- Разумная предосторожность. И родилась она не на пустом месте, - ответил Айрамир. - О том, что я расскажу, знают только два человека: я и мой дружок, а ему я доверяю как самому себе.
Не успела Айями напомнить: " Диамалу ты тоже доверял", как парень пояснил:
- Он попал в похожую передрягу, что и я. Но сначала поклянитесь: никому и никогда не пересказывать услышанное. Рта не открывать, стать немыми как рыбы, - сказал он зловеще и, заметив улыбку Айями, добавил: - Я не рисуюсь. Молчание продлевает жизнь, а она нам еще пригодится.
- Клянусь милостью Хикаяси, - сказала Эммалиэ с серьезным видом. Что ж, если мальчишке захотелось поиграть в секретики, отчего бы не поддержать игру.
- Клянусь милостью Хикаяси, - повторила торжественным эхом Айями.
Веские слова, которыми впустую не разбрасываются. От благосклонности богини зависит, попадет ли душа в царство мертвых или будет обречена на вечные скитания.
- На втором году войны после драки у Полиамских гор даганны проломили наши ряды и пошли в наступление. Наш батальон, отступая, попал в окружение. Я рассказывал вам об этом. Фронт растянулся на сотни километров и продвигался по территории Амидареи. Гигантский котел, словом. Не поймешь, где наши, а где враги. От батальона осталось нас с десяток бойцов. Решили мы прорываться к своим, но ещё пуще заплутали. Куда ни ткнешься, всюду даганны. Но они не задерживались, топали вперёд, и нас, недобитых, не замечали. За сутки столько техники мимо проходило - мы не успевали считать. Ну, а нам-то что? Не обращают внимания, и то славно. В общем, воспользовались мы суматохой и стали нападать на обозы. Жрать-то хочется, а нечего, в деревнях шаром покати - или брошены, или сожжены, или с землей сровнены. Устраивали засады по мелочи, от больших конвоев бы не отбились. Однажды нарвались на грузовик с оружием, наверное, отстал от колонны. Что смогли, на себе унесли - патроны, винтовки, гранаты. А пулеметы не взяли, с ними много мороки. А вскоре наткнулись на своих, таких же, как и мы, только из другого полка. У них заправлял старлей, а у нас-то офицеров не было, все рядовые. Ну, народ повеселел, носы подняли. Воодушевились. Вместе мы - сила и пощиплем даганнов за задницы! Фронт-то вперед уполз, и мы очутились в тылу. Раздолье, что ни говори. Однажды на рассвете вышли мы на окраину села. Как обычно, решили сначала разведать, ну, и затаились в зарослях. Как сейчас помню - заря занимается, туман стелется по низам. И тишина. Село-то мертвым оказалось, без жителей. Собаки не лают, петухи не поют. Собрали мы совет: стоит ли обшаривать дома. Вдруг глядим, подъезжают к околице тентованные грузовики без опознавательных знаков. Остановились. Смотрим, а из первой машины спрыгивают наши. Человек шесть, солдаты и майор. А в другом грузовике привезли пленных даганнов, человек двадцать или больше, много раненых, некоторые на ногах не стоят. Наши сгрузили даганнов из кузова, выстроили рядком и давай надевать мешки на головы. А потом... - тут Айрамир запнулся. - В общем, казнили их. Ставили на колени и обезглавливали одного за другим. Не всех получалось казнить одним ударом, и тогда рубили с замахом... по нескольку раз... - сглотнул он и сделал судорожный вздох. - Большими кривыми саблями, я еще внимание обратил и подивился: думаю, что за секачи, прежде такого оружия не видел. Солдаты оттаскивали тела к ограде, а головы сваливали возле машины. А майор поставил треножник и фотографировал.
Айями ахнула, в глазах её стоял ужас. И Эммалиэ, побледнев, забыла о латании.
- Ну, наши на радостях, что наткнулись на своих, и повылазили из кустов. Про казненных и не вспомнили. Наоборот, так и надо их, гадов, мочить. Заслужили. А я с двумя товарищами остался на стрёме, чтобы в случае чего тревогу поднять, предупредить. Мало ли, вдруг даганны нагрянут, территория-то теперь под ними. У нас в отряде повелось свои зады прикрывать, и в тот день как раз подошёл наш черёд. В общем, лежим в ямке, смотрим в бинокли, как наши братаются у околицы с приезжими. А потом... - голос парня дрогнул. - Всё быстро произошло, я и не понял сначала. За минуту или того быстрее, те, что приехали на грузовике, порешили весь наш отряд. Кого перестреляли, а кого - покромсали саблями, которыми казнили же и даганнов. Ну, я, значит, прижух, а в башке ум за разум зашел: разве ж можно, чтобы свои и своих же? Никого не пожалели. Наоборот, добивали тех, кто еще дышал, и начали забрасывать тела в грузовик. Тут Неалер, что был со мной на стрёме, очухался. Выскочил, винтовку наставил: "Что ж вы делаете, гады?" Так они и его сняли одним выстрелом. А меня словно приморозило. Чувствую, кто-то в бок толкает. Эриней знаками показывает: "Тикать надо". А палачи, что наших порешили, видать, сообразили, что Неалер мог прятаться в кустах не в одиночку, и направились цепью к своротку, аккурат, где мы хоронились. Ну, мы и драпанули, только шорох стоял, а в спину пулеметная очередь жахнула. На повороте столкнулись в лоб с одним из тех гадов, наверное, надумали взять нас в клещи. Я с ходу поддел штыком под дых и на землю уложил, чтобы без шума, - и драпанул. Думал, не выберемся, догонят и с размаху отсекут головушки. Но ничего, оторвались. Плутали, хоронились ото всех. Никому не верили, даже своим. А я всё понять не мог, почему те гады в амидарейской форме своих же убили. Зачем?
- А зачем Диамал всех обманул, отдав убитому товарищу свое имя? - сказала Эммалиэ.
- Увидел выгоду в том, чтобы его считали мертвым, - предположила Айями.
- А потом до меня допёрло. Но не сразу, - продолжил Айрамир, словно не слыша. - Наконец добрались мы до передовой. Наобум взяли направление на звук канонады: чем громче, тем ближе. Тут к нам еще один боец прибился, с ним и перешли в расположение наших войск. Мы - к начальству, так, мол, и так, прорвались из окружения. Предъявили военные билеты. Нам поверили. Перенаправили в госпиталь - отощали потому что и еле держались на ногах. К тому ж, у Эринея загноилась нога, стер её до кости, а я какую-то инфекцию подхватил, то ли дизентерию, то ли паразитов в кишках, как сказал врач, из-за сырой воды. А куда было деваться в окружении-то? И из луж приходилось пить.
- Неужели вы не рассказали никому, что произошло... там? - воскликнула Айями, потрясенная откровениями парня.
- Ну, почему же, рассказали, - ответил Айрамир, и по многозначительной интонации женщины поняли, что история далека от завершения. - Начальнику госпиталя и рассказали. Сразу же, едва в себя пришли и смогли более-менее связно изъясняться. Он выслушал, запротоколировал. В подробностях расспрашивал, что да как, вплоть до того, кто и где находился, и о чем говорил. Всё поверить не мог в услышанное и допытывался, знает ли еще кто-нибудь о том, что произошло в окружении, и имеются ли другие свидетели казни. А потом велел держать рот на замке и никому - ни словом, ни намёком о случившемся. Мол, история странная и непонятная, и требует досконального расследования, но нам теперь не о чем волноваться, и убийцы в амидарейской форме обязательно понесут возмездие за беспредел. Взял с нас клятву о неразглашении и отправил восвояси - поправлять здоровье.
- И что было дальше? - не утерпела Айями.
- А что дальше? В общем, как оклемались мы малёхо, стали ходить на станцию, обменивали у гражданских пайки на папиросы. Через станцию проходили санитарные поезда, и мы слушали новости от раненых. Эриней на костылях вприпрыжку ковылял, ничего так, шустренько. И я подлечился, со дня на день ожидал выписки. Решили мы напоследок сходить на станцию, послушать, что на фронте делается. Официальные сводки - тоже хорошо, но малость приврано, точнее, полностью переврато. В общем, дошли до станции, и привиделось мне, будто бы старлей, что попал с нами в окружение... его потом палачи возле деревни зарубили... так вот, привиделось, что старлей стоит на перроне и по сторонам головой вертит, ищет кого-то. Чур меня, думаю, что творится? Призраки теперь и днем разгуливают словно живые. А народу на станции - что мурашей. Глаза протёр - нет, видно, показалось, не он это. Мало ли на свете похожих людей? А тут Эриней словно в воду канул, не пришел, как уговаривались. Мы с ним обычно так и обходили станцию: я налево сворачивал, он - направо, а потом встречались и шли обратно в госпиталь. Отправился я на поиски. Где через пути, а где и под вагонами перебирался, чтобы срезать, обходить-то состав неохота. Вдруг слышу - вроде как разговаривают на соседних путях. Ну, я поднырнул под вагон, думаю, спрошу, не видели ли тут инвалида на костылях, - пошутил невесело Айрамир. - Смотрю, стоят два человека прямо у меня под носом. А состав, видимо, отвели на запасную линию, потому что рельсы в высокой траве, заметно, что давно не кошена, и эти двое меня не видят. Говорят между собой, точнее, переругиваются, и один голос смутно знаком, и во втором тоже слышится что-то знакомое, но не возьму в толк, что именно. Негромко говорят, слов не различить, но вроде бы о нашем госпитале и о провале задания. Я было хотел выбраться из-под вагона, тут слышу - издалека Эриней окликает кого-то, радостно и изумленно. Ну, эти двое и замолчали. Эриней приковылял к ним на костылях и спрашивает: "Какими судьбами? Я ж видел, тебя убили..." И вдруг осел на землю. Я и моргнуть не успел, как он оказался рядом. Смотрит на меня стеклянными глазами и хрипит. По шее течет кровь, булькает, пузырится. А потом затих. Все святые, сколько лет прошло, а до сих пор не могу забыть. - Парень нервно взлохматил волосы. - Эти сволочи перерезали Эринею горло, а тело забросили под вагон. Я ж их разглядел, тех двоих. Один - старлей, которого на моих глазах убили с месяц назад, а второй - майор, который руководил казнью. Тут трава раздвигается, и старлей забрасывает костыли под вагон. Ну, и картина маслом - мы с ним харя в харю. Смотрю, старлей тянет руку к кобуре. В общем, сиганул я как заяц, проскреб хребтиной по днищу вагона, да не до этого мне было. Драпанул в госпиталь. Хотел сначала к начальнику: заявить об убийстве, а потом хватило ума понять, что эти двое неспроста тут оказались. Мало ли у нас в стране госпиталей? Однако ж этих гадов прямиком сюда занесло. А тревогу поднимать без толку. Покуда приведу подмогу, успеют подчистить следы, и тело Эринея, скорей всего, не отыщется. Так вот, пока я до госпиталя драпал, в голове ихний разговор о задании вертелся. И дошло до меня, что эти двое появились тут, чтобы закончить начатое. Мы ж с Эринеем оказались чем-то вроде осечки. Ненужными свидетелями. Опознать нас мог только старлей, он знал и наши имена, и номер полка, мы же в окружении рассказали друг другу о себе на случай, если кто-нибудь выберется живым и передаст весточку родственникам. В общем, добрался я до госпиталя, нашел главврача и уговорил выписать. Решил, что побоятся убрать меня на людях, там же суета - медсестры, раненые... А вот втихаря запросто удавят. Документы чуть ли не из рук вырвал, наплёл, что душа рвется в бой, главврач, конечно, у виска покрутил, но не отказал. Схватил я шмотьё в вещмешок - и наутек. Остановил попутку и с глаз долой из госпиталя. Поехал к новому месту приписки.