Получается, вы обо всем знали, произношу я, переводя взгляд с одной на другую. Когда мы вчера приземлились, вы знали знали, что Андерсон скрутил детей. Когда мы ели торт и пели песенку Уорнеру, вы знали, что Джеймса и Адама похитили. Когда я спрашивал, раз за разом, снова и снова, почему здесь, черт возьми, нет Адама с Джеймсом, вы все знали и молчали
Возьми себя в руки, резко реагирует Нурия. Ты забываешься.
Как можно было так врать? гну я свою линию, не потрудившись снизить тон. Как можно было стоять и улыбаться, зная, что страдают наши друзья?
Мы хотели убедиться, говорит мне Сэм. А потом вздыхает, тяжко, сдувая с лица прядки белокурых волос. Под глазами у нее фиолетовые синяки, выходит, я не единственный, у кого в последнее время проблемы со сном. Люди Андерсона слили эту информацию прямо в подпольные организации. Он намеренно подкинул ее в нашу сеть, что с самого начала заставило меня сомневаться в его мотивах. Андерсон, похоже, догадался, что ваша команда укрылась у другой группы повстанцев, продолжает она. Но ему не известно, кто точно вас прячет. Я вычислила, что он просто пытается нас выманить, заставляет открыться, поэтому решила проверить всю информацию прежде, чем ее распространять. Мы не хотели предпринимать дальнейших шагов, не будучи абсолютно уверенными, и подумали, что, если выдать такую болезненную информацию, которая в конечном итоге может оказаться ложной, это подкосит боевой дух.
Вы ждали четырнадцать часов и не поделились информацией, которая могла быть верной, кричу я. Андерсон уже мог решить от них избавиться.
Нурия качает головой.
Так не поступают с заложниками. Он ясно дал понять: ему что-то от нас надо. От козырей не избавляются.
Я вдруг замираю.
О чем ты? Что ему от нас надо? Потом, оглянувшись, добавляю: И почему, черт побери, здесь нет Джульетты? Она должна это слышать.
Причин ее тревожить нет, пусть поспит, возражает Сэм. Сейчас мы все равно ничего не можем сделать. Утром сообщим ей.
Черт-те что! забываясь, в гневе выпаливаю я. Простите, сэр, я понимаю, мы не в «Омеге пойнт», но вы должны что-то предпринять. Так не пойдет. Джей возглавила это треклятое сопротивление ей не надо, чтобы с ней сюсюкались или оберегали. Когда она поймет, что мы ей ничего не сказали, то точно разозлится.
Кенджи
Как угодно, но это все какая-то чушь, твержу я, вцепившись руками в волосы. Блеф. Очередное вранье. Андерсон не мог собрать всех детей, просто невозможно. Разумеется, он старается задурить нам головыи это, кстати, работает, потому что прекрасно знает: мы не можем быть уверены, правда ли они у него в заложниках. Это все какая-то хитрая манипуляция. Идеальная партия.
Нет. С этими словами Брендан кладет руку мне на плечо. И хмурится, выражая беспокойство. Это не манипуляция.
Естественно, мани
Сэм их видела, вмешивается Нурия. Есть доказательства.
Замираю.
Что?
Я могу видеть на больших расстояниях, признается Сэм. Она пытается выжать из себя улыбку, но, похоже, слишком истощена. На очень, очень больших расстояниях. Мы догадались, что, если Андерсон собирается куда-то отвезти детей, он сделает это поближе к своей базе, где под рукой и солдаты, и необходимые ресурсы. Когда Элла сообщила о смерти Иви, я еще больше уверилась, что он отправится обратно в Северную Америку, где ему нужно ликвидировать последствия и удерживать власть над континентом. Если, например, еще какая-нибудь повстанческая группа попытается воспользоваться волнениями, он должен быть на месте, вершить власть и следить за порядком. Поэтому я поискала в Сорок пятом секторе. За четырнадцать часов я все хорошенько осмотрела и уверена, что собрала достаточно доказательств, которые подтверждают его заявления.
Какого черта Ты уверена, что собрала достаточно доказательств? Что за чепуха? Зачем нагонять столько туману? И с чего это ты единолично что-то реша
Следи за тоном, Кишимото, резко обрывает меня Нурия. Сэм без отдыха трудилась, пытаясь все разузнать. Здесь тебе предоставили кров, здесь она обладает авторитетом, и ты его призна́ешь и выкажешь ей свою благодарность и уважение.
Сэм кладет руку на плечо Нурии, успокаивая ее.
Все в порядке, произносит она, не отрывая от меня глаз. Он просто расстроен.
Мы здесь все расстроены. Нурия смотрит на меня с прищуром.
От гнева она начинает слегка светиться, ее темная кожа словно биолюминесцирует. Я не могу отвести от нее взгляд. А потом чуть встряхиваю головой, чтобы избавиться от наваждения.
Я не хочу выказывать неуважение, говорю я. Просто не понимаю, почему мы на это ведемся. «Достаточно доказательств» звучит как-то неубедительно, особенно когда Андерсон уже проворачивал такую фигню и раньше. Забыли, чем все закончилось? Если бы не Джей, которая тогда спасла все наши задницы, мы уже были бы покойниками. Иан так точно.
Ты прав, терпеливо начинает Касл, но упускаешь одну важную деталь.
Я наклоняю к нему голову.
В тот момент Андерсон действительно схватил наших людей. Он об этом не врал.
Я стискиваю зубы. Сжимаю кулаки. Все тело превращается в камень.
Отрицаниепервая стадия горя, дружище.
Отвали, Санчес.
Все, хватит. Касл резко поднимается на ноги. Он вне себя, стол дребезжит под его ладонями. Что с тобой, сынок? Это на тебя не похоже. Так грубо и непочтительно себя ведешь. Твои резкие высказывания в данной ситуации лишние.
Я крепко зажмуриваюсь.
В темноте, за закрытыми веками взрывается ярость, устраивает там салют и ломает меня.
Голова кружится.
Сердце кружится.
Капли пота стекают по спине, и меня начинает непроизвольно бить дрожь.
Отлично, грубо отвечаю я, открывая глаза. Извините, что вел себя неподобающим образом. Но я спрошу еще раз, а потом пойду и приведу ее сам: почему, черт побери, здесь нет Джульетты?
В ответ слышу молчание, большего мне и не требуется.
Что здесь на самом деле творится? Я брызжу злобой. Зачем вы так поступаете? Почему ей надо так долго спать, отдыхать и восстанавливаться? Почему вы мне не говори
Кенджи Голос Касла звучит теперь иначе. Он хмурится, морщит лоб, переживает. Как ты себя чувствуешь?
Я хлопаю глазами. Резко вдыхаю, пытаясь успокоиться, и отвечаю:
Все нормально.
На секунду мне кажется, что мои слова звучат как-то странно, будто их разносит эхо.
Дружище, выглядишь ты не очень.
Кто это сказал?
Иан?
Поворачиваюсь на голос, однако при малейшем движении все вокруг изгибается, звуки рвутся на части.
Точно, может, тебе поспать?
Уинстон?
Я снова поворачиваюсь, и на сей раз звуки ускоряются, набирают темп, а потом сталкиваются в режиме реального времени. В ушах начинается трезвон. Я опускаю взгляд, слишком поздно понимая, что трясутся руки. И зубы трясутся. Стучат. Я мерзну.
Почему здесь так холодно? бормочу я.
Рядом вдруг оказывается Брендан.
Давай, я отведу тебя в твою в комнату, предлагает он. Может, ты
Я в порядке, отшатываясь, нагло вру.
Сердце колотится с бешеной скоростью, в таком темпе, что его движение почти смазывается, оно больше похоже на вибрацию.
Это сводит с ума.
Мне надо успокоиться. Надо перевести дыхание. Надо сесть или облокотиться на что-то
Переутомление бьет как пуля меж глаз. Неожиданно, по-зверски запускает когти мне в грудь и тащит вниз. Я спотыкаюсь о стул, медленно моргаю. Руки тяжелеют. Сердечный ритм замедляется. Я растекаюсь.
Глаза закрываются.
И вдруг в голове всплывает образ Джеймса: голодного, побитого, в синяках. Одинокого и напуганного.
От страха в сердце пробивает электрический заряд, страх возвращает меня к жизни.
Глаза резко распахиваются.
Слушайте. У меня пересохло в горле. Я тяжело сглатываю. Слушайте, повторяю я, если это правда, если Джеймс и Адам действительно у Андерсона в заложниках, тогда надо идти. Идти прямо сейчас. Не медля, черт возьми, ни секу
Кенджи, мы не можем, прерывает меня Сэм. Она стоит уже передо мной как странно. Прямо сейчас мы не можем ничего предпринять.