— Я не смогу без тебя жить… любимая…
Ана больным взглядом смотрела на короля и стояла, не зная, на что решиться. Король поднялся с колен, осторожно высвободил из рук Аны поводья и кинул их подбежавшим слугам. Потом взял Муху за руку с другой стороны, и они втроем медленным шагом вернулись в башню.
Утром гонец из дальнего поселения привез в замок страшную весть. Он был измучен тяжелой дорогой и отморозил на руке два пальца, но, отказавшись от горячего медового напитка, поднесенного ему с дороги, поспешил в тронный зал, где его уже ждал король.
— Война! — скорбно склонив в поклоне голову, сообщил он.
Тотчас во все концы королевства устремились гонцы с приказом Далибора вооружаться и собираться в войско.
— Зачем я отпустил Бивоя? — говорил король Ане. — Куда он отправился? Как назло… И все лучники ушли с ним. Восемьдесят человек. Что ж, это судьба… Бивой станет моим преемником. Ведь после меня не останется наследника. Я уже распорядился.
— Бивой скоро вернется, — сказала Ана.
— Завтра, когда мы уйдем, тебя укроют в лесах, в моем тайном убежище. Урсула будет опекать тебя.
— Твоя нянька ненавидит меня. Зачем ты посылаешь ее со мной?
— Она предана мне. Я возьму с нее слово, что она позаботится о тебе.
— Ты вернешься!
Король задумчиво смотрел на Ану.
— С этой войны не вернется никто. Это знают все. Но разве ты слышишь в моем замке плач и горькие стенания? Каждый из нас унесет с собой как можно больше жизней наших врагов. — Он нежно погладил Ану по щеке. — Об одном я жалею — ты не успела стать моей женой. Моя королева…
При этих словах Далибора Ана, не сумев скрыть отчаяния, заплакала:
— Я буду ждать тебя…
— Мы уже пришли к соглашению с Сохором. Страна бедна… и он понимает, что невыгодно еще больше разорять ее, жечь… Будет одна большая битва. На южной границе, в Трехречье… День пути отсюда.
Ана подняла на него заплаканные глаза.
— Правда? И будут соблюдены обычаи?
Король кивнул. Ана поднялась из кресла и порывисто обняла его.
Прощание дружины с обитателями замка, молчаливое и сдержанное, было омрачено неприятным событием — прошедшей ночью платье невесты исчезло из покоев Аны. Слуги безуспешно обыскали весь замок. Король был разгневан, но Ана, как могла, успокаивала его:
— Мое синее платье ничуть не хуже. Его даже не придется перешивать…
— Эта кража — позор… Красть у короля… — Давая выход гневу, король яростно затягивал свой пояс из дубленой кожи, пробитый серебряными гвоздиками. Тонкие цепочки, скрепляющие на нем золотые бляхи, нежно звенели.
— Мне все равно, в каком платье я выйду за тебя замуж, — сказала Ана.
— Ты никогда не говорила мне, что любишь меня, — дрогнувшим голосом произнес король.
— Ты не собирался на войну…
Король горько усмехнулся.
— Понимаю… Это жалость к отправляющемуся на смерть.
Ана покачала головой и прильнула к его груди, обтянутой кольчугой.
— Просто я только сейчас поняла, как ты мне дорог…
10.
— Через час я жду тебя. Служанки помогут тебе собраться.
— Не дождешься.
— Ты слышишь? — Урсула была вне себя от гнева. — Я обещала Далибору позаботиться о тебе!
— Я сама о себе позабочусь. Я буду ждать его здесь.
Урсула схватила Ану за руку и, резко рванув, развернула ее от окна, у которого девушка стояла. Длинная и костлявая, она была необычайно сильной, а гнев только усиливал угрозу, исходящую от нее.
— Ты будешь делать то, что я тебе скажу! — прошипела она, больно стискивая своими железными пальцами локоть Аны, и тут же почувствовала, как что-то острое кольнуло ее в бок.
— Выйди отсюда, — спокойно произнесла Ана, сжимая в руке кинжал. — Благодари бога, что ты нянчила Далибора.
Она отвернулась и снова принялась смотреть в окно. Урсула попятилась.