«Сегодня я пришел к отцу, чтобы рассказать ему о своих чувствах к Мириам. Она должна стать моей королевой, а дочьнаследницей Исил Наллэ. Но отец и слушать не захотел. Кричал так, что из его парадного портрета вылетел сапфир и куда-то закатился, что не прибавило отцу настроения. По его словам, смертная женщина не пара потомку древних эльфийских королей, а наш ребенокпозор рода. Отец предложил мне выборили остаться в Лунной Лощине, навсегда забыв о Мириам, или убраться, забыв о своих корнях и тем самым уберечь от позора Идриль. Ведь если станет известно о моей связи с Мириам, на Идриль не посмотрит ни один знатный эльф. И откуда у мудрых столько глупости? Ведь любовьэто именно то, ради чего стоит жить любому существу на земле и неважно, из какого ты рода. Мы все равны перед богами».
Еще несколько столь же пылких рассуждений занимали страниц десять. Я читала, и у меня было странное ощущение: это написал мой отец Настоящий отец. И судя по тому, как он любил мою маму, меня он бы любил не меньше. И хотя мой отчим Генри был мне хорошим отцом, ему порой не хватало мягкости и ласки, что так необходимы при воспитании каждой девочки.
О, уже что-то интересное, смотри! голос Флориана вернул меня к действительности.
«После очередной ссоры с отцом, осыпанный его проклятиями, я принял решение уйти из Исил Наллэ. И так и сказал отцу об этом. Оказывается, все это время он думал, что моя любовь к Мириамнаваждение, навеянное молодостью и глупостью. Конечно, мне всего лишь триста сорок лет, но я уверен в том, что делаю. Вчера ко мне приезжал Элрик. Пытался образумить, как он выразился, меня. Говорил о том, что смертным доверять нельзя и человеческая девка просто запудрила мне мозги».
Сел на своего любимого конька, проворчал с интересом читавший Флориан.
«Я прогнал Элрика. Хотя в прошлом он и имел печальный опыт общения со смертными, но моя Мириам другая. Нельзя судить о цветущем саде по нескольким сорнякам.
Итак, я отрекся от своего рода, от своих корней, но в моем сердце нет места грусти. Чем была моя жизнь до встречи с Мириам? Пустотой. И бесконечной скукой.
Наша с Мириам дочь появится на свет в месяц сулимэ, в день Восхождения Луны, как и подобает истинной таурэтари. Родись она в Исил Наллэ, в ней бы проснулся мой дар, но мы не властны над написанной богами судьбой».
День Восхождения Луныэто еще что такое? спросила я единорога.
По летоисчислению смертных это 14 марта.
Все верно, кивнула я. Я родилась в этот день.
«В час иволги ко мне пришла Идриль. Она была встревожена и сказала, что отец замыслил ужасноеон нанял наемников, чтобы убить мою Мириам. Если я хочу спасти ее, то должен поторопиться. Я знаю, где отец хранит венец. И я один знаю о его тайных свойствах. Для отца это просто очередная безделушка, которая тешит его тщеславие. Для нас с Мириамвозможность навсегда спрятаться от моего отца, потому что черные алмазы сказали мне, что могут скрыть того, кто не хочет быть обнаруженным, а Мириам очень привязана к своей земле».
Мы с Флорианом быстро переглянулись.
Лаирасул еще и камни слышал? Ого! А я всего лишь ветками бросаюсь, и то не всегда попадаю в цель, обиженно протянула я.
Посмотрев в дневник, я поняла, что эта запись была последней. Я тупо уставилась в огонь, пытаясь переварить полученную информацию.
Где мой отец, Флориан? Что с ним случилось?
Понятия не имею. Это же твой отец. Да и меня больше интересует гномий венец. Куда твой папаша его запрятал?
Я встала и принялась нарезать круги вокруг костра, рассуждая вслух:
И почему моя мама ни словом не обмолвилась о Лаирасуле? Я ведь спрашивала ее о том, кто мой настоящий отец.
И каких сказок она тебе наплела?
Я хмуро посмотрела на единорога. Он все также сидел, сложив длинные ноги, и изредка помахивал хвостом.
Никаких. Она лишь говорила, что это было самое лучшее, что случалось с ней в жизни. И советовала никогда не выходить замуж без любви.
Послушная дочь, съязвил единорог.
Она вышла замуж за Генри, когда мне было десять, и выглядела вполне довольной.
Женщины очень коварны. И неважно эльфийка она или смертная, уверенно вставил Флориан. Да и ты фрукт из той же корзины. В Элрика не влюблена, а замуж за него вышла.
Я отмахнулась от единорога, продолжая стаптывать траву. В лесу стояла поразительная тишина. Вот только мне спокойно вовсе не было. Я напряженно размышляла, скользя взглядом по сторонам. Лаирасул, моя мама, дневник, рисунки, венец, дневник, лунные эльфы, Генри, Исилендил, красный в отблесках пламени дневник Красный, как кровь, как маки
Под красными маками встретимся вновь,
Сильнее, чем смерть, наша любовь.
Я замерла и со всей силы хлопнула себя рукой по лбу.
Ой, больно наверное, встрял Флориан.
Ну конечно! вскрикнула я и начала лихорадочно рассказывать:На земле, принадлежащей нам, есть небольшой участок, отведенный под кладбище. На нем пять могил. В двух родители моей мамы, они умерли еще до моего рождения. В третьеймама, в четвертоймой отчим. А вот пятая безымянная. Я как-то спросила маму, кто лежит в этой могиле, а она сказала, что там умерший за любовь. Я спросила ее: «А разве можно умереть за любовь?» Она ответила, что можно, если весь мир против. Я ничего не поняла, да и мама сильно расстроилась и остаток дня проплакала. Больше я никогда этот разговор не заводила. Но, сколько я себя помню, на безымянной могиле всегда росли маки. Всегда. Даже зимой. Мой отец, Лаирасул, мертв, Флориан. И, кажется, я знаю, где искать венец.
Глава 14
Ты настолько безумна, что собираешься раскопать могилу? пробормотал мне в волосы Флориан.
Посмотрим, ответила, стараясь унять озноб от такой перспективы.
Мы стояли на краю леса. Из-за деревьев я видела свой дом, озаренный лунным светом, с призывно горящим окнами главной комнаты. Дом, в котором я выросла, в котором мы с мамой провели столько беззаботных дней и были по-настоящему счастливы. А теперь в нем хозяйничает чужак, подлый вор, из-за которого я не могу вернуться под защиту родных стен. Во мне поднялась волна злости. И хотя Лаирасул ясно написал в дневнике, что его сила была бесполезна в мире смертных, я не теряла надежды попробовать свою. Вдруг сила полукровки имеет бо́льшую власть?
Видимо, ты действительно неравнодушна к Элрику, подначил единорог. Да настолько, что готова ради него потревожить мертвеца. А я думал, что про такую любовь только в стихах можно прочитать.
Эльфы не сделали мне ничего плохого, я не хочу, чтобы Норин уничтожил Лоссэ Таурэ. Ты видел гномов? Это же прирожденные убийцы, вполголоса сказала я, гипнотизируя взглядом дом. А ты вместо язвительных реплик мог бы мне помочь.
Я же объяснил, что не смогу покинуть лес. Он меня не выпустит. А даже если бы и смог, на живого единорога сбежались бы посмотреть из соседних деревень. Точнее, это сначала бы они смотрели, а потом подняли меня на вилы, чтобы продать шкуру, а за рог устроили бы настоящий бой, ведь всем известно, что рог единорогаФлориан резко осекся и замолчал.
А? Что там с твоим рогом?
Он очень ценный, буркнул Флориан.
До рассвета пара часов, никто бы тебя даже не заметил. К тому же твоя шкура настолько черна, что даже сейчас я тебя еле-еле различаю.
А чего мы вообще ждем?
Ждем, когда Маркус заснет.
А как же собаки? Он разве не выпускает их на ночь?
Они обычно спят в доме, в его ногах.
Посмотри-ка, кажется, он уходит, сказал Флориан, но я уже и сама увидела, как погас свет в окнах, а дверь скрипнула, выпуская человека в окружении трех рослых собак. Куда это он ночью собрался?
Понятия не имею, может, подружку завел. Но так даже лучше. Я смогу пробраться в дом и взять пару маминых вещей, если Маркус еще не все их растащил.
Силуэт Маркуса растворился в ночи. О его удалении от дома рассказал приветственный лай соседских псов.
Найди венец и сразу возвращайся, Флориан ткнулся мордой мне в щеку. Я не смогу помочь тебе, как в Исил Наллэ.
Усыпить Идриль и разозлить лунных эльфовэто ты называешь помощью? фыркнула я.
Неблагодарностьхудшая черта смертных, обиженно протянул единорог.
Зато здравомыслиелучшая, парировала я. Ладно, я пошла.