Вскочив на ноги, она погналась за чудовищем. Будь ты проклят! Мы платим десятину! Каждую неделю на вершине горы привязывали жертвуягненка или козленкаа в эддах рассказывалось о временах, когда в жертву приносили девственниц. В памяти всплыло лицо отца, худое из-за скудного питания, бледное от постоянного кашля.
Вернись! Она схватила камень и швырнула его в небо.
Жалкая попытка, вирм летел высоко, парил под серыми тучами, надменно игнорируя и ее саму, и погоду.
Фрейя упала на колени в болото, прижав кулаки к груди. Что же теперь делать? Надеяться и молиться, чтобы один из неродившихся ягнят оказался бараном? Остались лишь две неокотившиеся овцы, и даже если они принесут баранов, пройдут годы, прежде чем те смогут осеменять самок.
У нее с отцом не было столько времени.
Что-то сломалось внутри. Хлынули слезы, а ведь Фрейя не плакала, даже когда три года назад мама ушла в мир иной. С тех пор она держалась, не позволяя рыданиям вырываться, пока ухаживала за слабеющим отцом. Упершись кулаками в грязь, Фрейя слышала, как молния бьет в гору неподалеку. И еще раз. И еще. Молнии разгулялись в ответ на ее ярость. Она не смирится. Не потерпит поражение. Даже если придется вернуть барана назад.
Фрейя подняла голову, холодный дождь смыл горячие слезы. Локи проскользнул сквозь плетеную ограду, чуть поколебался и нежно лизнул ее руку, словно пытаясь утешить. Однако Фрейя оттолкнула зверька.
Я иду за ним, сказала она песцу. Туго затянув шаль, Фрейя поднялась на ноги, мокрая насквозь, с измазанными в болоте юбками.
Это чудовище слишко долго держало в страхе ее деревню.
А Фрейя была небеззащитна.
Глава 2
Фрейя дождалась, когда отец улегся в постель и захрапел, и лишь затем содрала с себя изгвазданную грязью одежду. В их краях холод был постоянной угрозой. Она влезла в старые штаны отца и туго затянула их ремнем, затем обулась. Промасленное пальто из тюленьей кожи, надетое поверх рубашки, должно было защитить от дождя, а из ларя рядом с кроватью отца она вытащила его лук.
К тому времени, когда Фрейя решилась выйти, буря утихла. Локи заскреб прикрытую дверь, отчаянно тявкнул, что хочет пойти с ней, но Фрейя не отреагировала.
С холодной решимостью она зашагала равнинами за домом, уверенно ступая по раскисшим склонам. Гнев кипел под кожей, словно ее собственная буря, посылая удары молний. Одна вонзилась в землю совсем рядом. Когда Фрейя прошла мимо места удара, тот все еще дымился.
Местность вокруг становилась все более каменистой. Вскоре Фрейя миновала гигантские торчащие из земли торосы, которые не смел повалить ни один селянин. Женушки шептались, что под этими скалами скрывались тролли. Фрейя никогда не видела троллей, но волосы на затылке встали дыбом, будто кто-то за ней наблюдал. Оглянувшись, она крепче стиснула лук.
«Ну давай, подумала она, рискни». Этой ночью ее союзником был гнев, и пусть буря утихла, при желании Фрейя могла снова призвать ее ярость.
Но путь был свободен. Почти разочарованно Фрейя настроилась на долгий подъем.
Редкая низкорослая трава вскоре сменилась камнями, а затем и льдом. Как Фрейя ни желала сохранить накал, гнев стихал по мере того, как ноги наливались свинцом от изнеможения. Не только отец жил на одной похлебке.
Вдалеке сверкнула молния, осветив дымящуюся кальдеру вулкана. Из фумарол вырывался пар, словно под горой покоилось само пекло. И хотя все тело молило об отдыхе, зрелище подхлестнуло Фрейю. Ей надо было торопиться, или станет слишком поздно. Возможно, уже поздно, но она была полна решимости спасти барана. Фрейя не могла опоздать, просто не могла. Ей даже в голову не приходила подобная мысль.
Великий Вирм скрывался в глубинах Краблы больше трех десятков лет, воруя все подряд, пока селяне не согласились платить ему десятину. Никто не знал, откуда он взялся. Ходили слухи, мол, куда больше чудищ скрывается в центре Исландии и на южном побережье, вдоль цепи вулканов, ибо драконы обитали лишь в чревах огненных гор.
Убить этих холоднокровных и невероятно опасных созданий было крайне сложно. Фрейя припомнила сказки, что рассказывала мать. Легендарные дреки. Все время жаждущие тепла и дремлющие в глубинах вулканов.
Больше всего Фрейя любила историю о Марии, пастушке-девственнице, которая стала данью могущественному Бейраммону в те далекие времена, когда вирмы еще пожирали человеческую плоть. Но юный солдат по имени Альвар выследил вирма, унесшего жертву в вулкан, и убил дракона в беспощадном поединке.
Мать Фрейи возводила очи горе всякий раз, когда дочь пыталась изобразить тот самый удар мечом, что снес голову могущественного вирма. Хельге куда больше нравилась легенда об Анике, что заманила местного дреки в смертную плоть и стала его возлюбленной, но деревня ополчилась на них, и Аника улетела на спине вирма. Больше их никогда не видели.
Да он попросту съел ее, заявила Фрейя, не ведающая жалости уже в двенадцать лет.
Нет! Нет, малышка, вряд ли он ее съел. И мать рассмеялась, словно знала неизвестный Фрейе секрет.
Пока Фрейя карабкалась наверх, преодолевая боль в ногах, гром сотрясал вершину. Подскальзываясь на мху, она взобралась на последнюю скалу и какое-то мгновение изучала зияющую кальдеру. Из щелей струились серные пары, провалы с кипящей грязью подстерегали неосторожного путешественника. Фрейя легко обходила их, словно уже бывала здесь, она прислушивалась к дрожи земли под ногами, стонам недр и разъяреному шипению их дыхания.
Любой местный житель знал, где находится вход в логово дреки. С очередной вспышкой молнии Фрейя снова упрямо полезла по покрытым льдом камням. Дороги не было, ибо зачем вирму дорога. Пока Фрейя взбиралась наверх, тлеющий уголь гнева снова разгорелся в ее груди. Ей померещилось блеяние, но затем раздался раскат грома, низкий и зловещий.
Ее личный боевой клич.
Наконец Фрейя взобралась на уступ, где открывалась трещина в вулкане. Здесь было куда жарче, но вполне терпимо. Крабла уже много лет хранила спокойствие, да и вирм явно не прилетел бы к вулкану, грози тот извержением в ближайшем будущем. Дреки умели слушать подземный грохот, и Фрейя обладала той же способностью.
Сейчас земля под ней покряхтывала, но беззлобно. Нет, гнев исходил лишь от Фрейи. Склонившись на входе в пещеру, она встала на колени и отстегнула от ремня маленький фонарь. Затем стянула перчатки и взяла фитиль в горсть. «Приди. Станцуй для меня». Ее дыхание всколыхнуло крошечный жгут, и вспыхнул маленький огонек, чуть не опалив пальцы.
Что-то пошевелилось в темноте. Показалось, будто гора прислушивается, словно почуяв ее скромное волшебство. Фрейя положила ладонь на бесплодную землю. «Тише». Она успокаивала ее, поглаживала, чувствовала, как земля дрожит под прикосновением.
По сознанию скользнуло чужое присутствие, и Фрейя замерла, резко вдохнув. Ошеломляющий натиск, словно гора навалилась сверху. И внезапно все исчезло.
Фрейя закрыла стеклянную дверцу фонаря и уставилась в темноту лавового туннеля.
Отлично, прошептала она по-норвежски, ты знаешь, что я здесь.
Фонарь освещал путь к сердцу горы. В воздухе пахло серой и жженой корицей, дымными специями. Невероятно притягательный аромат. Фрейя глубоко вдохнула и почувствовала, как запах согревает ее изнутри. Странным образом аромат казался знакомым, хотя раньше она никогда не встречала подобного.
Запах дурманил ее, заманивая вглубь. Тонкий слой льда блестел у входа, но с каждым шагом воздух теплел, а лед таял. Стены были гладкими, а там, где текла лава, на разной высоте их испещряли грубые рубцы, как следы прилива в пещерах у моря.
Осторожно ступая, Фрейя завернула за угол и боковым зрением заметила белый проблеск.
Фрейя развернулась, высоко подняв фонарь. На нее уставился голый череп. Его владелец навсегда оперся о стену, покореженные доспехи потускнели и заржавели. Мертвые пальцы стискивали меч. Судорожно сглотнув, Фрейя присела рядом и сняла пальцы скелета с рукояти, сменив меч на свой лук.
Она ощутила, что за ней наблюдает нечто, прислушивается, словно может ей внимать.
«Ты не испугаешь меня. Ни за что».