Вы до сих пор думаете, что никто из врагов не следит за нами и не может находиться среди нас? Вскричала Элизабет, когда мы вернулись на свою часть лайнера.
Чего ты добиваешься? Закричал Жан. Я впервые вижу его таким злым и в тоже время совершенно выбившимся из сил.
Хочу, что бы ты наконец-то раскрыл глаза и сопоставил все факты. Понять, кто предатель не так уж и трудно!
Ты имеешь в виду меня? Спросила я, сразу сообразив, о ком она говорит.
Да! Уверенно ответила девушка, пристально посмотрев на меня.
Хватит Элизабет. Вмешался Рафаэль. Это бред. Мы уже обсуждали всё. Никто из нас не может быть шпионом.
Ты так уверен? А ведь всё это началось с её появления. Не отступила Элизабет.
Что началось? То, что на нас нападают слуги провидицы? Но если ты не заметила, они нападали на нас и раньше. Нет ни каких оснований подозревать кого-то из своих. Измунд скрестил руки на груди.
Я вижу, вы все слепы. Но я буду следить за ней. Я не спущу с тебя своего взора. Прошипела девушка, подойдя ко мне вплотную.
Следи, сколько хочешь. Твердо заявила я.
Надеюсь, мы к этой теме больше не вернёмся. Сказал Жан, всё ещё злясь.
Как пожелаете, Капитан. Элизабет отдала честь и вышла из каюты.
Рафаэль. Захария. Сходите на разведку. Приказал Жан. Измунд и НинельЗаймитесь своими разработками, они нам в скором времени пригодятся, Лиза и Захарияпоищите оружие, может нам всё же повезёт.
Я не знаю, какие это разработки и спрашивать не стала. Меня и так считают шпионом. Все занялись своими делами. Нас в каюте осталось только трое. Марк с Жаном склонились над картой и что-то шёпотом обсуждают. Я же сижу на своей кровати, подтянув колени к подбородку, и раскачиваюсь из стороны в сторону.
В последнее время столько всего произошло. По моим подсчётам, должно было пройти три дня с моего пробуждения, но недавно я заметила, что Жан написал в своём блокноте «Жаклин. Три года». Как ему удаётся считать это жидкое время, я до сих пор не знаю
Три года.
Три года.
Три года.
Как мантру шепчу я. Надеюсь, что время повернётся назад, и я не окажусь на Титанике. Не поеду в Нью-Йорк, а останусь с отцом, как он и просил меня. Но оно не поворачивается вспять, а только плотней окутывает меня.
Жаклин, подойди. Позвал меня Жан.
Я подошла, остановилась у столика и молча, стала ждать, что он скажет, но Жан не торопился. Марк не посмотрел в мою сторону, когда я бросила взгляд в его сторону и у меня, так глупо и по девчачьи защемило сердце. Я, всё ещё испытываю к нему чувства. Даже находясь в состоянии, когда ты и не живая и не мёртвая, я могу любить его.
Я хочу узнать всё о том времени, когда ты очнулась и, что происходило с тобой, пока ты не встретила нас. Наконец-то сказал Жан.
Не понимаю, зачем тебе это нужно. Рассказывать, в общем, и нечего
И всё же я прошу тебя рассказать. Настоял он.
Я рассказала, всё до мельчайших подробностей, которые смогла вспомнить. Когда закончила свой рассказ, то заметила, что мужчина не удовлетворён услышанным, он жаждал узнать, что-то другое. Спросить, что не позволил Марк. Когда я уже открыла было рот, он еле заметно покачал головой, и я тут же умолкла.
Все вернулись ровно в восемь часов дня. Настала очередь следующей группы идти на разведку. Я вызвалась добровольцем, так как не хочу больше сидеть в каюте, лучше буду бродить по палубе и наблюдать за происходящим вокруг. В этом и заключается задача патруля, смотреть и подмечать всё необычное, вдруг удастся выяснить, что-то новое или зомби смогут пробраться сквозь защищающий нас барьер. Следом за мной на разведку вызвался Марк. Жан крепко стиснул зубы, но всё же согласился поставить меня и Марка сегодня в патруль. Я уже давно заметила, что былые когда-то неразлучные друзья теперь ведут себя осторожно и настороженно в присутствии друг друга, между ними словно пробежала чёрная кошка.
Что Жан хочет выяснить, узнав о том, как я пробудилась? Спросила я напарника, когда мы сидели на одной из скамей и смотрели на оторванную часть лайнера.
Если забыть, что мы подводой, то можно поддаться иллюзии, что ничего не изменилось, мы, словно продолжаем плыть в Нью-Йорк.
Он хочет, понять, почему мы просыпаемся, почему не все одновременно. Видишь ли, Жан считает, что у каждого пробуждения есть своё время, и он хочет понять для чего ты пробудилась именно сейчас, когда он был готов сдаться. Марк накрыл мою ладонь своей, по моему телу пробежался электрический разряд.
Я глубоко вдохнула и задала свой второй вопрос:
Вы не пытались подавать сигналы SOS?
Пытаемся, каждые шесть дней по нашему времени, но еще, ни разу, никто не ответил. В его глазах промелькнула грусть.
Может сигнал не доходит?
Не знаю, но люди спускают сюда время от времени странные подводные машины, они забирают разные вещи и уплывают. Жан боится, что амулет мог оказаться, в чём-то, чего у нас теперь нет.
Если мы обыщем весь лайнер и ничего не найдём, что нам делать дальше? Я постаралась, что бы мой голос звучал спокойно, однако в нём отчётливо слышались нотки паники.
Не знаю. Я уже потерял надежду на возвращение.
Неожиданно, он потянул меня за руку вперед, и я наклонилась к нему, поддавшись его силе. Всё внутри меня перевернулось. Возможно, именно сейчас он меня поцелует. Это будет мой первый поцелуй.
Я не хочу всё своё существование жалеть, о том чего не сделал и не сказал. Марк протянул ладонь и двумя пальцами коснулся моего подбородка.
Моё сердце затрепетало в груди в предвкушении долгожданного поцелуя. Однако ему не суждено было произойти. Сзади появился Жан, его щёки стали красными, ноздри раздуваются и от него расплываются странные чёрные сгустки. Они быстро исчезли, возможно, мне просто показалось.
Мне нужно поговорить с тобойМарк. Жан, как-то странно произнёс имя своего друга.
Марк, быстро собравшись, осторожно отодвинул меня, встав, выпрямился во весь рост и пошёл следом за другом. Я же осталась сидеть и грезить о возможном поцелуе.
Глава 7.
Патрулировать мне пришлось одной, Марк так и не вернулся. Не представляю, о чём они разговаривают так долго. Когда меня сменили, я вернулась в каюту. Марк и Жан сидят на своих кроватях, лица у них в ссадинах, а костяшки пальцев ярко розовые. У меня закралась мысль, что они могли подраться и подозреваю, что причиной этого могу быть я.
Смотри. Ко мне широко улыбаясь, подсела Аннабет, когда я только присела на свою кровать. Я нашла это недавно. Она протянула мне брошь.
Я узнала в ней свою, ту, что когда-то принадлежала моей матери, на глаза навернулись слёзы.
Думаю, она твоя.
Откуда ты
Я видела тебя на палубе. Ты всегда прикалывала её к платью, даже если она там совершенно не смотрится. Девушка взяла мою ладонь и вложила в неё брошь.
Спасибо. Я уже думала, что потеряла её навсегда. Я не могу отвести взгляд от своего сокровища. Мне не вериться в это маленькое чудо.
Всё к нам рано или поздно возвращается, нужно только заметить это.
Спасибо. Ещё раз поблагодарила я Аннабет.
Не стоит. А знаешь, когда вернёмся обратно, я планирую подать в суд на Титаник. Это же надо было додуматься, поселить рядом мумию. Нет, обычную можно, но не такую же, которая брызжет ядом и прикосновением превращает в зомбиэто уж слишком. Не уж то нельзя было найти милую мумию, спокойно лежащую в своём гробике. Девушка наигранно вздохнула и закатила глаза.
Я не удержалась и рассмеялась, Аннабет присоединилась ко мне. А у этой особы хорошее чувство юмора, думаю, мы сможет подружиться. К сожалению этого же я не могу сказать об Элизабет.
Тебе нужно будет подать в суд на меня. Это я вёз эту мумию. Сказал подошедший Жан. Его лицо угрюмо и озлобленно.
Мы притихли. Аннабет попыталась объяснить, что она просто пошутила, но Жан не стал её слушать, он просто ушёл. Похоже, это становиться традицией и эта каюта, слишком мала, для такого количества людей. Разным личностям всегда трудно находиться в одном помещении, но они могут стерпеть, если это день, два или неделя, но если ты находишься в обществе слишком долго, например как Жан сто лет и от тебя постоянно ждут решений, ждут, что ты всех спасёшь, это может вывести из себя даже самого тихого и спокойного человека.