Еще вопросы, уточнения по пунктам сделки? Северьян говорил так, что Алина заподозрила, подвох.
Точно, первый пункт, интимный. Как быть с этой его просьбой, она не знала.
Заведи любовницу, они обычно раскованные и всегда и везде на все согласные, неизвестно почему, но во время разговора паника и страх незаметно растворились. Видимо, деловой тон без капли агрессии успокаивающе на нее подействовали, а может организм устал боятся. Как бы то ни было, сейчас ей было гораздо спокойнее обсуждать даже такую тему.
По выражению его лица, девушка видела, чтобы она не говорила, муж заставит ее исполнить супружеский долг, возможно силой. Этого она не допустит, лучше сама.
Милая, снова сарказмты забыла про наши узы? он развернул к Алине ладони, по которым шла темно-синяя замысловатая вязь, как и на ее теле, только не на ладонях, а от локтей вверх по плечам, спереди довольно красиво вилась по ключицам, а сзади доставала до самых лопаток. Ее рисунок был бледной копией бежевого цвета и почему-то эмоционально беспокоил. Иногда Алина чувствовала в местах рисунков легкий зуд.
Я не могу иметь любовниц. Только тебе, моя дорогая, нести этот крест. Ну что, все решили? Пора приступать к главному?
Пока Алина осознавала сказанное, лорд Северьян рассматривал ее лицо.
Как же она была права, он точно не даст ей избежать этой обязанности. Но и она не позволит мужчине способному на убийства и прочие жестокости унижать себя попрекая супружескими долгами, применять его способности на себе. Она что-нибудь придумает, но выполнит условия сделки.
Пора, был ему сухой ответ.
Раз решили, то подписывай и приступай, я в нетерпении.
Алине было сильно не по себе, но задуматься не успела, перед ней появились всполохи огня, они растекались в воздухе пока не перетекли в изображение светло-коричневого листа бумаги, через мгновение на нем стали проявляться ярко-красные буквы.
Алина с удивлением вчитывалась в текс договора. Слово в слово как говорила она, а потом и лорд. И даже то, что способ удовлетворения мужчины она выбирает сама, прописано. Да уж.
Чем подписывать?
Булавка на столе.
Неужели кровью?,ужаснулась девушка.
Ей, что, нужно поранить палец? Всякие фантастические фильмы быстро дали ответ, другой вариант в голову даже не пришел. Но этот оказался верным.
Она встала, ноги немного затекли от долгого неподвижного сидения. Но Алина дошла, хоть и слегка ковыляя, до стола и взяв булавку, быстро, чтобы не задумываться о действиях, зажмурилась и кольнула себя.
Капелька крови была красивой, круглой и маленькой, девушка еще смотрела на нее, думая, как нанести на парящий в воздухе договор, как капля сорвалась с пальца и впиталась в бумагу, которую обрамлял огонь. Подвижный, живой. Магический?
Алина старалась, чтобы на лице не появилось удивления, ведь Розильен наверняка встречалась с таким явлением, как магия и такой вот договор.
Алине не удалось скрыть глубокого удивления и мгновенного испуга, когда бумага вдруг клонировалась и одна часть на дикой скорости полетела в нее и, впечатавшись в грудь, мгновенно впиталась. Легкая, неприятная щекотка и все. Алина положила руку на то место, куда влетел горящий призрачный лист и посмотрела на супруга. Тому второй экземпляр точно также погрузился в тело.
Идем сюда, Северьян прошел в спальню и удобно устроился на кровати. Уверен, здесь нам будет удобнее, дорогая.
Мужчина был уверен, она откажется, замрет статуей, зальет здесь все слезами, упадет в обморок, совершит еще одну попытку самоубийства. А все ее изменения в последние дни лишь бравада. Но что-то подзуживало, вдруг она тебя удивит, посмотри, испытай. Что будет? Его пугливая жена привычно заартачится и тогда он ее пришпилит словами так, что мало не покажется. Но она все равно это сделает, он заставит, пусть не сомневается, а если снова будет дрожать и реветь, унижаться и реветь, он . Мужчина и сам не знал, что сделает. От одних мыслей о подобном исходе становилось тягостно.
Эта девушка подписала договор и магия в любом случае не позволит ей отлынивать, он начинал звереть, желваки ходили под кожей, руки сжимались в кулаки. Физического вреда он ей не нанесет, не будет связываться со слабым существом, а вот морально задавит, как букашку.
Северьян поражался сам себе с первого дня, когда он увидел свою невесту, да, девушка уже несколько месяцев пребывала в этом статусе еще до первой встречи. Он заранее знал что увидит, портрет и характеристика, вся ее жизнь в коротких фразах, с впечатлениями наставниц и подруг от общения с ней, уже были им изучены. Почти всю жизнь девушка провела в пансионе при монастыре. Здесь, за городом, маленький, но надежный, стены у него что надо.
В характеристике был упор на то, что девица скромная, а на деле оказалась рохля, все время льющая слезы. В пансионе написали, что покорная, но тоже мимо: ревет, сжимается, кивает, но сделать ничего не может, силы духа не хватает. Также в бумагах было указано наличие крупицы магии и теперь он навеки привязан к этой неприятной девице, которую даже девственности лишить не смог. Что в этом пансионе монахини внушают девчонкам непонятно.
Глава 17
В день знакомства она сидела в беседке с матушкой, когда Северьян вступил на деревянный настил. Леди Розильен была бледна, на щеках видны потертые потоки слез, подбородки, которых оказалось больше, чем на портрете, дрожали. Толстые пальцы мяли уже грязный платок. Северьян наделся, что за некрасивой внешностью прячется ум и что-то еще, но там кроме глупого страха и паники ничего разглядеть не удалось. Матушка и та не любила собственную дочь, чем вызвала еще большую неприязнь, чем сама невеста. На ее высушенном лице злобное выражение мгновенно сменилось на притворно-приязненное, но все же больше походило на победный оскал. Брошенный на дочь высокомерный взгляд, когда она покидала беседку, подтвердил все выводы лорда. Он пытался поговорить с леди Розильен, но даже о погоде она ничего сказать не могла. Слишком глубоко страх поселился в ее теле.
Тогда он спросил на прямую:
Ты боишься меня, он специально перешел на фамильярный и сухой тон.
Да, едва слышно шептали ее губы.
Чем же я успел тебя так напугать? ему становилось все равно, неприятно, но терпимо, где-то в груди что-то болезненно ныло, неужели его можно только бояться, неужели он не достоин искренней любви женщины.
Неужели она готова вот так дрожать своими подбородками рядом с ним всю жизнь?
Она лишь трясла головой ничего не в силах высказать.
Розильен, если я пообещаю тебя не обижать, не бить и никак не вредить тебе, ты, наконец, перестанешь дрожать? его брови хмурились, однако раздражение сдержал. На невесту смотреть не хотелось, но необходимо видеть ее эмоции. Говорить он старался как можно мягче, и даже добился того, что она перестала комкать платок. Замерла. А потом дрожащим голосом спросила:
Не станете брать супружеский долг?
Чем же ее настолько пугает супружеский долг?
Как же ты думаешь родить мне ребенка, если я не приду на брачное ложе?
Она лишь хлюпнула носом.
Я постараюсь быть аккуратным.
Нет, она ответила резко, истерично. Не хочу. Нет.
Истерик он не терпел, совсем. Визгливые ноты, били по ушным перепонкам.
Придется, ответил Северьян и встал, чтобы выйти из беседки и постараться больше не видеть невесту до свадьбы.
Он едва сдерживал ярость внутри, раздражение и неприязнь к будущей жене.
Первая брачная ночь началась с истерики, он заставил ее выпить успокоительное, ждал, когда она перестанет разводить сырость наряду со скулежом. Северьян хотел обойтись с ней помягче, планировал и настраивал себя на терпеливые уговоры, но девушка не унималась, а истерика только набирали обороты.
Пытался поговорить, успокоить, но жена не слышала, шептала что-то отрывистое: о грехе, о боли, о ненависти, о том, что мужчинам только и нужно, никогда, никогда, никогда. В какой-то момент она показалась ему сумасшедшей, не в себе. И мужчина очень понадеялся на успокоительное.
Немного посмотрев на поведение новоиспеченной супруги Северьян решил, что можно и отложить на сутки сублимацию брака, но когда он подошел к ней, чтобы пожелать спокойной ночи, дабы Розильен могла морально подготовиться к важному событию в супружеской жизни, как она подняла лицо полное злобы и губы беззвучно шепнули: Ненавижу.