Будто из глубины старого колодца, с заиленного липкого дна смотрело на нее неизвестное существо. Смотрело неожиданно робко и заинтересованно, совершенно не стремясь причинить вреда, наоборот.
Защитить. Только непонятно, отчего. Вполне возможно, что и от самого себя.
Вы чего, сэттар Дэннис? промямлила она, попытавшись отступитьЧего так смотрите, а На мне картинки не нарисованы
Иди сюда. выхрипнул он в ответ, сминая стакан в рукеИди сюда, Лайса. Обними меня. Обними. Больше ничего не надо.
"Не ссы, Канц." улыбнулась Дэл синими мертвыми губами Нейты"Не ссы. Солдат Восстановленияне самое страшное в этой жизни."
Мысленно послав непрошенное видение к херам, девушка прижалась к сэттару, ощутив звон и напряжение сильного тела. Неумело обняв любовника за шею, уткнулась щекой в жесткие, коротко стриженные волосы.
Иди ко мне
Вы же сказали, не надо ничего
Перевернув и прижав ее к постели, горячо прошипел в прохладную ямку между шеей и плечом:
Помолчи пять минут, Лайса.
Хихикнула в ответ:
Пять? На большее не тянете? А я уж размечталась потрахаться Ой!
Несильный, но ощутимый шлепок по ягодице рассмешил ее. В ударе не было злости, не было ненавистилишь легкое раздражение.
В следующий момент Лайса уже лежала на спине, крепко прижатая к постели разгоряченным мужским телом. Тирон скользнул руками под майку девушки. Лайса потянула майку вверх. Он отпустил руки, следя как обнажается тело любовницынежное, пластичное, с двумя тугими холмиками грудей, пересеченное лентами ночного света.
Я сама хочу, похоже выдохнула удивленноТак бывает? А? Бывает, нет?
Дэннис оторвался от нее, но лишь затем, чтоб вновь прижаться к перламутровой коже ладонями и, сжав груди руками, захватить губами соски. Поочередно один и другой. Просунув руки между бедрами Лайсы, он развел их, одновременно стягивая узкие трусики вниз.
Мне как будто холодно прошептала онаВсе тело тянет, и трясет жуть
Тирон провел рукой между стройных бедер девушки, скользнул вниз, нажав на клитор пальцами, погрузил их в сверкающую, бархатную ямку. Тело Лайсы отозвалось дрожью нарастающего желания.
Хочешь, глухо сказал онХочешь, течешь вся Хочешь, чтоб я тебя трахнул. Так и есть.
Пошевелив рукой, с какимто самодовольством почувствовал ответное движение, быстрое и умоляющее.
Трахнуть тебя пальцами, Лайса? И языком, а? А потом уже насадить, как положено?
Всхлипнув в ответ, пробормотала чтото нечленораздельное, зажав рот рукой.
Сэттар расссмеялся про себя. Упиваясь внезапной властью, подавил в себе яростное желание немедленно придавить паршивку к постели и выебать так, чтоб неповадно было измываться над ним.
Хотел он ее сейчас невероятно! Впрочем, как и всегда. Но Наслаждение местью оказалось дороже.
Наклонившись, он коснулся кончиком языка раскаленного клитора. Лайса прикусила губы и застонала. И стон этот, и запах, и вкус ее желания будили зверя, отдавшись в чреслах нудным, тянущим жаром и болью.
Сейчас сэттар мучил сам себя, сдерживаясь из последних сил, помня о том, что не удастся надолго растянуть пыткувчерашние девственницы, зеленые девки кончают невероятно быстро, от любого движения и касания.
Разведя сливочные бедра, крепко зажал их руками и принялся исследовать влажные изгибы языком и губами. Девушка дернулась, пытаясь вырваться и освободиться, потом, упершись затылком в постель, перемешала стоны наслаждения со слезами.
Пожалуйста!!! Не надо так! НЕ НАДО!!! Я не смогу долго
Сможешь, отозвался Тирон, массируя подушечкой пальца пульсирующий клиторСможешь. Я не дам тебе кончить раньше меня, Лайса.
Выгнувшись радугой, она стонала под его руками, каждое касание вызывало сладкий, больной ожог. Тело горело, как в лихорадке и ничего не было желаннее этого жара, этой боли, этого желания! Разум уснул, закатился на дно черного колодца тряпичным мячомсейчас было не его время, на первой ступени стояли другие импульсы. Разряды. Точки. Миллионы, миллиарды точек, взрывающихся алмазов!
Желание избавиться, оттолкнуть ушло, мир поменялся, минуты и секунды сплавились воедино и застыли, а послетреснули под жаром раскаленных тел и сознаний рассыпались на миллиарды оскольчатых звезд.
Почувствовав на языке вкус близкого взрыва, Тирон прервал эти детские забавы. Разведя пальцами пульсирующую плоть, обнажил вход и резко вошел внутрь ждущего, текущего ванилью и медом тела.
ААААХХХ
Девочка моя
Плавно толкнувшись, получил ответный призывный толчок навстречу. Неумелое объятие сжало его шею, обнаженную кожу плеча ожгли ее пальцы
Теперь они горели тоже, она горела тоже, и он
плавился.
Расплавившись окончательно, потекли оба, золотыми потоками вливаясь друг в друга, влипая и оставаясь навечно. Навечно.
Навечно. Не в силах уже разъединиться никогда
Дорогая моя девочка, только и смог вымолвить сэттар, наконецто оторвавшись от прекрасного, переливчатого телаМоя.
Сейчас он корил себя за косноязыкость. За то, что вот теперь, когда столько всего надо сказать, на ум приходит только пластиковый штамп, вроде: "мне было зашибись".
Как же, это и так бывает голос Лайсы был хриплым.
Раскинув руки, разметав волосы по сбитым простыням, она смотрела в черные глаза сэттара, с красноватыми, отливающими ночным светом зрачками.
Бывает
Остальные, несказанные слова сожрал находящий рассвет. Когда Ортан запустил свои еще прохладные, пыльные лучищупальца в посеченный пластик штор, восковая девочка вдруг резко уснула на жестком плече сэттара, восковой полурасплавленной щекой прижавшись к раскаленной коже под тканью рубашки.
Чего вы пробормотала ЛайсаНе
"раздеваетесь" хотела сказать она и сказала, но уже во сне. И поэтому, не услышав ее, Тирон, дождавшись, когда сон окончательно свяжет медовое тело крепкими лентами, поднялся с постели. Не желал он обрывать эти ленты, боясь, что уснет и опять заорет во сне дурниной.
Присев в кресло, возле окна, задремал и не видел, как
нагревающиеся утренние лучи слизали сверкание ночи с каменных плит улицы, и как
медленно, шоркнув шинами и матово блеснув крышей, отъехал от дома плоский, невзрачносерый фургон, простоявший здесь с вечера
зачемто.
Глава 17
Через несколько дней Лайса и Тирон поссорились.
После ни он, ни она не смогли вспомнить, что явилось причиной бестолковой грызни
Иногда происходит подобное и, как правило обе стороны потом, морща лоб и напрягая распаленные клетки памяти, долго мучаются, пытаясь восстановить картинки прошлого, дабы не погасить находящего настоящего Тщетно, тщетно! Та ступень, которая рассыпается под натиском тяжелых шагов, никогда не вернется в первоначальный вид. Видимо поэтому и не идут воспоминания, замирают на полшаге, на полслове, на полвздохе.
Кажется, грызня началась изза очередного обсуждения морального облика Лайсы Канц, которая, конечно, святым послушником себя не считала, но и тем, кем назвал ее любовник, тоже не желала быть!
А с какой стати?! Она не дура. И не воровка! И вообще
И вообще! верещала Лайса, тыча пальцами в мягкий трикотаж майки, натянувшейся и обрисовавшей рельеф груди ЛиквидатораЯ хочу! Чтоб! Вы! Со мной считались! Сэттар! Дэннис! Это! Понятно?
Тирон, оттесняемый этим яростным напором в сторону окна, все же нашел в себе силы противостоять.
Захлопни рот, Канц! рявкнул он, сжав рукой тонкое запястьеПрекрати визжать! Как пилой по мозгам! Дура дешевая! Ну да Что от тебя ожидать? Интернат для дефективных! Маргиналка крашеная!
Ну вот, и разве можно было такое стерпеть?! Конечно, нельзя. Никак нельзя!
И поэтому Лайса, увлекшаяся в последнее время изучением этикета, правил хорошего тона и "саморазвитием", а также подробным просмотром серий по инфоблоку на эту тему ("Занимательная туфтология для дебилов", как называл это Дэннис), вмиг забыла всё, что прилежно запоминала до сих пор.