Значит, знают. А чему удивляться? В небольшом городке сплетни расползаются быстро. Или медсестра из госпиталя, ассистирующая доктору Г'Оттину, обмолвилась - и понеслось. Или поломойка из гостиницы, меняющая по утрам постельное белье, догадалась без труда, что в номере господина подполковника регулярно бывает гостья из местных. Или средь бела дня Айями попалась кому-то из горожан на глаза в компании даганского офицера - вот хотя бы когда он примчался в гарнизон, прервав командировку. Или соседи сделали далеко идущие выводы, подглядывая за ежевечерним возвращением из гостиницы и подслушивая, приложившись ухом к двери.
"Наши знают, а я знаю, что они знают. Но вины за мной нет, и стыдиться мне нечего" - настраивала себя Айями и ходила по улице с поднятой головой, глаза долу не опуская. А оскорбления, если таковые прозвучат, она будет игнорировать. Но день проходил за днем, а от горожан - ни ненависти, ни нападок. Мол, знаем, и что с того? На набережной женщины молча зачерпывали воду и молча расходились, везя нагруженные санки. Разве что те, кто знаком меж собой, здоровались и негромко переговаривались. У амидарейцев не принято вклиниваться в беседу незнакомых людей. Исключение составляет, когда незнакомец обратится с вопросом или с просьбой.
Настраивалась Айями как боец. Пусть её стыдят, а Эммалиэ и дочку не трогают. Уж они-то не в ответе за моральный облик Айями. К порицанию готовилась и к людскому презрению, и поэтому сперва не поняла, к кому обращено приветствие:
- Здравствуйте.
Женщина в поношенном пальто и в стоптанных ботинках определенно напрашивалась на разговор. Айями увидела незнакомку впервые, хотя ходила за водой примерно в одно и то же время, и большинство лиц успело примелькаться. И растерялась: это с ней поздоровались?
- Меня зовут Улалира лин Йорина, и я умоляю вас о помощи.
- Меня? - изумилась Айями.
- Вы ведь Айями? Айями лин Петра?
- Да. - Айями напрягла память, силясь вспомнить, при каких обстоятельствах встречалась с женщиной. Тщетно.
- Я приехала из другого города. Отыскала имя мужа в списках пленных. Он здесь, в тюрьме. Не могли бы вы помочь? Я просила о свидании с мужем, но мне отказали. Объяснили тем, что до отъезда в Даганнию встречи с близкими запрещены.
- Ваш муж жив, это большое счастье, - ответила вежливо Айями, соображая, причем здесь она.
- Да, спасибо. Пожалуйста, походатайствуйте, чтобы мне разрешили свидание с мужем. Хотя бы на час! На полчаса!
Понимая деликатность просьбы, женщина говорила вполголоса, но с отчаянной решимостью, какая обычно бывает у людей, доведенных до крайности.
- Я?!
- Ну да. У вас же... вы же работаете... - запнулась просительница. - Мне сказали, нужно обратиться к даганскому начальству. Я пыталась записаться на прием, но мне отказали. Потому что не положено. Такие просьбы не рассматривают.
Айями растерянно оглянулась. На набережной среди сугробов мелькал помпончик - это дочка каталась со снежной хребтины под присмотром Эммалиэ. Воскресный поход к реке семья решила совместить с прогулкой, благо солнечно и безветренно. А у проруби, поодаль, переминались женщины. Посматривали на Айями и на её собеседницу, пытаясь уловить обрывки разговора.
"Они знают. Знают!" - ударило по вискам озарение.
- А вы работаете в комендатуре. К вам прислушаются. Пожалуйста, помогите! - воскликнула просительница с надрывом, и Айями испуганно отступила, вообразив, что та сейчас упадет на колени, умоляя.
- Я попробую, - сказала Айями. - Как зовут вашего мужа?
До сегодняшнего дня она и не подозревала о запрете на свидания с пленными. Не было необходимости. А узнав, задумалась. Наверное, даганны опасаются, что Сопротивление передаст через посетительниц весточку с воли, и арестанты начнут саботировать или, чего доброго, устроят мятеж.
Вернувшись домой, Айями поделилась предположениями.
- Возможно, ты права. Или даганны находят удовольствие в том, чтобы лишний раз унизить нас, амидарейцев, отказывая в свиданиях с родными, - ответила Эммалиэ. - А я слушаю и удивляюсь. Тебя не беспокоит, что горожане пронюхали о высокопоставленном покровителе, и теперь в их глазах ты - вторая Оламка. Зато чужие проблемы взволновали тебя как свои собственные.
- Следовало отказать в помощи? - смутилась Айями.
- Почему же, попытайся. Вдруг он пойдет навстречу? Но если не согласится, будь готова узнать о себе много нелестного.
- Я и не рассчитываю на пламенное спасибо. - Айями пожала плечами, стараясь не показать, что задета предостережением.
- Это хорошо, что ты мыслишь здраво и не обольщаешься. Сегодня человек горячо благодарит за помощь, а завтра, не раздумывая, плюнет в лицо. Не давай невыполнимых обещаний. Тем более, их выполнимость зависит от того, кто совсем недавно считался нашим врагом.
- Постараюсь, - кивнула Айями.
Она не стала говорить, что успела представить себя на месте Улалиры, и что вместо чужого незнакомого мужа в тюрьме мог томиться Микас. И тогда не приезжая амидарейка обивала бы порог комендатуры, прося о свидании с любимым, а Айями.
- Что сегодня не так? - спросил недовольно Веч, прервав обжиманья.
Вроде бы как всегда. Кровать расстелена, и мехрем отзывчива. И пусть не отказывает в ласках, мыслями находится не в номере. И последнее категорически не устраивало Веча.
- Прости, я задумалась.
- О чем? Опять о запретном?
- Наверное, - ответила Айями не сразу. - Почему заключенным не разрешают свидания с родными?
Веч скатился и лег рядом, подложив руку под голову.
- Для тебя это важно? Именно сегодня и именно сейчас? Ни раньше, ни позже.
- Извини. - Айями прижалась к нему, поцеловала в плечо. - Вчера одна женщина поделилась. Она была очень расстроена. Вот об этом и думаю.
- Тебе-то что с того? Муж ведь не твой, - обронил Веч. Заметил, что Айями отодвинулась и убрала руку, которой обнимала. - Особой надобности в свиданиях нет. Потерпит бабёнка, не помрёт с тоски. Теперь-то глупо помирать. Её мужу светит одна дорога - в Даганнию. Вот там пускай голубки и любятся вдоволь.
- Так ведь не завтра же его отправят в вашу страну, - возразила Айями. - Сколько ей ждать? Месяц, два, три? В войну ждала, после капитуляции разыскала, а теперь к нему и прикоснуться не разрешают, не то что поговорить.
О том, что пленных депортируют небольшими партиями в эшелонах, а родственникам предлагают добираться до Даганнии пассажирским поездом, рассказала сбивчиво Улалира. Как и о том, что даганны запрещают свидания с близкими. Единственная возможность - увидеться затемно ранним утром, когда арестантов отвозят на работы, и вечером, когда грузовики возвращаются в город. И то издали, потому что солдаты, выстроив кордон, не подпускают к пленным и отпугивают женщин автоматами.
- Разве она много просит? Всего лишь час на свидание.
- Ты, что ли, решила стать vikhar*? - отозвался раздраженно Веч. - В чем проблема-то? Муж твоей амидарейки жив, здоров - разве плохо? Рано или поздно они встретятся, если, конечно, бабёнка не струсит и поедет в Даганнию.
Вскинулась Айями и села на краю кровати, прикрывшись одеялом.
- Ты не понимаешь! И не поймешь. Она поедет, не сомневайся. Третий месяц ждет разрешение на въезд, но ваша миграционная служба медлит. А ведь это настоящая мука - знать, что любимый человек неподалеку, и не быть с ним. Тогда и дышится вполовину, и сердце бьется через раз. А мир вокруг теряет цвет и смысл.
- Помоги мне, Триединый, вытерпеть очередные амидарейские заморочки, - проворчал Веч. - Насколько я понял, вечер закончился, не успев начаться.
Айями аж подбросило от злости. Она ему об истинах, священных для каждого амидарейца, а у Веча одна-единственная пластинка - постель и всё, что с нею связано.
Вспыхнула Айями и приглушила сердитость. Потому как вспыльчивость и дипломатичность несовместимы.
- Хорошо, - ответила со вздохом. - Вы установили правила, а нам остается им следовать. Но представь хотя бы на мгновение, что на месте пленного.... на месте любого из них мог быть ты. Постой, ничего не говори, - накрыла ладонью рот Веча, заметив, что тот, ухмыляясь, порывается ответить. - Просто представь. Не потому что кто-то проиграл, а кто-то победил. Сам факт: ты там, а я здесь, в двух шагах. Но нет никакой возможности прикоснуться к тебе, обнять, поцеловать... И не дотянуться до тебя, не дотронуться... Только смотреть издалека, пока не прогонят... И так день за днем.