Томмазо кивнул.
Вроде того.
И ты все еще ни за что не скажешь мне, кто или что они?- спросила я.
Не сегодня.
Но почему? Я имею в видучего ты так боишься?
Эмма, я Учбен. Мы никогда не боимся.
"О, боже! Хоть какая-то информация. Он Учбен! Подожди"
Что за Учбен, черт возьми?
Он слегка улыбнулся.
Мы древнее сообщество воинов, служим мистеру Сантьяго и его товарищам.
Ты опасен?
Он гордо улыбнулся и открыл дверь.
Конечно.
Мой желудок сжался.
Но в хорошем смысле, верно?
Просто постучи.
Он повернулся и закрыл дверь.
***
Я чувствовала, Томмазо многого не договаривает, что-то не сходилось в его внешне безупречном рассказе.
Что бы это ни было, это его проблемы; мне бы собственные решить, например, безопасность моей семьи и разбитая вдребезги жизнь.
Не говоря уже о Гае, я не знала, где он былно нам с ним нужно многое прояснитьмоя жизнь не наладится, пока я не получу ответы. Может быть, он преследовал Мааскаб. Может быть, он уже отыскал мою бабушку.
Я съела вкуснейший, сдобный рогалик и приняла самый быстрый в мире душ; все еще была в шоке от ночного кошмара. Одела джинсыи, да, другие глупые стринги тожефутболку и шлепки.
Выбор одежды у меня невелик, но я гораздо больше беспокоилась о своей жизни, чем о моде. Впервые.
Я собрала непослушную массу своих кудрей в пучок на затылке, затем сильно постучала в дверь. Высокий мужчина с тонкими губами и темно-карими глазами открыл дверь.
Сюда.
Я последовала за ним по длинному коридору, минуя несколько закрытых дверей. Интересно, были ли на вилле другие "гости".
Мы подошли к выложенной мексиканской, белой с голубой плиткой лестнице, которая вела вниз в большую комнату. Где был такой же пол из коричнево-красной плитки сальтильо и два мягких дивана из коричневой кожи, как в моей комнате.
Вдобавок, там был камин, достаточно огромный, чтобы вместить внутри машину, а одна стена целиком от пола до потолка переделана в окна, выходящие на просторное патио, откуда открывался вид на бесконечные, покатые холмы, усеянные виноградниками. Я почти ожидала увидеть художника в щегольском черном берете, рисующего снаружи. Невозможно передать словами великолепие пейзажа.
Это на самом деле принадлежит Гаю?спросила я.
Да. Он владеет этой виллой очень давно, хотя редко здесь останавливается. Особенно с недавних пор, как тебе известно. Но Учбены присматривают за его имуществом и пользуются им в полной мере. На этой вилле проводится обучение, совещания и коллективные мероприятия, ну сама знаешь.
О, конечно. Учбен. Коллективные мероприятия. Угу. Я понимаю, о чем ты.Как и поняла, что у Гая был этот дом все время, а он никогда мне о нем не говорил. И самолет. Что еще он скрывает?
Подожди. Я знаю. К какому виду он принадлежал или что он знал о моей бабушке.
Я вышла наружу через двойные двери вслед за мужчиной и спустилась по маленькой каменной лестнице в розовый сад. Небо было ясным, голубым, и утреннее солнце ласкало мое лицо.
Подожди здесь,произнес он.
Зачем?Я не нервничала и не боялась, но и полностью не успокоилась.
Томмазо. Он сейчас придет.Мужчина вернулся в дом. Весело, он нисколько не беспокоился о том, что я сбегу. Наверное, думал, далеко я не уйду.
Я села на бетонную скамейку рядом с розовым кустом, чьи цветы были размером с салатную тарелку. Восхитительно. А дальше тянулись бесконечные холмы, покрытые виноградниками.
Еще более восхитительно. Место просто призывало расслабиться. Неужели оно на самом деле принадлежит Гаю?
Казалось, он больше походил на человека, получающего удовольствие от женских грязевых боев или на петушином ринге. А не от виноградника.
Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. В воздухе витала смесь запаховземли, роз, виноградных лоз и одеколона Поло?
Я слышала отдаленно низкий гул голоса Томмазо. Я встала и тихо, на цыпочках пошла обратно к дому. Повернув за угол виллы, увидела стоящего ко мне спиной Томмазо, разговаривающего по сотовому. В другой руке он держал поводья двух лошадей. Я чуть не выпалила,
"Нет, нет. Ни за что, приятель. Никаких лошадей", но поняла, что он говорит обо мне.
Он кивнул.
Да. Ей понравился мой подарок она его носит.Он замолчал, слушая собеседника.Он говорит, уже в пути.Опять молчание.Да. Я буду готов. Все будет на месте. Да, сэр.
Он кивнул в последний раз и захлопнул телефон.
На месте для чего?спросила я.
Застигнутый врасплох, Томмазо подпрыгнул и выпустил поводья.
Черт! Ты испугала меня.Выдохнул он.
Готов к чему?настаивала я.Он возвращается?
Выражение его глаз быстро поменялось, затем он наклонился и подобрал поводья.
Да. Мистер Сантьяго в пути. Мой шеф просто хотел удостовериться, что все готово.
Наконец. Когда я увижу Гая, его ждет ооочень теплый прием. Сначала я собираюсь вцепиться в его длинные волосы и выдрать их. Потом познакомлю его пах с моим коленом. Снова.
А это что?
Я посмотрела на двух лошадей, одна черная, другая гнедая с белой шеей.
Это лошади.
Я скрестила руки на груди.
Вау. Не может быть!
Глаза Томмазо немного потеплели, и он улыбнулся.
Чтобы увидеть все поместье, лучше ехать верхом.
О, я поняла. Ты добр ко мне, потому что я плакала и заставила тебя обнимать меня утром? Кстати, ты был ужасен. Наверное, самое неумелое объятие в моей жизни,продолжала я.
Он тихо рассмеялся и помотал головой.
Нет.
Тогда почему?
Я ждала, все еще скрестив на груди руки. У меня не было причин доверять этим людям, и неожиданная доброта только ну, смущала меня.
Проводивший меня наружу мужчина снова появился, в руках он держал пару черных, кожаных сапог до колен. Он передал их Томмазо и ушел обратно заниматься тем, чем здесь занимаются мужчины.
Покупать через интернет костюмы или чистить свое оружие?
Надень их,приказал Томмазо.
Нет, пока не ответишь мне. Я никогда не ездила верхом; я выросла на Манхэттене. Поэтому прежде, чем я рискну своей шеей, сидя верхом на этом животном, я хотела бы узнать, почему ты так добр.
Если бы я не знала наверняка, то сказала бы, что он выглядел пристыженным.
Мистер Сантьяго звонил утром, и я рассказал ему, как тебе плохо. Он приказал мне убедиться, что у тебяОн сглотнул.Приятный день. Он желает, чтобы ты была в хорошем настроении, когда он прибудет сюда.
Мне угождают из-за возвращения Гая? Я почувствовала опустошение от того, что Томмазо было приказано быть добрым ко мне. Но почему?
Томмазо мне не друг. Он был просто сногсшибательно красивым, смертоносным супер-помощником. Так почему, черт возьми, я беспокоюсь, добр он ко мне добровольно или нет?
Ладно, передай Гаю, он может
Дай угадаю поцеловать твою задницу? У тебя острый язычок, знаешь это? Ты выросла с дальнобойщиками или моряками?
Нет, с вра
Внезапно, у меня сжалось сердце.
Цвет лица Томмазо сменился с сияющего оливкового на бледно-серый, когда он догадался о моих мыслях.
Мне жаль, мисс Кин. Получилось некстати. Я не должен был вам напоминать.Он сжал мою руку.
Я отдернула ее и повернулась к дому.
Я лучше сгнию в комнате, чем приятельствовать с никчемным "мальчиком для битья" Гая. Ты, жалкий подлец.
Я чувствовала, что он идёт следом за мной. Я наполовину надеялась, что он ответит что-нибудь, потому что мне нужна была хорошая словесная перестрелка, чтобы снять напряжение.
Это стало для меня подсознательным способом "выпустить пар" за годы жизни с Гаем, когда ничего другого мне не оставалось.
Я поднялась по лестнице и дошла до двери в свою комнату, когда почувствовала, как он схватил меня за плечо. Я взялась за дверную ручку, помедлила, но не повернула.
Почему-то я знала, он был очень, очень зол. Может от того, что я назвала его "жалким подлецом"?
Воздух был тяжелым от раздражения, и голоса гудели в моей голове, как гигантский электромагнитный генератор. Становились ли голоса громче, когда у меня зашкаливал адреналин?
Я задвинула шум на задний план и, вместо него, сосредоточилась на сердитом мужчине позади меня.
Несколько минут мы оба ожидали, кто же из нас первым сорвется и перешагнет за резкий край между контролем и бурной эмоциональностью. Ладно. Я ужалю. Возможно, буквально.
Отпусти, неудачник
Он развернул меня, прижав спиной к двери весом своего твердого тела, его золотые глаза пылали злостью.
Меня можно называть по-разному, мисс Кин, но я не "мальчик для битья". Лучше помните об этом.
Он прижал свои губы к моим, и я застыла в шоке. Его губы были потрясающими.
Меня не целовали с ладно, я слишком занята, получая удовольствие от прижимающегося ко мне мужского тела, чтобы считать годы, но на самом деле прошло много времени, и прикосновение Томмазо было, как глоток воды для моего жаждущего тела.
Мое сердце трепетало, пальцы на ногах подвернулись, а соски затвердели. Подожди! Что со мной не так? Я позволяю другому мужчине мне угрожать? Я была магнитом для мужских рук даже во сне.
Ну, черт возьми, достало, что меня лапают, целуют, бросают, приказывают, толкают и шлепают.
Моя очередь,прорычала я.
Я ударила Томмазо наотмашь прямо по лицу и пихнула его в твердый живот. Он громко застонал и согнулся пополам, я тут же ногой оттолкнула его назад. Когда я закрывала дверь, он как раз падал на пол.
Черт, здорово. Но как я это сделала? Все равно, это поразительно! Я налегла на дверь, ожидая, что Томмазо ворвется в комнату и закончит драку.
Я почти хотела, чтобы он так и сделал, потому что начинала думать, что на самом деле могла бы надрать ему задницу, несмотря на разницу в весе на сотню фунтов из мышц и одиннадцать дюймов в росте.
Ладно, может адреналин сделал меня излишне самоуверенной, но даже ради любви ко всему живому от мала до велика, одна девушка не могла столько вынести.
Но я ждала и ждала, пока не услышала, как скользнул засов с обратной стороны двери. Думаю, он не захочет добавки от Эммы.
Глава 20
Позже днем после того, как эйфория "власть девчонкам" прошла, мне в голову начали лезть мысли о моем небольшом затруднительном положении. Мысли не были приятными, но полны жалости к самой себе и беспокойства.
Мысли слабого человека. Жалкого. Мне нужно было отвлечься, а не валяться. Поскольку здесь не было телевизора или компьютера, исследование книжных полок было единственным способом "убить" время.
Осторожно встав на маленькую деревянную стремянку, я просмотрела каждую полку. Это место больше напоминало отелькрасиво обставленный, но безликийтак что мне никогда не приходило в голову, что эти вещи могли принадлежать Гаю.
Там была автобиография Юлия Цезарякто-то прикольно подписал обложкуМайа Пополь-Вух; полное собрание сочинений Курта Воннегута, все русские классики: Толстой, Достоевский и Пушкинна русском; и история мира в четырех томахнаписанные от руки.
Странно. Очень странно.
Еще были кулинарные книги. Полка за полкой, все посвящены исключительно десертам.
Мне подходит.
Я вытащила самую толстую, в переплете из серой ткани, которой на вид более ста лет, и пролистала страницы.
Проще говоря, я не знала, что с ней делать. Дюжины рецептов были помечены большими, жирными отпечатками пальцев и заметками на полях: добавить сверху 1/8 чашки сливочного масла, слишком хрустящие; заменить смородину на изюм; выпекать дополнительно 5 минут при триста восьмидесяти градусах.
Но там были только рецепты выпечки. Как необычно. Были ли это заметки Гая?
Я попыталась представить его, огромный рост, плечи шириной с двухдверный холодильник, гладкую, темно-золотистая кожу, бугрящиеся мускулыкоторые перекатываются по его груди вниз до того, что должно быть единственным виденным мной прессом десять кубиков блестящие густые волны длинных черных волос, изящно вылепленные скулы, квадратный подбородок, обалденные бирюзовые глаза, полные, ярко выраженные губы и руки воина размером с метательные диски.
Ох, не говоря уже о его необыкновенно твердой заднице и греховно большом пенисе, который обещал достать все девичьи местечки, какие только найдутся в самых жарких потаенных уголках ее изголодавшегося по сексу разума. Ай-яй-яй.
Я обмахнула себя рукой и представила такогорастакого мужчину, одетого только в крошечный, белый фартук и пекущего печенье с шоколадной крошкой. Я мысленно шлепнула себя. "Господи, Эмма. Ты реально сошла с ума. Почему бы тебе просто не включить дурацкую музыку диско, пока ты здесь?"
Тяжелый стук в дверь вырвал меня из страны грез. Может это Томмазо пришел мириться. Мой желудок слегка сжался при мысли о встречи с ним.
Войдите,громко ответила я, все еще сидя наверху стремянки.
Дверь медленно со скрипом открылась, и внутрь зашла миниатюрная рыжеволосая женщина с яркими бирюзовыми глазами, одетая в обтягивающие черные кожаные брюки, розовый свитер из ангоры с гигантскими блестящими сердечками на груди и черные кожаные сапоги. Ее огненные волосы, прямые и гладкие, были подстрижены под боб в стиле Клеопатры и закреплены на висках драгоценными невидимками. Смесь стриптизёрши и простой девчонки?
Мгновенно комната наполнилась ее присутствием, и, судя по решительному выражению лица, женщина пришла не ради рецепта шоколадного пирожного с глазурью и шоколадной крошкой, над которым я только что пускала слюни.
Не стой просто так, девушка,спокойно прошептала она, застыв на пороге.Тащи свою задницу сюда. Давай же.
Она щелкнула пальцами и указала на пол прямо перед собой.
Нет. Она не позвала меня только что, как собаку.
Ладно. Да.
Да, она так и сделала.
Щелканье пальцами срабатывает только, если ты почешешь мне животик и дашь лакомство. Ты что-нибудь принесла?
Женщина уставилась на меня в замешательстве.
Не подумала,произнесла я.Почему бы тебе не попробовать сказать мне, кто ты?
Я спустилась со стремянки, обдумывая вариант использования её в качестве оружия.
Комната, наполненная теперь ее зловещей энергией, сомкнулась вокруг меня. И тут я поняла, она одна из них. Из рода Гая. Я нутром это чуяла.
У меня нет на это времени,нахмурилась она. Подошла и посмотрела мне в лицо. Мы были почти одного роста.Слушай ты, идиотка. Они будут здесь в любую секунду, и, если не хочешь, чтобы тебе перерезали горло, лучше поторопись.