Прямолинейное признание Веча окрасило её щеки румянцем, а неловкость добавила цвета щекам, когда на пороге уборной возник лейтенант, невозмутимо откозырявший старшему по званию.
Айями так и не поговорила с ним толком об угрозах бандитов, вернее, не рассказала отцензуренную версию. Успокаивало, что те больше не появлялись, видимо, вняли предупреждению и затаились. К тому же, с приездом риволийцев прибавилось патрулей на улицах. Иногда по пути на работу у Айями успевали дважды проверить документы.
Диамал и его дружок пропали с горизонта, но женщины не надеялись на авось и соблюдали осторожность. Потемну не выходили из дома и закрывали ставни до наступления сумерек. А на ночь придвигали тумбочку к входной двери, перекрывая дверной проем, и поверх водружали ведра - пустые и с водой. Не ахти какая защита, зато наделает шуму и замедлит бандитов, а может, и вспугнет. Эммалиэ перестала доверять замкам и спала теперь со стилетом под подушкой.
Новость о приезде иностранцев разнеслась по всей округе и привлекла внимание человека, которого женщины уж и не чаяли увидеть.
Однажды вечером раздался условленный стук, и Айями побледнела, прервав сказку на полуслове. Значит, вернулись голубчики, но не стали буянить с разгону, решив договориться по-хорошему. И на этот раз не поверят в байку о даганской рации.
Айями торопливо отвела дочку в ванную, в то время как Эммалиэ, затаившись, прислушивалась к звукам за дверью. Айями показала знаками: нельзя медлить, нужно выбираться через окно и спешить за подмогой. Но Эммалиэ приложила палец к губам: "тс-с!" и спросила:
- Кто там?
- Это я, Айрам, пришел навестить тётушку, - ответили приглушенно. - Здорова ли она, не хворает?
- Какой Айрам? - растерялась Эммалиэ и спохватилась: - Племянник мой, что ли?
- Который Айрамир.
Батюшки! - всплеснула руками Айями. Не может быть.
- Говори, но только правду. Ты один или с приятелями? - допытывалась Эммалиэ.
- Святыми клянусь, со мной никого, - отозвался мужской голос, и она, поколебавшись, отворила дверь. Но стилет из руки так и не выпустила.
- Худющий как килька. В чем только душа держится, - проворчала Эммалиэ, отставив пустую кастрюльку в сторону.
- В теле, конечно. Пусть кто-нибудь попробует её вытрясти из меня, - ответил Айрамир, уплетая кашу. Третью добавку проглотил и не насытился. Хотя ел, не торопясь, методично. Наверное, у него вошло в привычку набивать желудок впрок.
Впрочем, Эммалиэ зря корила парня за нездоровую худобу. Айрамир мало потерял в комплекции, разве что отрастил куцую бородку, добавившую ему пригоршню лет. И стал сдержаннее. Суровей, что ли.
Парень в чистой рубахе устроился с миской на кровати, которую когда-то разобрал своими руками перед тем, как уйти в Сопротивление. Но сначала худо-бедно обмылся, а мыло и теплую воду принесли женщины. Опять загудел огонь в печке, прогоняя стужу из квартиры Эммалиэ.
- Цел? Не ранили? - выспрашивала она.
- Святые уберегли, - ответил Айрамир, прожевав.
- Кашель не мучает?
- Прошёл благодаря вашей заботе.
Эммалиэ тепло улыбнулась парню. Несмотря на недолгое знакомство, она чувствовала себя причастной к судьбе Айрамира.
Поначалу он категорически отказался от горячего ужина, и не из-за спешки и боязни быть пойманным патрулём, а из-за возникшей неловкости. Так и объявил:
- Я к вам по делу, надолго не задержу.
- Никаких "нет" не потерплю. Сперва поешь, а потом будем разговор держать, - пригрозила Эммалиэ. - А сейчас помоги приладить вытяжку к печке, и марш мыться.
Пришлось Айрамиру подчиниться настойчивому напору.
Пока суть да дело, Айями уложила дочку спать, объяснив той причину поздней суеты, мол, соседи попросили "бабу Эмму" помочь с приготовлением каши. "Наша бабушка варит так, что пальчики оближешь. И других научит вкусно готовить". Правдоподобное объяснение успокоило Люнечку, которую порядком напугал стук в дверь. Убедившись, что дочка заснула, Айями набросила пальто и поспешила в квартиру по соседству.
- Вот уж не ожидали тебя увидеть, - сказала, наводя на скорую руку порядок в комнате, заброшенной после ухода парня. - Вспоминали о тебе чуть ли не каждый день, а ты про нас и думать забыл.
- Я помнил и помню, - ответил Айрамир, шерудя угли в печке. - Давно к вам собирался, но не мог выбраться.
- Риволийцы приехали, и сразу смог? - не удержалась Айями от упрёка.
- Да, - не стал он отрицать.
А Айями и возмутиться его прямолинейностью не смогла, потому как соскучилась. Парень заменил ей брата, а для Эммалиэ стал сыном. Потому и переживали женщины, оплакивая заранее его гибель, и, вместе с тем, надеялись на лучшее.
- Я было решила, что ты привел приятелей, - сказала Эммалиэ, латая прорехи в свитере, стянутом с парня. - Так им и передай: пусть больше не рассчитывают поживиться.
- Каких приятелей? - удивился Айрамир.
- Как каких? Диамала с товарищем.
- Значит, Диам к вам наведывался?
- Ну да. Ни разу не ошибся: и условный стук, и нужные слова - всё, как мы с тобой обговаривали.
- Было такое, - признал парень. - Доверил я ему и велел, чтобы он со всем уважением к моей родне... Так он не единожды приходил?
- Сперва каждую неделю, а потом зачастил, да не в одиночку, а с приятелем. На пару приветы от тебя передавали и посылки забирали. А за отказ пригрозили отобрать силой и с тех пор не объявлялись.
- Что-то не пойму, - потер он лоб. - Как выглядел этот Диамал?
Выслушал от Айями описание внешности гостей и подтвердил:
- Да, один из них - Диам. А второй мне не знаком. Только вот в чем закавыка. Диам никак не мог вас навещать. Погиб он. Больше месяца назад.
Изумлению женщин не было предела.
- Не похож он на призрака. И товарищ его тоже. Оба вполне себе... живые, - сказала Айями неуверенно.
- Живее и быть не может, - поддержала Эммалиэ.
- Диама включили в группу, которой дали задание... - ответил парень и замялся. - В общем, поступил приказ - уничтожить склад с топливом. Группа задание выполнила, но в перестрелке все наши полегли. А двое не смогли выбраться из западни и сгорели, и один из них - Диам, - закончил он хмуро.
- Пусть Хикаяси будет к ним добра, - пробормотала Айями потрясенно.
- Странно, - сказала Эммалиэ. - Настоящий он был, из плоти и крови. В последний раз едва не выломал дверь вдвоем с товарищем.
Пришел черед Айрамира недоумевать:
- Получается, Диам ожил?
- Или не умирал, - отозвалась Эммалиэ.
Вскочив с кровати, парень начал расхаживать по комнате.
- Когда, говорите, он приходил в последний раз? О чем рассказывал?
- О своей семье, о том, как после войны попал в Сопротивление. От тебя приветы передавал. А потом за него товарищ рот открывал. Говорил, не стесняйся, мать, выкладывай, что есть съестного, не то отберем силой на благо отчизны.
- Вот же гады! - выругался Айрамир. - Да-а, ну и карусель закрутилась... Я-то новичок в отряде, а Диам пришел в Сопротивление сразу после капитуляции. Что ни поручали, всё выполнял - молчком и без суеты. Языком попусту не трепал, а если и толковал, то жизненно. Надежным считался, с таким бойцом только на задания и ходить. Потому я и решил, что Диам не подведёт. Рассказал о родственниках, попросил при случае проведать. Его-то частенько посылали в город, а меня бросали на другие дела. А оно вот, оказывается, как вышло. Стало быть, мы Диама упокоили, а он жив-живёхонек и к нам носа не кажет. Тогда спрашивается, кто погиб вместо него? - Тут, видимо, парня осенило: - Ах, он гнида! Обставил дело так, что не подкопаешься, в живых-то никого не осталось. Даганны сбросили тела в овраг и снегом присыпали. А когда улеглось, наши там побывали и Диама опознали. Он носил при себе кисет с бисером. Махоркой угощал, как помню, никому не жалел. По кисету его и признали. Нет, Диам не мог додуматься до такой хитрости, слишком он прост, да и ума не хватило бы.
- Вместе с Диамалом товарищ приходил, он и заправлял, - сказала Эммалиэ.
- Расскажите-ка во всех деталях об этом товарище. Как одет, как выглядит, каков говор. Может, особые приметы есть?
Женщины, как могли, описали, вспоминая подробности.
- Нет, не сталкивался я с ним. Что за фрукт-овощ такой и откуда взялся? - задумался вслух Айрамир. - И ведь хорошо пристроились паскуды. За счет женщин животы набивают. А ведь я Диаму доверял. Сказал, что в городе остались тётушка и сестра, вот и вся моя родня. У нас ведь как заведено? За своих домашних стоять горой как за самого себя. Жизнь за них положить, если потребуется. А Диам так и ответил: будь уверен, твоя семья - моя семья.