После начала боевых действий Риволия не бросила соседей наедине с врагом и помогала, став союзником. Активно - патриотическими плакатами и дипломатическими советами, и гораздо скуднее - продовольственными пайками, оружием, техникой. А незадолго до капитуляции ручеек помощи совсем иссяк. Осталась Амидарея в лапах победителей, а союзники как сквозь землю провалились. И вот через полгода после поражения в войне два иностранца объявились и где? - в провинциальном захолустье, оккупированном победителями.
Местные пялятся на приезжих, словно на диковинку. И Айями тоже. А вместе с ней прилипли к окну и напарницы.
Двое мужчин в брюках со стрелками и в пальто с меховыми воротниками ("Наверное, нутрия или бобр" - предположила Риарили). Тот, что повыше, щеголеватый на вид - носит шляпу с полями ("Неужели у него не мерзнут уши?" - хихикнула Мариаль). Заложив за спину руки в перчатках, гуляет по окрестностям и насвистывает, не фальшивя. Конечно же, на втором этаже ратуши не слышно, насвистывает он или прохаживается молча, но о свистуне знает полгорода. Чай, риволийцы живут не в стеклянной банке. Кстати, поселили их в гостинице, и даганны неусыпно следят, чтобы ни одна живая душа не обмолвилась и словечком с иностранцами. Впрочем, те и не стремятся брататься с местным населением. Ведут себя как избалованные туристы. Ну да, в амидарейской глуши сводит скулы от скуки, и донимает зевота.
- Откуда он знает "Жил да был один король"? - удивилась Айями, ибо молва донесла, что мужчина насвистывал незамысловатую песенку, известную каждому ребенку.
- Потому что изначально это популярная риволийская песня. А мы позаимствовали мотив и придумали свои слова, - ответила Эммалиэ.
- Такое впечатление, что без риволийцев мы как без рук. Даже песни у них воруем, - проворчала Айями.
- Согласись, навязчивая мелодия, хоть и простенькая.
Действительно, Айями с удивлением отметила, что напевает под нос об отважном короле, стирая в ванной или намывая посуду. Тьфу, прилипнет же всякое.
Второй риволиец погрузнее и пониже своего товарища, носил шапку, похожую на шлем летчика, с козырьком и застегивающуюся под подбородком, отчего мужчина казался смешным и нелепым. Однако риволиец не смущался и важно выпячивал бородку клинышком, а заодно и выпирающий живот.
Город бурлил, как кастрюлька с кашей, и из-под крышки лезли разнообразные слухи и домыслы.
Почему иностранцы преспокойно разгуливают по улицам, а даганны не препятствуют? Правда, запретили кому бы то ни было приближаться к риволийцам едва ли не под угрозой расстрела. Те знакомятся с городом неизменно в компании одного-двух даганских офицеров, а патрульные отгоняют вездесущих мальчишек, которые вьются под ногами и глазеют на чудаковатых иностранцев. Иногда Веч сопровождает риволийцев, иногда господин У'Крам, а иногда оба вместе. Кстати, господин подполковник категорически запретил Айями сближаться с приезжими. Высказался резко, мол, и в мыслях не имей, и не пытайся. Пришлось его заверить, что Айями и не мечтает о крепком риволийском рукопожатии, хотя ей ужасно хотелось расспросить незнакомцев о наболевшем за долгие месяцы послевоенной неопределенности. И незнание риволийского - не помеха, когда распирает от предположений и вопросов. С появлением иностранцев Айями стала невнимательной при переводах, впрочем, как и напарницы. Хорошо, что Имар забегал на пять минут и проверял тексты наспех, не вчитываясь.
- Риволийцы приехали с миротворческой миссией и привезли для нас медикаменты и продовольствие. А даганны не посмели запретить. Иначе в других странах о них сложится неблагоприятное впечатление, - передала Риарили очередной слух.
- А даганны взяли и испугались чужого мнения, - ответила Мариаль скептически.
- Почему бы и нет? Всем известно, что гибкая дипломатия приносит больше плодов, чем грубый ультиматум. А с соседями нужно жить дружно, тем более, когда страна ослаблена войной.
- Что-то риволийцы не спешили с помощью, - сказала Айями с сомнением. - Пока сподобились приехать, мы приноровились и без них выживать.
- Возможно, они решили поддержать не только наш город, но и поселения на севере. Сначала доставили помощь туда, а теперь дошла очередь и до нас, - предположила Риарили, и напарницы согласились с логичным выводом.
- Было бы здорово, если бы риволийцы помогли нам с восстановлением страны, - размечталась Мариаль.
- И помогут. Поэтому они и изучают наш город и решают, с чего начать, - поддержала Айями с воодушевлением.
Как и горожане, она пребывала в приподнятом настроении. Несмотря на то, что даганны держали иностранцев в изоляции, сам факт их приезда словно бы открыл второе дыхание. Люди, устав от неясности, начали мечтать и строить планы, и будущее виделось только хорошим.
В отсутствии достоверной информации слухи насчет истинной причины появления иностранцев множились и росли как снежный ком.
- Почему ироды косоглазые не подпускают к риволийцам?
- Боятся сговора. Как-никак риволийцы поддерживали нас в войне. Вот даганны и думают, что мы устроим им совместную пакость. Поставим подножку.
- Чтобы сговориться, нужно знать риволийский. А я помню только: "иххе ликей ра пьебба" (ривол. - Сегодня хорошая погода) . Или вот: "ле куи мон Перефоли. Ли мон деминиту" " (ривол. - "Меня зовут Перефоли. Мне десять лет").
- Какие "деминиту"? Не меньше "детриби" (ривол. - сорок).
- Вот я и говорю. "Деминиту" вызубрено наизусть со школы, а "детриби" - это сколько?
- Кто его знает. Не помню. Зато красиво звучит.
- Красиво, но бесполезно. Наш риволийский даже глухой не поймет. К тому же, мешает дурацкое произношение.
Ах да, знаменитая носовая "эн" и не менее знаменитое грассирующее "эр". Без них язык союзников похож на блеяние козла. Зато даганны бегло общаются с иностранцами, в частности, Веч. Айями видела в окно, как он разговаривал с приезжими, и ничуть бы не удивилась, если бы беседа шла на риволийском. Потому что господин подполковник - кладезь сюрпризов, равно как и его соплеменники.
- А я думаю, даганны боятся, что мы не поедем в ихнюю страну и предпочтем киношной заманухе добрососедство с Риволией. И тогда косоглазые останутся без рабов на дармовщинку.
- Сплюнь, а то ироды, и правда, перестрахуются и угонят нас насильно.
Наверное, даганны догадывались, о чем судачат горожане. А может, знали доподлинно с помощью подслушивающих "жучков", однако не утруждали себя ни опровержением сплетен, ни их подтверждением. Внимание военных сосредоточилось на двух приезжих. И пусть иностранцы не провоцировали полновластных хозяев городка, тихо-мирно прохаживаясь по набережной под присмотром даганнов, Айями поставила вторую галочку в списке, ознаменовавшем начало перемен. В приезде риволийцев ей виделся особый знак. И впервые посетила мысль: каково это - жить без Веча, будучи разделенной с ним тысячами километров. Он - у себя на родине, в Даганнии, а Айями - на севере своей страны. Сможет ли она прожить остаток дней в разлуке с тем, кто прочно укрепился в мыслях? Не истает ли сердце от тоски раньше, чем дочка подрастёт и повзрослеет?
И уверяла себя: она сможет. Сумеет ради Люнечки и ради семьи.
А вот Эммалиэ, наоборот, восприняла сдержанно новость о приезде миротворцев и не источала оптимизм.
- А что он говорит о риволийцах?
- Ничего. Ему некогда.
С приездом иностранных гостей Веч совсем погряз в делах, и вид у него был озабоченный. Такой, что Айями сразу поняла: это тот самый момент, когда служба на первом месте, и лучше не соваться по пустякам к господину подполковнику. Иначе можно попасть под горячую руку и нахлебаться от него раздражения. Правда, сначала мелькнула мысль, отравившая вечер ядом сомнения, о том, что Веч нашел замену амидарейской мехрем, оттого и увиливает от встреч, изображая чрезмерную занятость. Но недолго промучилась Айями бессонницей, терзаясь подозрениями. Одну ноченьку, потому как, поднимаясь утром в комнату переводчиц, столкнулась с Вечем на лестнице. Случайно или специально - кто знает. Он спешил и, как был в куртке, утянул Айями в мужскую уборную, где, притиснув к стене, истерзал губы поцелуем.
- Бесова отрыжка, - выругался, отстранившись. - Скорей бы закончилась эта катавасия. Хочу тебя - не могу.
Веч не стал вдаваться в объяснения о том, что подразумевается под катавасией: хлопоты, связанные с сокращением численности гарнизона, или приезд риволийцев, но из сказанного выходило, что господин подполковник - заложник долга и выполняет приказы, не по своей прихоти отменяя свидания с Айями.