Я напряженно ждала ответа, но Альда с ним не торопилась. Она поджала губы и молча смотрела на одну из дверей с таким видом, словно за темным дубовым полотном скрывалась какая-то неприятная тайна.
Что ж, можешь сходить прямо сейчас, после долгой паузы сказала ньора. Там открыто.
В глазах майрессы мелькнула едва заметная печаль.
Спасибо, ньора Альда.
Только долго не задерживайся, голос ньоры зазвучал строже. Тебе еще нужно забрать у Мартины рубашки ньора герцога.
Она снова бросила взгляд на дверь, за которой скрывалась библиотека, развернулась и медленно пошла прочь. Прямая, худощавая, похожая на острый несгибаемый клинок. Мне порой казалось, что в жизни майрессы было немало горя и трудностей, через которые ей пришлось пройти. Светилось что-то в прозрачных глазах, что наводило на подобные мысли. Да и то, как истово она молилась перед статуей святой Лючии в мой первый день во дворце, подтверждало эти выводы. Вот только вряд ли Альда захочет поделиться своей бедой. Она не из тех, кто рассказывает о проблемах. Что ж, я ее понимала. Я ведь и сама не любила откровенничать. Все равно помощи ни от кого не дождешься и надеяться можно только на себя.
Я тряхнула головой, прогоняя тяжелые воспоминания, и пошла к лестнице. Ступени одна за другой промелькнули под ногами, синий подол быстро пересчитал их и, пойманный случайным ветерком, водоворотом забурлил вокруг ног, но я не остановилась. Выбежала во внутренний двор и припустила к капелле. Невысокое приземистое строение пряталось в густой зелени олеандров. Яркие соцветия бугенвиллий оплетали колонны живыми ароматными венками, почти полностью скрывая белый мрамор. Бронзовые накладки дверей потемнели от времени. И только позолоченный круглый купол, не скрываясь, победно блестел на фоне яркого неба Навере.
А что это ты тут делаешь?
Смутно знакомый голос заставил обернуться, и я беззвучно выругалась. Только его не хватало! Из проема в стене вышел тот самый стражник, что пытался прогнать меня от дворца.
Я за тобой давно слежу, ты тут все по двору шныряешь, выглядываешь что-то, вынюхиваешь. Ужо доложу ньору герцогу, может, ты шпионка какая, пусть разберется.
Неприятная рожа скривилась в подозрительной гримасе, глазки-буравчики впились в лицо, и мне захотелось смахнуть их взгляд, как надоедливое липкое насекомое.
Слышал, ты работу получила? Как же это ньор герцог тебя взял? Небось подол перед ним задрала? Стражник сделал неприличный жест и громко заржал.
Святая Лючия! Да что ж ему неймется?
Вот только не думай, что всех вокруг пальца обвела. Говори, чего ты тут вынюхиваешь? Мужлан нахмурился и оттопырил нижнюю губу. Жирные короткие пальцы уцепились за цветастый пояс, и толстый живот ощутимо колыхнулся.
Я ничего не вынюхиваю. Я иду в часовню. Хочу помолиться. Я старалась говорить спокойно, надеясь разойтись со стражником миром.
Помолиться? мерзко ухмыльнулся мужлан, и в его глазах вспыхнул похотливый огонек. Знаем мы эти молитвы.
Он снова сделал неприличный жест, подмигнул и, растопырив руки, двинулся вперед.
Я и сам помолиться не прочь, сипло бормотал стражник, пытаясь притиснуть меня к стене. Особенно святым покровителям Ветерии. Ну же, чего ты дергаешься? Если перед ньором герцогом ноги раздвинула, так и его верными слугами не побрезгуешь.
Жирное лицо приблизилось почти вплотную. Запах чеснока ударил в нос. Мерзкие ухмыляющиеся губы потянулись к моим. Ближе, еще ближе
Перед глазами вспыхнули горячие белые круги.
Еще раз распустишь руки, и я тебя убью, слетел с моих губ тихий шепот.
Я чуть повернула приставленный к жирному боку стражника стилет и надавила. Внутри поднималась ярость. Никто, никто не посмеет ко мне прикоснуться против моей воли. Никогда.
Понятно?
Мужик громко сглотнул.
Я спрашиваю: понятно?
Острое лезвие пропороло яркую ткань верты.
Стражник молча кивнул и отступил на шаг назад. А потом развернулся и, так и не сказав ни слова, исчез в проеме.
Я опустила руку с оружием и выдохнула. Принесла же нелегкая
Спрятав стилет, утерла вспотевший лоб, потянула на себя дверь капеллы и очутилась в прохладе полутемного помещения. Пахло воском, деревом, ароматной смолой. На небольшом возвышении стоял мраморный престол, узкие стрельчатые окна переливались разноцветными витражами, в нишах рядом с алтарем застыли статуи мучеников Аброзио и Винченцо, святых покровителей Навере.
Я обвела глазами почти пустое помещение. Думать о произошедшем не хотелось. В этом проклятом мире подобное поведение мужчин никого не удивляет. Еще бы! Женщина слаба и бесправна, ни один суд не встанет на ее сторону, с легкостью поверив, что она сама соблазнила несчастного мужчину. Вот и приходится защищать себя самостоятельно.
Я через ткань погладила тонкую рукоять стилета. Верный друг! Сколько раз он меня выручал Холод металла подействовал успокаивающе. Что ж, пора подумать о том, для чего я сюда пришла.
Взгляд пробежался по овальному помещению капеллы.
Где может быть спрятан камень? Под престолом? Нет, там только мрамор. В статуях? Я подошла к одной из них, провела ладонью по вырезанным каменным складкам и коснулась гладкого основания. Оно выглядело монолитным, никаких посторонних включений в нем не было. Взгляд остановился на лике святого. Аброзио смотрел на меня строго, как судья. Его невидящие глаза заглядывали прямо в душу, вытаскивая из нее то, что я так хотела забыть: темные своды пещеры, грохот обвала, тусклые блики на стене, собственное отчаяние, сбитые в кровь ноги Все это показалось таким явственным, что я снова ощутила промозглый холод подземного хода, услышала звуки капель, стекающих по сосулькам-сталактитам, почувствовала страх и дикое, животное желание жить. Оно поднималось изнутрисильно, властно, захлестывало волной, заставляло бороться, вынуждало ползти, когда не оставалось сил идти, и оно же бросило меня тогда вперед, к едва заметному пролому в стене, к человеческим голосам и колеблющемуся свету.
По спине пробежали мурашки. Как же давно я не вспоминала свое прошлое Взгляд святого выуживал из души все мои страхи и надежды, всю боль и обиду, заставляя заново пережить то, что было два года назад, и я задыхалась, опять испытывая ужас предательства и страшного, почти потустороннего одиночества.
Алессия?
В первый момент я не узнала этот голос. Он заставил меня вздрогнуть, отскочить в сторону и выставить перед собой руки. Правда, уже в следующую секунду я разглядела, кто стоит передо мной, и опустила ладони.
Я тебя напугал?
Синие глаза горели мрачным огнем. Магическая темная дымка колыхалась, скрывая лицо почти целиком. Высокая, облаченная в черный бархат фигура казалась массивной и в полутьме капеллы выглядела довольно устрашающе, но я с облегчением выдохнула и отрицательно качнула головой. Дог, повсюду сопровождающий хозяина, выступил вперед и уперся в меня странным, почти человеческим взглядом.
Уверена? Абьери смотрел требовательно и властно.
Нет, ньор герцог, ответила я и осознала, что даже рада появлению Абьери. Его приход заставил меня очнуться от кошмара прошлого и вернул в настоящее.
Я невольно шагнула вперед и обхватила себя руками, торопясь укрыться от промозглого холода. Страх снова остаться одной оказался сильнее моей настороженной недоверчивости, и мне захотелось дотронуться до герцога, чтобы избавиться от неприятного чувства пустоты, заполнившего душу до самых краев. Правда, я сдержала этот глупый порыв и осталась на месте. Не хватало еще снова довериться мужчине
Абьери тоже не двигался. Он замер, продолжая буравить меня взглядом, и тьма призрачной маски то сгущалась, переливаясь всеми оттенками ночи, то светлела, напоминая мерцающую серебристую ртуть. Выглядело это страшно и завораживающе одновременно.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем тишину капеллы нарушил негромкий вопрос:
О ком ты молилась?
Абьери чуть наклонил голову набок, словно прислушиваясь к чему-то, а я в первый момент даже не поняла, что он имеет в виду. И только потом сообразила, что герцог решил, будто я молилась святому Аброзио.
О дочери. Просила милости.
Тьма стала гуще, налилась чернильной синевой, заволновалась. Герцог молчал, но в его глазах отражалась непонятная борьба.