Вышел мягко, перекосив лицо рубцом натянутой ухмылки, невероятно злясь на самого себя!
Зверь. Зверь и есть. Правильно сказал Трэвил"пожалейте вашу девушку!" Какая постель, какая семья тебе? Семья твояпомойные черви и дом твойкрепкая клетка в зверинце. Давай еще, обидься на иномирную тварь, что сожгла тебе полморды! Мало. Надо бы еще и яйца сжечь, чтоб не плодился, мудак.
Войдя в комнату, не включив свет, стянул с себя мокрую одежду. Хорошо, слишком раздеться не успел! Почувствовать ему захотелось, видите ли Прекрасно, что Лайса ничего толком не поняла. И прекрасно, что в возбужденном состоянии сквозь поры кожи Гибридов выделяются не только адреналин и феромоны, но и галлюциноген В малых и очень редких дозах он не вреден. Хватило пары миллиграммов, может быть, чтоб оболванить девчонке голову. Конечно, видеть она не видела, но желательно бы ей забыть и то, что разглядела мельком
Рубиновую сетку сосудов и вен на руках, например.
Редкие плотные мелкие рубиновые пластинки, в некоторых местах перемешавшиеся с кожей
Рубиновые брызги света. Жар.
Лучше пусть уверится, что он решилтаки отодрать её в зад.
На стол Тирон накрывал трясущимися руками, гоняя в глотке раскаленные осколки стекла.
"В жизни больше к ней не прикоснусь. Есть же шлюхи, в конце концов, если приспичит"
Лайса вошла в кухню посвежевшая, все еще пряча глаза и неудобно морщась.
Давай, садись. Дэннис двинул круглый стул ближеТебе, может, кофе?
Она кивнула. Вдруг, сорвавшись с места, начала неумело помогать, переставляя посуду, пролила вино, просыпала на стол мелкое печенье.
И тут же их руки принялись собирать мягкие, пахнущие ванилью кругляшки Пальцы встретились. На момент вдруг как пристыли друг к другу Разбежались.
Слушай, Лайса. Сколько тебе было, когда ты попала в интернат?
Девушка тряхнула чернобелой головой.
Восемь лет, сэттар.
Где жила до того? В записях о тебе мало информации.
Это неинтересная история. Ну, если хотите, расскажу. Только я мало что помню.
Рассказ ее оказался сбитым, обрывистым, даже несколько неправдоподобным.
Сейчас он тек сквозь вино и кофе. Тек расплавленным стеклом
___________________________________________________________________
*Талковый соуссоус с добавлением перезревших семян талкового перца. Невероятно острый.
*Янспретпротивозачаточное средство длительного действия. Янспретфорте М.
*Ракштарнедопустимое ругательство. Дословно: "Отродье шлюхи и ее сына". За такое оскорбление могут убить.
Глава 15
Свое детство Лайса Канц помнила плохо. Совсем плохо. Иногда память подсовывала какието странные, чередующиеся между собой картинки. Вдруг из небытия возникали, то высокая, худая женщина в неопрятной одежде и со злым, вечно недовольным лицом, то раскаленная железная печь. В совокупности с печью и женщиной приходило ощущение замерзших ног и рук.
Как правило, это видение сменяло другое: высокий потолок, расцвеченный идеально круглыми светильниками, льющими странный мертвенный голубой свет вниз и по сторонам. Рядом с этими кадрами шла боль во всем теле.
Когда Лайсе нечего было делать, она думала об этом. Девушке казалось, что голубой свет и больэто одно. Железная печь, женщина и холоддругое. Разные отрезки, разные дорожки чьегото пути. Может даже и ее, Лайсы. А может, и нет.
Вот облупленное крыльцо интерната девушка помнила получше. И коридордлинный, очень длинный, темный, смурной, с узким большим окном в самом конце.
По обеим сторонам коридорастены, с вдавленными в них, окрашенными белой краской дверями. Комнаты, каждая на восемьдесять человек. Одинаковые кровати, застеленные одинаковыми тонкими одеялами, грязнобордовыми и застиранными до невероятности.
Одинаковые девочки, которым строгонастрого воспрещалось выходить из одинаковых комнат без разрешения воспитателей.
Прогулкапо звонку. По звонку занятия и прием пищи. Сон, туалет, душтоже по звонку.
Маргинальские высранки! ворчали воспитатели всякий раз, когда "режим звонка" нарушалсяСил на вас нет! Благодарны будьте правительству и дотациям, которые оно дает! Благодаря им вы все еще живы Пустая трата денег, толку с вас все равно не выйдет!
Что такое Дотации, маленькая Лайса тогда еще не знала. Они представлялись девочке какимито то ли птицами, то ли бабочками, то ли цветами Почемуто светящимися и дающими жизнь. Ведь, как она понималаблагодаря именно им и Лайса, и Анета Канц все еще живут.
Анету, правда, она видела всего несколько раз, после того, как та самая женщина со злым лицом привела их сюда. После обследования медика младшую Канц кудато увезли и только через несколько дней Лайса насмелилась спросить Мариоку (няньку, казавшуюся ей добрее остальных):
А где Анета?
Тебе не все ль равно, а? нянька шумно выдохнула клубы саджа в открытое окно. Потом, смягчившись видимо, добавилаВ психушке она. Ненормальная твоя Анета, на людей кидается Да не переживай так. Встретитесь еще. Вот будет тебе восемнадцать: получишь личный номер, картупропуск и адрес, как опекун. Тебе придется тогда самой свою психованную сестру содержать, поняла?
Поняла. кивнула Лайса, хотя не поняла из этих объяснений ровным счетом ничего.
Осознание доходило постепенно. Осознание того, что стыдно быть маргиналом, стыдно жить в Секторах и приютах, стыдно иметь в родственниках буйнопомешанную сестру, стыдно быть
Стыдно. Быть.
Потом был побег. Первый и единственный побег, когда Лайсе удалось скрыться изпод неусыпного контроля на два месяца. Улица приняла их с Нейтой нерадушнозимним холодом, пронизывающим ветром и ревущими, несущимися по дорогам фургонами.
Все зашибись будет, утверждала НейтаЛайса, не ссы. Доберемся до Секторов и растворимся там. Нас никто искать не станет, ну пропали и пропали Может, померли. Не ссы, говорю.
За черту города они выбрались легкоравнодушный каменный остров выпустил тринадцатилетних беглянок, чтобы потом вернуть обратно.
Скрыться удалось в Черном Секторе, в Секторе четыреста двеннадцать, кишащем вшами, червями и странными личностями непонятного возраста и происхождения. К слову, личностей этих опасаться не приходилось. Обитатели Черного Сектора встретили девочек радушноравнодушно. Не желая связываться с воспитанницами приюта и добавлять себе плюсиков в итак пухлые послужные списки, постарались отнестись к новым жилицам, как к пустому месту.
Жить пришлось в разбитом фургоне, лишенном колес и обивки. Пол заменяли пластиковые растресканные плиты, а печькруглый огромный ржавый бак (в него полагалось толкать дрова и поджигать их). Бак быстро нагревался, давал жар и так же быстро остывал, тонкое железо отказывалось сохранять тепло. Его сохраняли сами девочкизамотавшись в тряпье, они спали, плотно прижавшись друг к другу.
Может, попробовать найти твоих? както раз спросила Нейта, разглядывая грязный потолок фургонаТы знаешь, где их искать?
Лайса выдохнула холодный пар изо рта.
Нет. ответила, не беря в расчет картинки о женщине, приведшей их с Анетой за руки в приютА ты своих?
И я нет Мать умерла давнымдавно. Я ее даже не помню, Лайса. Отца зарезали на улице, когда мне было года четыре Были еще два брата, но Где они, что Не знаю.
Как же ты попала в приют? Тебе рассказывали?
На улице выловили солдаты Восстановления.
Ааа
Вскоре Нейта умерла. Лайса так и не поняла, что случилось. Просто в одно из холодных утр она нашла подругу мертвой, накрытой с головой рваным пальто. Лицо Нейты было синим, а губы сжатыми.
Может, виной был садж. Может, холод. А может, просто Сектор убил ее. Пожалел, чтоб не мучилась. Лайса Канц по его мнению, видимо, жалости не была достойна Да и похрен, твою мать. Какая разница?
Кстати, о матери.
В одну из вылазок в город за едой, Лайса видела ее. Женщина шла в сторону торговых точек, которых там был целый островок. Она шла, шатаясь и бурча ругательства, выражение лицазлое, как всегда, не поменялось с годами.