В последнее время отчётливо виделось: в этом человеке нет силы. И речь не о физической силе и не о силе воли. Есть нечто иное. Вот только что это, пока не разобралась. Мысли о том, что в мире есть нечто большее, наполняли радостью. Повседневность, хоть и не надолго, отступала. Прошло ещё два тягостных месяца. Наступил декабрь. И лучше бы семейный «корабль», плывущий в зыбких водах под названием жизнь, налетел на рифы быта и разбился вдребезги. После «кораблекрушения» выплывали бы по одному, спасаясь от гибели. Но само понятие «быт» и разговоры о том, что «лодка любви» разбивается, сталкиваясь с рифами повседневности, мне не совсем понятны. Я усвоила чётко: есть дом, семья, а значит, забота о близких. Как бы не уставаласоздавать уют всегда в радость.
В отношениях с мужем увязли в трясине, новый день проходил по инерции. Удушливая атмосфера застоя угнетала, я начинала задыхаться. Так продолжаться дольше не может. Даже жалкая пародия на семейную жизнь и та выглядела бы куда привлекательнее. Чего не хватало? Понимания? Заботы? Любви? Ответить не могла, потому что думать о себе не было времени.
Я отложила текст и посмотрела в окно. Куда спешат белоснежные облака?
Господи, до чего же банально, предсказуемо, стандартно. Описать очередное предательство, несчастливую, ничем не примечательную жизнь? Ни малейшего желания. Не интересно, скучно. Противно. Слишком тесно.
Так хотелось написать о жизни ярко, динамично, увлекательно. Найти свой стиль, свой слог. Но вопервых, нет никакого опыта, вовторых, описывать повседневностьсовсем не вдохновляет. Понятно, нужно с чегото начинать. Сосредоточилась и решила: начну сначала. К чёрту стиль и слог. Сложатся, куда они денутся.
Воспоминания перенесли в осенний дождливый день. Возвращаясь с работы, смотрела на серое, затянутое тёмными тучами небо. Ещё один ничем не примечательный день. Но именно сегодня чётко и настойчиво возник вопрос. Кто я?
Он показался странным, простым, и даже безумным. Ямать двоих детей, дочь своих родителей. В паспорте: фамилия, имя, отчество. Избавиться от навязчивого вопроса не удавалось. Он всплывал снова и снова, пытаясь укорениться в сознании. Он не исчезнет до тех пор, пока не найду ответ. Перебирала возможные варианты: ячеловек, яженщина. Нет, не то. В вопросе чтото скрывалось. Как только ему удалось внедриться в сознание, произошло нечто выходящее за рамки обыденности.
Прошла неделя. Однажды перед сном я вдруг поняла, что отказываюсь верить в нормальную жизнь. Верить, что я всего лишь набор букв в документе под какимто номером. И постепенно, час за часом, день за днём пробуждалось далёкое забытое чувство: я обладаю какимито сверхъестественными способностями, о которых пока ничего не знаю.
Одержимость Не думала, что столкнусь с её фундаментальной силой. Временами, когда общалась с людьми на работе, навязчивые мысли воспринимались как не от мира сего. Какие способности? Откуда им взяться? Обычная, ничем не примечательная жизнь. Никаких выдающихся свершений, открытий, никакой головокружительной карьеры. Ничего. Но стоило сделать такой расклад, как ожившая сила утверждала в обратном. Я начала верить в невозможное. Верить в то, чего не знаю. Просто верить.
Вера лёгкими шагами вошла в мою жизнь, стала глотком свежего воздуха. Уже полгода не давало покоя проснувшееся во мне недовольство. И никак от него не избавиться. Никакие медитации, аффирмации не могли вернуть душевный покой. Уговоры и настрой на лучшее не действовал. Просыпаясь утром, только на несколько минут удавалось ощутить волшебство душевного покоя. Вероятно, чтобы совсем не забыть об этом прекрасном чувстве. Спасала работа. День пролетал за пять минут. Дни складывались в недели, но ничего не менялось. Жизнь будто обходила стороной. Дальше, как в сказке: не было бы счастья, да несчастье помогло. Развод. Радоваться, конечно, нечему, но тянуть ненавистные отношения не осталось терпения.
Муж, как выяснилось, уже полгода крутил интернетроман за моей «широкой» спиной. Хотел продержаться до весны, а потом уехать в Зимнегорск, к ней. Создать новую семью. Обо мне, естественно, никто не думал. Всё раскрылось за день до нового года. Такой вот новогодний «подарок». Я провалилась в пустоту, несколько дней проплавала в вакууме. Рыдала, как ребёнок. Не хотелось ничего: ходить на работу, когото видеть, с кемто говорить. Ситуация постоянно возвращала к мыслям о предательстве. Не остановить бесконечный поток разочарования
Предательство Как справиться, когда предаёт близкий человек, с которым ты делил жизнь? Не понять. Почему нельзя поступить почеловечески? Объяснить, что чувств нет, что жизнь вдвоем не приносит радости. Поблагодари за хорошее и уйди. Останься честным. И тогда делай то, что считаешь нужным. Разве можно построить новые отношения на шатком фундаменте лжи и чужой боли?
В жизнь вторглась пустота. Она быстро догнала веру, и, шагая рядом, с любопытством заглядывала ей в лицо: Как тебе, милая? Не слишком ли хреново ты себя чувствуешь? Сможешь ли поверить в хорошее? Или, может, всётаки уступишь место? Ступай себе с Богом. Я сама справлюсь.
Но вера уступать не думала. Словно зомби, еле волоча ноги, я тащилась из одного дня в другой. Вера помогала открыть глаза и прожить ещё один безрадостный день. Шла тяжёлая внутренняя борьба. Она напрочь лишала душевного покоя. С одной стороныпустота и безысходность. С другойвера во чтото лучшее, большее. Посередине, меж двух огней, я. Время шло, но ничего не менялось.
Выходной деньвозможность побыть наедине с собой. После обеда зашла в детскую комнату, где только закончили ремонт и поставили новую мебель. Хотела вытереть пыль с зеркала. Подошла к комоду, переставила игрушкисувениры и принялась натирать зеркальную поверхность. Когда закончила, посмотрела на отражение. Не осталось ли разводов? Я улыбнулась: в ответулыбка. Хотела уйти, но зеркало не отпустило. Приветливость и доброжелательность неожиданно исчезли. На меня смотрел ктото другой. Холодный, жестокий, завладевший сознанием взгляд прощаться не собирался. Стало нехорошо. Лицо оставалось моим, но за ним скрывалось нечто совершенно незнакомое: полнейшее хладнокровие и нечеловеческая сила. Она не знала, что такое жалость, сочувствие, переживания. Любое проявление слабостине для неё. Взгляд пронизывал насквозь. Я поняла: если пошевелюсь и попытаюсь уйти, отражение не двинется с места и будет продолжать смотреть. Я не смогу пережить такое и сойду с ума. Взгляд изменился, в нём читалось презрение. Завязался немой диалог:
Посмотри на себя, какая ты жалкая. Смотреть противно, как убиваешься понапрасну. На что тратишь силы? отражение замолчало.
От слабости и нереальности ситуации подкосились ноги. Долго не продержусь.
Точно схожу с ума. Нет, это переутомление, пыталась успокоить себя, связанная по рукам и ногам гипнотизирующим взглядом.
Не угадала, диалог продолжался. Ты не сходишь с ума, а прислуживаешь собственному бессилию. Пресмыкаешься изо дня в день перед жалкими мыслями, которые роем носятся в твоей голове.
Возразить нечего. Отражение притягивало сильнее. Хладнокровие сменилось непробиваемой жёсткостью. Цельлюбой ценой уничтожить слабость. Жёсткость плавно перетекала в нечеловеческую ненависть. В любой миг она лавиной обрушится на мой мир и уничтожит его. Без сожаления.
Смотри. Смотри внимательно. Хорошенько запомни этот день, продолжило отражение. Между нами невидимая связь. Безумно сильная.
Взгляд стал настолько напряжённым, что казалось, зеркало разлетится на куски. Его сила способна легко разрушить условную преграду, и тогда мы останемся наедине. Лицом к лицу. Смертельная опасность пронизывала тело. В уголках тонких губ отразилось едва заметное подобие улыбки. Взгляд хладнокровного убийцы. Сознание собственного превосходства и неземная вера в безграничную силу рвались из зазеркалья.
В считанные доли секунды всё изменилось. Отражение стало обычным. Я выскочила из комнаты, боясь лишний раз взглянуть в проклятое зеркало. Что это было? Не хочу встречаться с отражением снова. Это не я. Точно не я. Встреча с «другом» из зазеркалья не прошла бесследно. Перед глазами стояло пугающее отражение. Хладнокровие. Жестокость. Полный контроль над происходящим и чувство собственного превосходства. Одно словосила. Она пробудила дремавшие ростки ненависти. Не злости, которая длиться не больше пяти минут. Ни вспыльчивости или раздражительности, а самой что ни на есть лютой ненависти.