Лайса дернула головой:
Да подавитесь вы этим повидлом, сэттар! Хорошо, что я здесь ненадолго, мать его за жопу, а то так до самой смерти мне слушать про это сраное повидло!
Она отвернулась, а Тирон почувствовал себя виноватым. Внезапно остро захотелось обнять Лайсу. Не валить на спину, сдирая одежду, а просто обнять и успокоить Но тут же свернув этому чувству голову, ответил:
Работать не пробовала?
Пробовала. отрезала онаТолько все не то, и не так. Честно много не заработаешь, в шлюхи не подхожу, неумелая и тупая для этого, а воровать у нас только Правителю можно. Таким, как яне по рангу.
Такое он слушать не мог. Никогда не мог! Маргиналы, траханое болото! Груз, тянущий назад мировое общество. Пиявки, присосавшиеся к его телу. Вотиз за таких, как Канц и ей подобные, и нет спокойствия в городах. Ведь эта смазливая дрянь, совешив кражу, наглую кражудаже не раскаивается! Более того, виноваты все. Правитель, власть, общество, все вокруг! Одна Лайса Канц невинно пострадавшая. Вся их прослойка такая Гниль.
Интересно, кем были ее родители? И есть ли родственники еще, кроме придурочной сестры в психушке? Скорее всего, есть. Гнилые семьи, подобные этой, плодятся, как подвальные крысы
Заткни пасть, Лайса. ответил он, сомкнув на груди рукиНе рассуждай о том, чего не знаешь и не можешь понимать. Не нравится Правитель? Так ты другого и не заслужила. Ясно? Тебе ясно?
Девчонка прищурилась, превратив огромные голубые глаза в противные щелочки. Губы изогнула ухмылка.
Ясно. ответилаДавно ясно. Такие, как я, ни на что права не имеют, сэттар. Я помню. Спасибо за то, что дышать разрешаете. Хоть и через раз
Вот же так и растак! Лайса Что же творит с ним Опять появилось острое желание схватить ее в охапку и успокоить. Ведь девчонка (или ему показалось?), расстроена сейчас? Ну да. Так и есть.
Ладно, сказал Тирон, прожав в горло внезапно подступивший комокДавай, все хватит. Не хочу я с тобой ругаться. Смысла нет. Пойдем обедать и прогуляемся. Идет?
Идет. уткнувшись в колени, прошептала одними губамиДавайте. Сейчас подогрею только.
Прогуляться решили не как обычно, в центр, а в отдаленный район"спальный", чистенький и тихий, изобилующий незатейливыми развлечениями вроде смотровых площадок, лужаек, а также небольших павильончиков, где можно выпить кофе и сьесть пирожное.
Оказавшись на одной из гладких каменных возвышений, смотрели на город, споря и отталкивая друг друга от смотровой "трубы" с мутными, поцарапанными стеклами.
А потом пили кофе из картонных огромных стаканов, приторносладкий, горячий и горьковатый, с ощутимыми нотками гари и ванили.
Замерзла? спросил Тирон, наблюдая, как ежится Лайса в тонкой блузкеЗачем куртку оставила в машине? Говорил же, так тебе же мне назло надо все! Иди сюда.
Стянув с плеч свитер, завернул в него сопротивляющуюся девушку и притянул к себе.
Ему хотелось о ней заботиться. Хотелось. Больше всего на свете желал он, чтобы дурочка Канц не мерзла, не плакала и не волновалась ни о чем. И вот сейчас очень хотелось сказать ей об этом Только почемуто язык стал свинцовым и твердым.
Сэттар Дэннис. она подняла голову и посмотрела в его глазаМожно вас попросить кое о чем?
Тирон смотрел на нее сверху. Отсюда лицо девушки казалось совсем бледным, а глазаяркими, как сагофиры*.
Что ты хотела? он наклонил голову, любуясь и улыбаясь, совсем не замечая неприятных ощущений от нейрокожи, стягивающей половину лицаВсе еще злишься, Лайса?
Она покачала головой, упираясь затылком в рубцы под рубашкой и сердце, ноющее и колотящееся сегодня особенно быстро.
Сэттар, сказала, набравшись всетаки храбростиПоцелуйте меня. Если вам несложно, конечно
Он, конечно, обещал. Клялся себе, что не будет делать этого. Он, конечно
много чего себе обещал. Но как не нарушить клятвы и чего они вообще стоят, если она просит? И зачем все это тогда?
Последний раз Тирон целовал девушку давно. Очень давно. Еще в военном корпусе, на летнем празднике. Сэттар даже помнил, как ее звалиДина Некум. Кадет Некум. Девчонка была рослой, короткостриженой, горластой и походила на активную лесбиянку. Сперев из вещмешка капрала Ригера бутылку домашнего самогона и батон дешевой колбасы, они жутко нажрались. А потом долго целовались на пустыре за хозблоком. После жетрахались на холодной и залитой ночным светом, каменной плите стоянки, укрывшись за громадными колесами военных фургонов.
Это был его ПЕРВЫЙ РАЗ.
Кадет Некум героически погибла во время ликвидационных мер. Во время Катастрофы, при взрыве. Она погибла. А он изменился. Сильно. И внутренне, и внешне.
После никаких поцелуев не было. Да и быть не могло. Риана Деррил поставила заслон этому проявлению нежности. Да и всему остальному тоже
И теперь
Осторожно повернув девушку к себе, Тирон положил ладони ей на бедра. Лайса прижалась к нему и, запрокинув голову, прикрыла глаза.
Прикоснувшись наполовину обезображенным ртом к пахнущим кофе и ванилью, нежным губам, он раскрыл их, одновременно подыхая и оживая от нежности.
Провел языком по доверчивой, растворяющейся плоти, нащупывая сладкий, мягкий язычок, ответно и искренне тронувший его. И понял, что никогда ее не отпустит. Не сможет. Понял, что
ВЛИП.
_______________________________________________________________________________________
*Сагофирысигнальные вспышки
Глава 8
Та ночь, тот поцелуй чтото изменили. Будто распустился бутон, выпустив наружу острые, торопящиеся раскрыться лепестки. Или треснуло стекло под напором тепла. Пластиковый пакет, с запертой в нем крошечной рыбкой, дал течь. И вот уже скоро распустится цветок, залив комнату ярким ароматом. Или рыбка ускользнет в трещину, найдя ход в водоем
А может, будет и не так. Лепестки цветка окажутся вялыми, невыразительного цвета, а ароматслабым. Треснувшее стекло пропустит холод, а рыбка, вместо водоема окажется в водовороте канализации.
Может, и так. Этогото и боялись и Тирон, и Лайса. А потому, в ту ночь вернувшись, молчали. И после долго молчали о происшедшем.
Они не говорили ни о чем. Слова казались тяжелыми, неуместными, ненужными. Ненужными среди прикосновений, взглядов, жестов и коротких фраз, понятных только им двоим. Все чаще Лайса находила себя на кухне, за приготовлением очередного кулинарного изыска после прослушивания краткого курса по инфоблоку. Или сидящей с книжкой в руке, внимающей льющейся с экрана ее информации о деятельности солдат Восстановления.
И все чаще сэттар обнаруживал в себе странные, новые качества. Особенно это проявлялось во время очередных "визитов" по "ту сторону" города.
Проверочные рейды Тирон ненавидел. По его твердому убеждению, маргиналов следовало бы не сдерживать и охранять, а загнать в какойнибудь бункер и заморить голодом. Или сжечь. Правитель слишком добр и совестлив, поэтому и зараза ползет быстро, временами прорастая в тело города щупальцами и формируя зародыша, растит собственный организм. Этого нельзя было допустить ни в коем случае!
Поэтому сэттар, да и подчиненные ему солдаты, никогда не церемонились в действиях. "По ту сторону" им была предоставлена полная свобода.
Можно было, не сдерживая себя, работать прикладами, кулаками и ногами, обутыми в тяжелые ботинки. Как правило, доставалось даже женщинам и детям. Такие действия не считались чемто из ряда вон выходящим: из гнилого семени хорошего плода не получить, это всем известно. А поэтомуне стоит жалеть отродье отщепенцев.
Тот вечер Тот вечер выдался странным. Вопервых, дежурство было и не его совсем, Дэнниса дернули из дома, прямо изза стола, под недовольные визги Лайсы: "Что за работа, херня какаято! Шли бы вы лучше стоянки охранять, и денег побольше, и в выходные никто не достанет! Сэттар! Мне вас ждать или че?!" На ходу объясняя непонятливой, что это только на несколько часов, что скоро сменит его Шерзан или ктонибудь, что у новенького солдата рожает жена и, ну сама понимаешь, Лайса Сопровождаемый гневным: "Ну и пожалуйста! Да и катитесь!", ушел таки. Со смехом, тянущим уголки рта и теплотой внутри. Эта теплота чуть не подвела его тогда.