Свирелька снова теребил Шефа, встревоженно и настоятельно. Он всего лишь мальчишка. На войне все тянется дольше, чем хотелось бы, — за исключением того, что делает противник. Шеф оглядел своих людей, жестом приказал им лечь. Когда делать больше нечего, надо отдыхать. Если его план удаются, он скоро об этом узнает.
Распростершись под кустами, Шеф положил голову на локоть, ощутил, как на него наваливается усталость. Здесь им опасность не грозит, и мальчишки будут настороже. Он позволил векам сомкнуться, медленно провалился в яму сна.
* * *
— Он не только вырвался, теперь он вышел наружу, — произнес знакомый голос, голос его отца. — Вышел на волю.
Даже во сне Шеф почувствовал волной поднявшееся возмущение и неверие.
— Тебя нет здесь, — сказал он самому себе, сам сказал себе самому. — Свандис мне все объяснила. Ты просто часть моего воображения, как и все другие боги, — просто часть воображения, людей.
— Хорошо, хорошо, — продолжал голос терпеливо и устало. — Верь в то, что тебе нравится. Верь в то, что нравится твоей подруге. Но поверь и в то, что он вышел. Яне способен его удержать. Теперь может произойти все что у годно. Рагнарок... это то, чего хочет Один, чего хочет Локи. Чего они, как они думают, хотят.
— А ты этого не хочешь ?
— Я не хочу того, что будет nociie. Всемогущество Церкви, всемогущество Пути, что бы ни было. Есть лучший путь — назад, к тому, что было раньше, когда Шеф еще не стал Скьелдом, Щитом. Может быть, нужно лишь что-то добавить, что-то новое.
— Что же?
— Ты увидишь. Ты им покажешь. У жрецов это есть внутри их священного круга, но они видят в этом только предостережение, а не дар.
Оно может быть и тем, и другим.
Шеф потерял нить, не мог понять намек.
— О чем ты говоришь?
— О том, что утратил Локи. Что ты вернешь ему. Его тезка, почти что тезка. Логи.
— Огонь, — машинально перевел Шеф.
— Да, огонь. Проснись и смотри, что ты несешь в мир.
* * *
Голова Шефа была задрана вверх, его единственный глаз широко раскрыт.
Он понял, что его уже раньше наполовину разбудили загалдевшие вдруг часовые у костров. Но и на всей охраняемой равнине поднялся шум, неслись крики и пение труб, видимо, какой-то паникер решил оповестить своих людей о том, что они и сами уже видели. Огни, спускающиеся с небес.
Через несколько секунд глаза и разум Шефа стали воспринимать раскрывшуюся наверху картину. Прямо перед ним опускался ослепительный, как солнце, белый факел, отбрасывая на кустарник мечущиеся отблески. Чуть повыше него — зеленый, А не очень далеко появились третий и четвертый.
На секунду Шефу даже показалось, что он видит крошечную вспышку фитиля. Но этот проблеск сразу затмили яркие цвета заполнивших небо огней. Фиолетовый, желтый, красный. Новые огни рождались будто бы каждую секунду, хотя Шеф прекрасно знал, что это не так. Просто каждый из огней надолго завораживал взгляд. А тем временем успевали появиться новые. Должно быть, все три змея в воздухе и напряженно работают.
Мальчики сделали свое дело лучше, чем Шеф мог рассчитывать.
Для собравшегося на равнине войска, для местных формирований, для людей епископов, для полуеретиков, да и для братьев Ордена, одинаково суеверных и с детства воспитанных на рассказах о демонах и чудесах, драконах и знамениях, понять, что представляют собой огни в небе, было невозможно. Люди видели не то, на что смотрели. Видели они лишь ближайшую к реальному зрелищу проекцию того, во что верили. По всей прилегающей к Пигпуньенту равнине разнеслись крики, люди пытались осмыслить неведомое и невиданное.
— Комета! Волосатая звезда! Суд Господень для тех, кто сверг длинноволосых королей, — завывал капеллан, мгновенно впадая в панику.