Пятнадцать шагов, которые отделяли меня от двери в единственный зал «Джокера», я размышляла над тем, что потребовать с Ленки за подставу. Потому что и разговор на крыльце, и затуманенный взгляд Надежды Филипповны, и моё нехорошее предчувствиевсё говорило за то, что Медведская Нет, не пригласила господина И на свидание, представившись мной. Не в том она уже возрасте, чтобы действовать так мелкохочется верить, что не в том, а вот наплести ему с три короба, этода! Этот фокус Ленка проворачивала уже не однажды.
В общем, стеклянную дверь я толкала с мрачной решимостью, уверенная, что там, под сенью ресторанной люстры с висюльками, рядом с моей сногсшибательной Ленкой, за круглым столиком, покрытым длинной белой скатертью до пола, сидит опекун моего студента господин Ян Фоллетский-И. И думать об этом опекуне спокойно и без смущения я не могла.
Увы! Красивый же мужик. Опять-таки, с ним-то меня уж точно не постигнет привычное разочарование, которым закончились все мои предыдущие попытки. А может, ну его!? Может, надо просто рискнуть? Может, Ленка права, и я в самом деле превратилась в занудный синий чулок? Неужели так важно продумывать каждое своё действие на десять шагов вперёд? Может, просто шагнуть бездумно один раз От одного-то раза точно ничего не случится Или случится?
Нет, прямо в тот момент я, разумеется, ни о чём таком не думала. Всё это я передумала ещё тогда, когда валялась на диване в своей квартире, пока металась от шкафа к зеркалу в коридоре, решая, в чём пойти и распускать ли волосы.
Прямо в тот момент я нервничала, злилась, на себя чуть-чуть и на Ленку очень сильно, а ещё надеялась. Причём, что странно, одновременно сразу на две вещи: что в этот раз Медведская, вопреки моим ожиданиям, придёт на встречу одна, и что обязательно пригласит наглого демона Яна.
Я легко толкнула дверь и вошла в зал «Джокера», моргнула несколько раз, чтобы привыкнуть к неожиданной после ярко освещённого коридора темноте, досадуя на то, что именно сегодня дирекция рэсторации решила сэкономить на электричестве. Неуверенно оглянулась по сторонам, пытаясь отыскать взглядом Ленку, и наткнулась на неё сразу.
Она сидела за столиком у сцены, который почти полностью был спрятан в тени, поэтому единственное, что я смогла заметить, так это то, что сидела подруга не одна.
Ну, конечно же, разве могла она оставить мне шанс на спокойный вечер в женской компании!? Нездоровая радость всколыхнула на адреналиновой волне моё глупое сердце, утопив лёгкое раздражение, и почти сразу же сама захлебнулась под девятишквальным штормом предчувствий. Даже не плохих, безумных просто в своём противоречии, начиная от умопомрачительного восторга и сладкого, до ломоты в зубах, счастья, и заканчивая нечеловеческим испугом. По-моему, меня даже шатнуло, словно от порыва сильного ветра на эскалаторе метро.
Ленка махнула мне рукой, и я, резким движением вытряхнув из головы непонятные мысли, двинулась к столику.
И да, прилипла взглядом к мужской спине, недоумевая, почему он не оглянулся, когда подруга махнула мне. Почему упустил такую прекрасную возможность одарить меня своей улыбкой, встать, чтобы галантно отодвинуть мне стул И ещё, зачем он за те несколько дней, что мы не виделись, отрастил себе волосы? Не настолько длинные, чтобы собирать их в хвост, но определённо, это были не те впечатлившие меня своим очаровательным беспорядком каштановые пряди. Да и цвет был другим. Тоже каштановым, но другим, более тёплым, более рыжим.
Сделав ещё один шаг, я поняла, почему мужчина не обращает на меня внимания, заметив в его руке телефон, голубеющий активным монитором. Длинные пальцы уверенно скользили по экрану, набирая сообщение, и я уставилась на них, словно загипнотизированная. Эти руки с аккуратными розовыми овалами ногтей внезапно показались удивительно знакомыми.
И снова меня накрыла волна из радостного страха и пугающего счастья. А ещё вдруг полыхнуло обжигающе где-то под грудью, будто меня кто-то обхватил горячими ладонями чуть выше талии. Действительно горячими. Неосознанно я провела руками по своему телу, проверяя, всё ли со мной в порядке, не загорелся ли на мне, случайно, сарафан, а затем нахмурилась раздосадованно. Да что со мной такое сегодня? Нервно подняла руку, чтобы заправить распущенные по поводу похода в ресторан волосы, и застыла замороженной статуей, потому что мужчина вдруг вскинул голову, словно услышал что-то, слышимое только ему, перевёл взгляд на улыбающуюся мне Ленку, а когда за моей спиной снова скрипнула дверь, впуская в зал кого-то ещё, оглянулся.
Я скользнула взглядом по красивому, хорошо знакомому лицу, обратила внимание на удивлённо приподнятые брови, зацепилась за чёрную пиратскую повязку, закрывавшую левый глаз, несколько раз моргнула, надеясь проснуться, впилась ногтями в ладони, оглянулась беспомощно по сторонам, отмечая удивительную безлюдность «Джокера» для субботнего вечера А потом закричала. Нет, заорала. Завизжала так, что, по-моему, под потолком вздрогнула всеми своими висюльками типа хрустальная люстра, качнулась назад, когда мужчина вскочил, опрокидывая кресло, и упала на колени, закрывая лицо руками, потому что он бросился ко мне:
Не надо, простонала, всхлипывая позорно жалко и беспомощно. Пожалуйста, не надо
Тяжёлые руки опускаются на мои плечи, и я сжимаюсь, не зная, чего ожидать на этот раз. Сжимаюсь, заранее зная, что снова проиграю, что непременно обращусь в позорное бегство
Но ничего не происходит. С меня не сдирают одежду, не заставляют изгибаться прилюдно в агонии страсти, не выбивают из лёгких воздух жёстким поцелуем, не пытаются отгрызть пальцы, не вгоняют в краску, не пугают, не рычат, никто и не думает превращаться в отвратительного монстра Вообще ничего не происходит, лишь только я ору, словно ненормальная, на весь город Парыж.
Глава 3, в которой герой учится смирению
Ночью где-то под кроватью вдруг заиграла музыка, и Диметриуш долго, наверное, целую минуту, не мог понять, что происходит: сидел, тёр глаза и не соображал ни черта, пока слева не шевельнулось гладкое и горячее и не шлёпнуло его тонкой рукой по обнажённому бедру.
Ди-и-им, телефон же.
Точно! Наклонился, чтобы нащупать валявшиеся на полу джинсы, ловко извлёк из кармана простенький и немодный, по словам лежавшей рядом женщины, мобильник, а затем прохрипел сонным голосом:
У аппарата!
С той стороны невнятно выругались и произнесли пьяным, но вполне узнаваемым голосом Ракитского:
Каждый раз, когда тебе звоню, боюсь в штаны наложить. Тебя кто научил так на звонки отвечать?
Тебе что, средство от поноса порекомендовать? Жека, знаешь, который час?
А у тебя часы сломались? веселился Женька. Так спроси у своей птички. Или рыбки Я весь твой зверинец по именам не помню.
Диметриуш зло скрипнул зубами и прорычал:
Ракитский, какого хрена? Три часа ночи, я спать хочу!
Ну, так спи! Кто тебе не даёт? нелогично возразил друг и заржал, как идиот.
Зайчонок! пропищали слева, и Диметриуш, забыв про своего пьяного друга, вздрогнул и удивлённо приподнял брови. Серьёзно? Зайчонок? Его, наследника Красного Императора только что обозвали Зайчонком? И кто? Какая-то, по словам Женьки, Птичка или Рыбка?
Может, ты в кухню поговорить выйдешь? Мешаешь же
Охренеть! забывшись, выругался шёпотом в трубку Димон и тут же добавил, пока Жека не начал выпытывать подробности:
Это я не тебе, Ракета!
Да я уже понял, ответил Жека и поганеньким голосом протянул:
Зайчо-о-о-нок!
Мля.
Перезвоню через минуту.
Диметриуш отключился и хмуро огляделся по сторонам. Значит, мешает Что ж, навязывать своё внимание кому бы то ни было Бьёри не привык. Бесспорно, в том, чтобы иметь постоянную любовницу, был свой плюс. И не один, скажем прямо. Но отчего-то всегда происходило одно и то же. Стоило женщине понять, что его всё устраивает, что он не хочет ничего менять, как начинались какие-то заморочки. Скандалы на пустом месте, обиды, неожиданные встречи с родителямии не всегда с родителями наивной пассии, смешные попытки вызвать ревность, рассказы о подругах, которые все до одной вышли замуж. Наконец, дурацкие прозвища. Котики, лапуси, пупсики. Теперь вот зайчата.