбиться в меня, а я точно не отвечу ему взаимностью. И что тогда будет с беловолосым шанниэрдом? Ни любви, ни ума, ни счастья под конец короткой жизни Впрочем, о его уме я приукрасила, терять там особо нечего. Но, главное, что на Елрех это подействовало.
Мы поступаем неправильно, жестокая Асфи, она опять завела порядком надоевшую песню и схватила меня за локоть, останавливая в метре от цели.
Я посмотрела на забор перед собой, тяжело вздохнула и напомнила:
Елрех, это важно для всей его расы. И пусть сила Вестницы не тащит меня к нему, как тащила к Вайли, но это важно, последнее слово хотелось повторить для убедительности еще раз, но я удержалась. Позволила сове ухнуть дважды и продолжила:Есть какая-то разница между простым беловолосым шанниэрдом и Вольным. Не тошнило его от тебя, понимаешь? Он от всех нас кривился, всех нас чмырил, как какРазвела руками, подбирая слова, но плюнула на поиск сравнения. Глупцами нас всех считал, но тебя полюбил. Полюбил сильно. И я не видела у него никаких признаков сумасшествия, кроме того, что он был чванливым тупицей. Но тупил этот высокомерный идиот и до влюбленности.
Елрех будто меня не услышала, только руку крепче сжала.
Я не могу понять, чего ты добиваешься, настырная человечка. Я его совсем не знаю и против, чтобы меня с ним сводили.