Ромиар упрямо молчал, размахивая хвостом. Крутанул дротик и, наконец-то, обратил на меня внимание.
Драконов мало. Они служат только самым сильным. Ты не Фаррду перешел дорогу. Он жалкий торгаш информацией. Сощурился и, склонив голову набок, спросил:Кому?
Мудрецам, пособникам Фаррда, правителям региона Цветущего плато, почему-то бывшему наставнику и например, тебе. После того, как Аня спасла тебя, твой воздух стал сильнее. И ты даже не скрываешь этого. Тебе нельзя знать о моих врагах, пока я сам точно не разобрался, кто они.
Допустим, с Убийцей определилсяведьма. Она угрожает всему миру, и я должен остановить ее. Но в таком случае кто мешается под ногами, преследуя отличную цель от моей?
Нужно ответить, но не прямо.
Я сорвал полевицу, легонько провел пальцами по тонкому стебельку, погладил лохматое соцветие и, раскручивая в руке травинку, произнес:
Драконов не так много, согласен. Особенно старых и больших. Пламенный таких размеров вовсе один, и я его узнал. Джоранма. Это его имя. Он принадлежит племени Рухмартиар. Вожди Рухмартиара знакомят своего сильнейшего ребенка с Джоранмой, позволяют им подружиться. Обычно затея оканчивается успехом, именно поэтому Джоранма служит племени много периодов. Уже девять вождей сменилось при нем.
Рухмартиар? нахмурился беловолосый. Облокотился на колени и неуверенно произнес:Они ведь воюют за Долину драконов с другими племенами. С чего вдруг вождю бросать войну и отвлекаться на тебя?
Это я и хочу выяснить, пожал плечами и убрал волосы за уши. Мы с Кхангатором всегда ладили, а вот Фаррда он терпеть не мог.
Наконец-то, выдохнул Вольный.
Ищейки крепко спят, показалась из зарослей орешника фангра. Их всего три. Двое васовергов на карауле, остальные громко храпят. Жестокие народы убеждены, что мы мертвы.
А дракон? поинтересовался Ромиар, обнимая Елрех со спины.
Зависть пробудилась, а вместе с ней вернулся с трудом прогнанный страх.
Древнего ящера поблизости нет.
Джоранма берегут. Наверняка отправили обратно домой сразу после того, как он спалил поселение культа.
Я поднялся, потянулся рукой за спину, но вспомнил, что меч сгорел, как и лук Вольного. Повезло, что брали с собой не все вещи. Иссиары Аклен и Ил, фрагменты ключа и карты сокровищницы пришлось отдать исследовательнице. Не только это Я доверил ей Аню. Надеюсь, она не подведет.
Идем, сказал, глядя на сизое небо. Действуем так, как договаривались. Никто не должен остаться в живых, кроме вождя.
Лесная сырость пробиралась под рубашку, холодила кожу. Подошва мягко касалась земли. Ночной ветер шумел листвой, заглушая звуки, приносил легкий аромат костра и уносил наши запахи прочь от лагеря. Сквозь зелень не было видно ни Елрех, ни Ромиара.
Нас не заметят, все должно пройти гладко.
Лагерь был разбит на опушке леса. Два шатра, поставленные для вождя виксартов и предводителя васовергов, отливали в сумерках синевой. Лежанок почти не быловоины предпочитают спать на голой земле. Костер находился по центру. Языки огня едва трепыхались, васоверги тянули к нему руки и о чем-то в полуголос переговаривались. Кадка с потрохами стояла у клетки с ищейкамикрупнее кошек, но немного мельче псов. Черные крысиные морды дергались во сне настораживая. Острые передние зубы блестели плохо сточенными концами. Та особь, что спала, прижавшись спиной к прутьям скоро умрет. Ни камень, ни сталь не способны тягаться с крепостью зубов и когтей. Зубы этой твари выросли слишком длинными, изогнутыми. Еще десяток периодов и они проткнут ей череп. Рыжие перепончатые лапы сгибались и разгибались, на них блестели широкие когтиони раскопают нору даже в скалах. Я остановился, заметив в притоптанной траве облезлый хвост. Переступил его и бесшумно оголил кинжал.
Сонное варево не успело настояться как следует, да и мало его было. Громкий звук потревожит и разбудит визгливых ищеек.
Все пройдет гладко. Главное, не сомневаться.
Ромиара видно не было, но присутствие его слабейших духов я ощутил. Васоверги заткнулись. Костер потух. На несколько минут центр лагеря замер в безветрии, а затем мертвые тела плавно легли на землю. Пора действовать.
Фангра выскользнула слева, Ромиар показался неподалеку. Я приблизился к ближайшему спящему васовергу и, крепко сжимая рукоять, склонился над ним.
Подло, гнусно, но даже высокомерный шанниэрд не хотел церемониться с врагами после встречи с драконом. Однажды ощутив близость смерти, перестаешь усложнять себе жизнь.
Над лагерем стояла такая же тишина, как и до нашего прихода. Солнце медленно озаряло горизонт. Избавляя лезвие от крови, я всадил кинжал в землю. Она захрустела, камни царапнули сталь. Потом отполирую.
Елрех заглянула в один из шатров, отошла и указала на него. Ромиар сразу отправился во второй. Я вскочил и поспешил к вождю. В шатре резко пахло можжевельником и эвкалиптом, Охарс играли под пологом, рассеивая темноту. Деревянная чаша с черным мумие стояла у раскинутых шкур. Глаза Кхангатора были закрыты, тощая грудь тяжело поднималась и со свистом опускалась. На животе тянулись черные полосы, но ран под ними заметно не было. Целительная гущаона же стабильный доход племени Рухмартиар, действовала медленно, но порой была эффективнее зелий.
Я стоял у входа и рассматривал лицо Кхангатора. Он изменился: исхудал, где-то поломал нижний клык и закрепил на него золотой наконечник с рубиновым навершием. Я помнил обритые виски и смоляные волосы, которые вождь собирал в пучок на затылке. Сейчас лысина блестела в свете Охарс, а кустистые брови белели над глазами.
Я с-слышу тебя, тихо заговорил он, узнаю твой взор, но не узнаю в тебе Вольного. Ухмыльнулся, поднимая веки и складывая длинные руки на груди. Боиш-шься?
Не тебя, я сжал кинжал.
Сколько не просил, Аня так и не очнулась. Ее пришлось привязать к лиертахону. Выдержит ли? Пусть бы дотянула
Ранен, Кхангатор? позлорадствовал я. Кто же тебя так?
Он тихо рассмеялся, но замолк, когда в шатер вошел Ромиар. Долго разглядывал его, а затем продолжил говорить со мной:
Твои духи были, Вольный? А мы с-стаю за нечис-сть приняли. Громадные волки, черныевс-се как на подбор. Крас-савцы. А выходит, ты мс-стил. И за кого? Неужто ведьму сожгли?
Я приблизился к нему, опустился на корточки. Лезвие надавило на морщинистую шею, капли янтарной крови выступили. Нельзя убивать его. Нельзя. Он еще послужит.
Жива она, поморщился старик. Уже отомс-стил бы.
Если Ивеллин успеет добраться к Древнему лесу, привезти туда Аню, то она должна выжить. Мивенталь обещали.
Что я тебе сделал, Кхангатор? Почему ты продался?
Продал-с-с-ся?! он ощерился.
С кряхтением приподнялся на локтях, и кинжал пришлось убрать.
Моя дочь была с-самой крас-с-сивой женщ-щиной в племени! С-самой с-сильной! Я вос-спитывал ее, учил, вложил с-столько с-сил, а ты убил ее. Убил ту, кого обещ-щал не обижать!
Холод обнял спину, дыхание сбилось. Я сглотнул и хрипло выдавил:
Вайли мертва?
Кхангатор щурился, но вскоре удивился.
Ты не знал.
Не знал, кивнул, глядя в золотые глаза.
Врут те, кто говорит, что Вольные равнодушны к воспоминаниям. С каждым узнанным чувством мы примеряем его к окружающим. К тем, кого знаем и когда-либо знали. У нас с Вайли было много общих воспоминаний, пусть и лишенных эмоций.
Кто натравил тебя на меня? спросил я, усаживаясь на колени.
Кхангатор покачал головой, уставился в полог и заговорил медленно, стараясь избегать расовой шепелявости:
Она пропала без вес-сти. Ее мать и не думала искать. А как же? Вольнаяпозор. А вот ее старшая дочь позаботилас-сь. Айвин. Она обратилась к гильдии, скривился, С-ш-сшправедливос-ш замолк ненадолго, вдыхая через нос. Они ничего не наш-шли, поэтому она пришла ко мне. Я любил Вайли. Люблю до с-сих пор и горжус-сь ею, ты знаеш-шь об этом. В-ф-с-се знают.
Говори на викхаре.
Он недовольно посмотрел на Ромиара, и я тоже повернулся к нему. Вольный едва сдерживал улыбку.
Он вождь, напомнил я. Прояви уважение.
Виксарт звучит лучше, это приняли все в Фадрагосе, кроме них самих. Может, они в конце концов станут выдергивать себе клыки?