Я напрягла извилины и поняла, что название знакомое, и все же оно не открывало тайну, в какой части мира я нахожусь. Хозяин хижины разглядывал меня издевательски, сидя на табурете напротив. Даже не попытался согреть или накрыть пледом. Я сама только сейчас отметила, что он посадил меня в тряпичное кресло, и поджала ноги под себя, пытаясь согреть их. В доме было тепло, но мокрая одежда на мне вызывала крупную дрожь до клацанья зубов. И все равно ни капли сочувствия в холодных черных глазах.
Я не ответила, сосредоточилась на его внешности, пытаясь понятьмогла ли знать его раньше? Он не казался очень уж удивленным моим появлением, но он в принципе мог быть таким бесчувственным сухарем по своей натуре, живущим отшельником в какой-то Сибири. Думаю, у меня бы хоть что-то екнуло, если бы я знала его. А таксмотрела и ничего. Выше меня на полторы головы, с огромной развитой мускулатурой и покрытыми мозолями грубыми пальцами. Гладкая смуглая кожа и немного волос на идеально высеченной гриди. Весь его вид вопил, что он сволочь, хам и, вероятно, маньяк. На фоне этой его мрачной ауры просто поразительной казалась красота лица. Черты правильные, я бы даже сказала идеальные. Ровный лоб, хищный разрез глаз, густые брови, прямой нос и полные губы. Судя по недельной щетине, время от времени он вспоминал об уходе за собой. Но судя по запаху, ему стоило бы вспоминать об этом чаще. Слишком уж резкий Дикий.
Кто ты? новый вопрос, сказанный таким тоном, что если не отвечупожалею.
Я не знаю, прошептала я, решив сказать правду. На выдумки голова не была способна. Моя машина попала в аварию, и я просто ни черта не помню. Где я? В смысле, в какой стране? Здесь поблизости есть полиция?
Мужчина зловеще хмыкнул и наклонился, ставя руки на подлокотники кресла. Я бы с радостью вжалась в спинку сильнее, потому что он, откровенно говоря, пугал.
По-твоему, я должен поверить в эту хрень? Босая американка заблудилась где-то в Сибири и совершенно случайно нашла меня? Яд и ненависть в каждом слове.
Не дождавшись оправданий, мужчина резко встал, напугав меня до холодка по спине и с обещанием чего-то очень плохого заявил:
Не знаю, кто тебя послал, кукла. Но раз ты пошла на это, то должна была знать, что на моей территории действуют только мои правила.
Я н-не Не знаю, я не представляю, куда идти. Просто позвони в полицию или кому-то, кто мог бы отвести меня в город. У тебя есть машина? Мне нужна помощь. Пожалуйста!
Мрачный взгляд стал пустым, и мудак просто направился к камину. Его по-прежнему совершенно не волновало мое состояние. Я бы с радостью сняла мокрые шмотки и бросилась к огню, но вместо этого бесполезно пыталась растереть предплечья.
Если хочешь остаться в этом доме, придется спать со мной, прозвучало грубо, дерзко, вызывающе. Как приговор. Без единого сомнения, что именно он имеет в виду под словом «спать». Я же не могла поверить, что он так просто озвучил это. Мне! То есть Мы ведь знаем друг друга от силы десять минут.
Прости, что? вырвалось возмущенное. Вопрос риторический, я не хотела слышать ответ.
Но придурок ответил.
Сидя на корточках у камина, он застыл с поленом в руке и окинул меня жестким взглядом. Жестким, но похотливым. Каким-то звериным, опасным, доводящим до ужаса и еще большей дрожи.
Спать, повторил по слогам и кивнул на кровать в углу хижины. Секс. Трах. Я буду иметь тебя во всех позах этой ночью. Столько раз, сколько захочу. И только тогда накормлю и отвезу в город. Не нравится?
А теперь он очень выразительно посмотрел на дверь, этим самым заканчивая предложение.
ГЛАВА 2
Я и до этого переваривала происходящее с трудом, а теперь просто оторопела от несказанно «заманчивого» предложения.
Хотя был в этом всем один большой жирный плюс. У меня хотя бы был выбор, вернее, иллюзия выбора. Очевидно ведь, что если я выйду за порог этой лачуги, погибну. Ступни еще не согрелись, я дрожала от холода, который, казалось, пробрался до костей. Единственное разумное решениеостаться и делать все, что нужно для выживания.
Со мной была только одна вещьмое чутье. И прямо сейчас я решила повиноваться ему.
Приложив ледяные пальцы к ране на лбу, стерла засохшую кровь и осмотрела хижину. Слишком крохотная для него. Старая. Мебели минимумнебольшой квадратный стол с двумя табуретками, кресло и кровать у камина. В зоне, отведенную под кухню, была еще одна дверь во двор, печь, умывальник и допотопный холодильник. Я нашла то, что искала у двери. На полу стояли две пару обувисапоги, в которых мудак меня встретил, и кроссовки, кажется, двенадцатого размераогромные.
Я могу занять у тебя обувь?
Он изогнул бровь, послав мне уничижительный взгляд.
Нет.
Куртку?
Блядь, нет!
Прекрасно. Ты был очень милым. Спасибо за гостеприимство.
«И гореть тебе в Аду» это я не сказала, только подумала. Вставать не хотелось, я только-только начала согреваться.
А в каком направлении твой ближайший сосед? спросила я, схватившись за ручку двери и в последний раз посмотрела на чокнутого ублюдка. Нет, правда, а ведь он мог уже десять раз меня изнасиловать и прикопать у себя на заднем дворе. Я была рада просто тому, что он давал мне уйти. Забей. Найду сама.
Он смотрел на огонь и даже бровью не повел, когда я вышла за дверь. Кажется, снаружи стало еще хуже. Ветер колол лицо и пальцы, кусал мороз, а «милые» снежинки, будто капли кислоты, прожигали кожу. И вся холодная одежда на мне задубела за секунду. Я буквально услышала хруст джинс, когда сделала первый шаг. Вот сейчас самое время забрать все слова о том, что я умная девочка. Дура! Такая обезбашенная дура Мне не жить.
Я по-геройски обошла хижину и дошла до сарая, где ненормальный держал сухие дрова. Можно было бы на время укрыться там, но он найдет меня, и мы вернемся к тому разговору снова. Я ушла, зная, что шансов найти кого-то адекватного в этой глуши еще меньше. И думаю, он тоже прекрасно знал об этом. Идти мне некуда, только на верную смерть. Но зато я умру с достоинством, по своему выбору. Как будто в этом есть хоть капля смысла
Громкий и настойчивый хруст снега заставил меня застыть и обернуться. Громила шел ко мне. В тех своих уродливых серых сапогах и видом полнейшего безумия на злом лице.
Ты совсем больная? зарычал он и снес меня с ног прежде, чем я успела сказать «эй». Мир перевернулся вверх дном, и меня понесли.
Ты дал мне уйти.
Я передумал, был его ответ. Глупо отказываться от куклы, которая к тому же сама ко мне пришла. Ты так пожалеешь об этом!
То, с каким зловещим предвкушением он это сказал, вызвало во мне панику и страх. Сознание тут же подкинуло десятки красочных сцен, насколько жестоким мог бы быть со мной этот мужчина. И он приступил сразу же. Только толкнул дверь хижины и внес меня, я тут же с криком полетела на кровать, а он начал живо раздеваться. Сначала на пол полетели ботинки, затем его куртка. Я в ужасе схватилась за покрывало и вжалась в стенку.
Он пошел ко мне, как оголодавший зверь, готовый разорвать свою жертву, и я понимала, что сейчас лучше всего просто договориться с ним, как он и предлагал. Признать, что это было приемлемо для меня, и не злить его еще больше. Но инстинкты все, что у меня было. Потому я выставила ноги в тот момент, когда он опустился на кровать, и толкнула его в живот. Он зашипел скорее от холода, а не потому, что едва не упал. И определенно разозлился еще больше.
А я соскочила с кровати и схватила полено. Бросила в его рожу одно, затем второе. Он отбивал их руками, как чертовые надувные мячики. И был уже в ярости. Я схватила кочергу, но не успела даже замахнуться, когда он с ревом перехватил мои руки и врезался со мной в стену, прижимая к ней руки и все остальное тело.
Еда и теплая одежда вперед! завизжала я и зажмурилась в ожидании боли.
Прерывистое горячее дыхание на моем виске было. Каменное тело, сковавшее меня по рукам и ногам, тоже было. А вот боли нет.
Я открыла глаза и наткнулась на плотно сжатые челюсти и тяжело дышащий нос. Кажется, он пытался себя контролировать. Значит, какие-то стопы у него все же имелись. И это после того, как одно из дров до крови оцарапало его плечо.
Еда и теплая одежда вперед, повторила я едва слышным шепотом. И немного времени на реабилитацию. А потом я сделаю все, что скажешь.