Вот как? Она снова пригубила вино. Любишь, чтобы подчинялись тебе?
Подчиняться тому, кто видит ситуацию ширенаиболее разумный и рациональный способ как можно скорее прийти к наиболее выгодному для себя результату. Пока дожидаемся ужин, поделись своими соображениями по поводу моей реформы.
А они должны у меня быть? Солливер снова приподняла брови, но тут же приняла расслабленный и скучающий вид.
Не должны?
На мой взгляд, нет. Реформатвоя, с какой стати мне ее оценивать.
Я спрашивал не оценки, а твоего мнения.
Прости, но ты меньше всего похож на мужчину, которого интересует чье-то мнение, Торн.
Я едва скользнул взглядом по мергхандарам.
Свободны. Ждите внизу.
Опасно, заметила Солливер, когда мергхандары спустились по лестнице и остановились у нее.
Пара за соседним столиком, расположенным на полуровня ниже, не сводила с нас глаз. Расстояние до них, правда, было такое, что они вряд ли могли что-то слышатьв этом плане «Эрхарден» идеален.
Опасно говорить со мной в таком тоне, сообщил я. Надеюсь, мы друг друга поняли?
Тем не менее в ресторан ты пригласил именно меня, а не одну из этих девочек-припевочек. Солливер подняла руки. Я не собираюсь воевать с тобой, Торн. Я просто хочу, чтобы ты уважал мои границы. Мы друг друга поняли?
Она пожала плечами и чуть подалась назад:
Кроме того, я просто сказала правду. Мне бы хотелось, чтобы между нами с самого начала была исключительно правданасколько это возможно. В деловых соглашениях я ценю честность, открытость и прямолинейность. Ты всеми этими качествами обладаешь на двести процентов. Только пожалуйста, избавь меня от светских разговоров в ключе «я спрашиваю это у каждой».
Не у каждой, хмыкнул я. Честность и смелость всегда подкупают.
Солливер развела руками.
Если бы я не могла ответить именно так, я бы не пришла на встречу. Ты же меня сожрешь и не подавишься. И если уж говорить открытоо твоей реформеэто было честно и смело, и ты сделал это раньше остальных, хотя назревало это десятилетиями. Именно поэтому остальные так бесятся.
Я оперся о подлокотник и подпер подбородок рукой.
Давно ты следишь за политической ситуацией?
Я не слежу. Я просто неплохо ориентируюсь в мире современной информации и делаю соответствующие выводы. Драконов ради, это уже напоминает не деловой ужин, а политические переговоры. За нас!
Солливер подняла бокал, мы едва успели сделать по глотку, когда к нам снова поднялся официант.
Это произведение искусства, произнесла она, когда мужчина поставил перед ней тарелку с салатом.
Благодарю, ферна Ригхарн. Я передам ваш комплимент шеф-повару.
Обязательно.
Что ты думаешь об отключении щитов?
Этот вопрос я не собирался ей задавать. Но сейчас, наблюдая за легкой игривой непринужденностью, с которой она перевоплощалась, просто не удержался.
Вероятно, мне полагается высказать что-то очень умное, но я недостаточно хорошо разбираюсь в драконах, Торн. Думаю, со временем ты мне все расскажешь, и я сделаю определенные выводы. А пока давай поставим этот момент на паузу.
Больше мы к политике не возвращались. Обсуждали современную кухню (которая в таких ресторанах больше напоминает искусство), вина и все, так или иначе связанное с этим направлением. Она пришла в восторг, узнав про Доража Эмери и про его карьеру, и в еще большийкогда я пообещал их познакомить.
Мы, творческие люди, всегда найдем общий язык, воодушевленно сказала Солливер. Особенно те, кто сделал себя сам.
Модельный бизнесэто творчество?
Еще какое! Она рассмеялась. Иногда уже не представляешь, как еще встать, чтобы это не сделали сотни раз до тебя. Я уже не говорю о выражениях лица.
Уверен, с этим у тебя все в порядке.
Ты слишком во мне уверен, Торн.
Иначе тебя бы здесь не было. Я отложил салфетку. Как ты смотришь на то, чтобы продолжить вечер в моей резиденции?
Солливер чуть приоткрывает рот, или просто размыкает губы: у нее это выглядит настолько откровенно, что даже к услугам фантазии прибегать не надо.
То есть ты обещал мне сюрприз, и он, полагаю, находится именно у тебя в резиденции?
Именно так.
Вот теперь она подается назад и смотрит на меня с улыбкой.
Ты играешь нечестно, Торн Ландерстерг.
Я политик.
Ты сейчас называешь всю политику нечестной игрой?
Нет, я называю вещи своими именами. Политикаискусство добиваться того, что тебе нужно так или иначе. Не ожидай тебя сюрприз в резиденции, вряд ли бы ты согласилась.
Сюрприз или предложение, от которого нельзя отказаться. Она складывает ладони, и тут же кладет их на стол. А если я все-таки откажусь?
Тогда ты не узнаешь, что я хотел тебе предложить.
Солливер вздыхаетлегко, а после кивает:
Могла бы сказать, что ты не оставил мне выбора, но это не так. Предполагаю, это что-то очень интересное.
Вместо ответа я поднимаюсь и подаю ей руку. Наше шествие по ресторану отслеживают все, в гардеробе, где я накидываю пальто ей на плечи, и на парковке все тоже смотрят на нас. Я к этому привык и Солливертоже. Она реагирует на внимание так, как должна реагировать первая ферна. Она его принимает как должное.
Мы садимся во флайс, и там Ригхарн кладет ногу на ногу.
Даже не представляла себе, что это будет так.
Чулки она не носит. Или носит, но не постоянно.
Изгиб бедра под платьем вызывает желание скользнуть ладонью по теплой коже под тонкой защитой колготок. Обманчиво-тонкой, когда три года назад изобрели синтетическую ткань, способную сохранять тепло и при этом не выглядеть как наряд рейдера в фервернские пустоши, ее изобретатель обогатился. Точнее, изобретательница, посвятившая этому лет десять своей жизни, которые сейчас сполна окупились.
Ее патент приносит такие доходы, которым могут позавидовать многие.
О чем ты думаешь, Торн?
Думаю о том, как ты это себе представляла.
Странно будет сообщить роскошной, соблазнительной женщине о том, что я думал на самом деле, глядя на ее изгибы.
Иногда мне кажется, что она видит меня слишком хорошо. Даже лучше, чем мне бы хотелось, потому что сейчас произносит:
Примерно так.
А после подается вперед, обтекая меня своим роскошным изящным телом и накрывает мои губы своими.
Ее губы горячие, мягкие и податливые. Раскрывающиеся навстречу моим с той же легкостью, с которой, я уверен, она раскроется, распластанная по кровати. Я пробую их на вкус, зарываясь пальцами в ее волосы, которые шелком скользят по моей ладони.
Вторая вряд ли смогла бы чувствовать такпод слоями новой перчатки беснуется пламя.
Солливер запрокидывает голову, с губ срывается тихий стонна миг, когда ей перестает хватать дыхания, а после скользит пальцами по моему бедру. Я перехватываю ее ладонь за мгновение до того, как она ляжет на пряжку ремня.
Не боишься, что сюрприз окажется несколько смазанным?
Если только он не у тебя в штанах.
Ее ладонь накрывает мой член и мягко сжимает, в глазах, которые разогрелись до невыносимо-яркой летней зелениполное отсутствие тормозов.
Мне это нравится.
Что мне не нравитсяугрожающее рычание внутри и спазм, на миг перехватывающий запястье под перчаткой стальным браслетом.
И дикое, совершенно нереальное желание увидеть на ее месте Лауру Хэдфенгер. Чувствовать все то же самоекак тонкие пальцы скользят по пряжке ремня, расстегивая его, как повторяют движение молнии.
Как светлые волосы растекаются по моим бедрам, а губы обхватывают напряженную до боли головку. Сжимаются плотно, вызывая хриплое рычание в нас двоихпока еще мягким скольжением сверху вниз.
Я сам не представляю, когда успел завестись настолько, но у меня действительно стоит так, что каждое движение ее рта отзывается наслаждением, способным вынести контроль с мощью беснующегося внутри дракона. Скольжение губ и пальцевто расслабляющихся, то сжимающихся плотным кольцом.
Я вижу струящиеся между покрытых чешуей пальцев светлые пряди, как наяву, это «наяву» вышибает из меня все, что я взращивал долгие годы. Ладонью поверх шелка волосв перчатке, сгребаю их в горсть на затылке, плотно насаживая на себя этот податливый рот. Сильнее и жестче, задавая ритмдо той грани, когда очередной спазм наслаждения переходит в пульсацию.