Из-за разницы в десять лет Нинно всегда говорил с Маргаритой, будто с восьмилетней девчонкой, на «ты». Она же в начале беседы звала его на «вы», где-то в середине разговора забывалась и общалась с братом подруги как с другом, но только произносила его имя, пугалась чего-то и возвращалась к вежливому обращению.
Я вам всё щас скажу! обрадованным голосом воскликнул Синоли. Твое колечко, Нинно, уж жуть наисильнюще приглянулось еще и дядиной прынцессе.
Ну не надо, пожааайлста, взмолилась его сестра. Ну не говори, прошу Тебя там даже не былось, и ты ничто не видывал!
Но Синоли всё рассказал, красочно описав прыжки дяди, дурость сестры и гнев принцессы. Впервые на памяти Маргариты Нинно хохотал, откинув голову вверх, она же покраснела, почти как свой чепец. Беати и посмеивалась, и сочувственно глядела на подругу.
И чего, еще не починили часов? отсмеялся Нинно, но продолжал широко улыбаться.
Дядя исползал всей пол, собрал всё до крохи, ответил Синоли, но часовых дел мастер сказал, что часы-то авось-либо починяет, но уж без принцессы. И наицелущую сотню регнов за это просил. Впереди Меркуриалийлишней сотни нету Да и без принцессы часы дяде ненужныеон как дитё завсегда полудню ждал, когда куколка на балкончик выкатится. За восьмиду, что у него эти часы, он еще не устал хлопать ей за поцелуи Часы на чердак подняли, но дядя, как глянет в тот угол, так глаз оботрет.
Маргарита закрыла руками лицо под аккомпанемент траурного гласа Толстой Тори и последующего двойного перезвона меньших колоколов.
Пора, позвал всех Нинно. На площади уж не растолкнутьсяуж последняя триада часу ступила.
Ээ, годите, запротестовал Синоли. Я ж за пиво Грити упло́тил. Я не уйду, покудова и его не окончаю. Я мухой!
Быстрее токамахнул ручищей Нинно.
Ты будешься «наикраснющий»! зло проговорила Маргарита брату, убирая ладони от лица. И так под «наилучищами» час былся.
На себя поглянь!
У меня лицо горит, затем что мне стыдно! Я не хотела так с дядей делать. И кабы могла исправить Но не могусь И мне от этого еще хуже́е.
Негодуя, Маргарита больно ущипнула брата за плечо, а Нинно пристально посмотрел на нее и ничего не сказал. Пока Синоли осушал кружку, люди стремительно покидали трактир. Когда шумная компания с хохотом вывалилась на улицу, Нинно решительно встал с бочонка.
Пора и нам. Пьяницы да мы остались.
С мушку еще, ответил Синоли и принялся торопливо глотать пиво, из-за чего в конце концов подавился и зашелся в кашле.
________________
На площадь за последнюю триаду часа набилась уйма народа. Балконы, карнизы, окна, все уступочки, везде, куда только можно было влезть, всё оказалось обсажено зеваками. Даже крыши облепили оборванцыэти отбросы общества заняли лучшие места, согнав других горожан. Нинно злился, но молчал. Синоли после лишнего пива было и так «наихорошуще».
Нет, не хорошуще! И даже не хорошо, возразила Беати, поднимаясь на цыпочки. Мне эшафота невидная, не то что Грити. Нинно, пошли до того дому, указала она на голубой дом. Та ниша со львом еще пустая. Вон тудова.
Высота немалая, нахмурившись, ответил ей брат.
Я-то заберусь, а после Грити подтяну. Ну а пьяницамв затылки глазетьпотеха! гневно, но с любовью посмотрела Беати на Синоли.
Они еле-еле протиснулись к нужному местудаже Нинно едва раздвигал плотную толпу; Маргарита пряталась за его спиной, потом шла высокая Беати, Синоли замыкал цепочку. Вслед наглецам летели недовольные возгласы о том, что надо было приходить раньше, оскорбления и пожелания скорых бед: добродушные горожане Элладанна разозлились от жары, духоты и ожидания, устали слушать однообразную музыку. Все мечтали, чтобы герцог сказал речь и начались казни.
Не уступая в ловкости театральным акробатам, Беати быстро взобралась на плечи брата, вскарабкалась на портал двери, затем на постамент статуи сидящего льва и втиснулась в нишу. Настала очередь Маргариты.
Я так не смогу, запротестовала она. Я внизу побуду. Всё равно я не люблю глазеть казни. Тетка меня нарочно сегодня выпустила, чтобы укрепить мою веру страхами, а я и без этого верую и боюся. Не полезу!
Давай! Ты маленькая и худаятебе тута придется лучше́е, чем мне, настаивала Беати.
Тебя задавят, подтвердил Нинно. Народу набавится. Я подыму тебя, а ты давай мне на плечия.
Он без усилий поднял ее, держа за талию. Находясь на его плечах и опираясь одной рукой о стену, девушка старалась не думать про то, что ее юбка случайно покрыла голову Нинно, когда она залезала на него. С помощью Беати Маргарите удалось поставить ногу у лап льва. Внутри низкой, тесной ниши девушки присели на спину мраморного животного с разных сторон, обняли его за шею и довольно улыбнулись друг другу: открывшийся вид превзошел их ожидания, а ложа герцога и эшафот оказались так близко!
Место казни, трибуну и подмостки музыкантов ограждали от взволнованного моря из людских голов городские стражники, яркие из-за полосатых по диагонали, желто-красных нарамниковнакидок длиной до середины бедра в виде куска ткани, сложенного пополам, с прорезью для головы и без боковых швов. Под нарамниками стражники носили кольчуги, на лицахжелезные маски. Еще всадников пятьдесят, преторианских гвардейцев, оцепили свободное пространство площади между эшафотом и ратушей. Эти охранители герцога Лиисемского, обитатели Южной крепости, щеголяли в желтой форме, броских красных плащах, горящих золотом кирасах из стали с латунным покрытием и в таких же «золотых» открытых шлемах, увенчанных алым, будто петушиный гребень, плюмажем. Преторианцам полагалось благородное оружиемеч, сильно укороченный в сравнении с рыцарским; городским стражникамкопье в пять локтей с наконечником, объединившим игольчатое острие и клинок топора. И те, и другие воины пускали свое оружие в ход, не раздумывая, так что горожане не подумали бы их задирать.
Некогда за порядком в Элладанне следили только преторианцы, но после знаменитого в истории города бунта и возникновения патрициата, хранители закона разделились на городских стражников и на преторианцевпривилегированную гвардию герцогов Лиисемских. Стражники стояли на городских воротах, прочесывали в ночное время улицы, тушили пожары и доставляли преступников в тюрьмы. Набирали их из числа горожан, по мужчине от гильдии. Так как в городе насчитывалось триста четыре гильдии, то столько же было стражников, и этого невеликого количества хватало для поддержания порядка в стотысячном Элладанне, ведь стражники были своими для горожан. Их чтили, так как больше ни к кому, кроме как к стражнику из своего квартала, обратиться за защитой горожане не могли. Тот искал воров, поджигателей, убийц или насильников, поручался за знакомых в Суде и разрешал споры соседей.
Преторианские гвардейцы происходили не из Элладаннанаправлялись они на службу рыцарями из числа лучших воинов; они не подчинялись городским властям, и покарать их мог только герцог или его мечник, из-за чего гвардейцы зачастую являлись зачинщиками кровавых расправ да насилия. Отличались они и спесью. Не так давно, прямо на торговой улице, днем, преторианец зарезал за недовольное замечание состоятельного горожанина и не понес за убийство наказания, вот горожане и ненавидели гвардейцев герцога, и до ужаса их боялись. Эти чувства не переносились на правителя Лиисема: жители Элладанна во всем винили глав преторианцев, прикрывавших перед герцогом своих подчиненных и оправдывавших их злодеяния, тем более что время от времени гвардейцев всё же казнили или ссылали на каторгу. Так, с одной стороны, в Элладанне царил жесткий закон, особенно строгий и несправедливый к беднякам; с другой стороны, тем, кто знал, с кем и как себя вести да смиренно подчинялся властям, тем удавалось избегать неприятностей. В городах даже бедному люду жилось неплохо; одних привлекала безопасность городских стен, вторыхзаработок, третьихвозможность подать за что угодно в суд и получить возмещение ущерба, четвертыхразвлечения. По празднествам в Элладанне устраивали яркие зрелища, раздавали хлеба или иные угощения, за эти подарки и обожали своего правителя горожане, поскольку милости куда как более ценимы теми, кто их редко получает.