- О! Тигран, чего доброго, станет миллионером!
- Отдайте мне мой рубль - и я пойду! - сказал я.
- А если он не согласится нам помочь, что тогда? - не реагируя на мою просьбу, спросил Рыжий Давид.
- Не дадим ему ни копейки.
- Как это? - вскричал я.-Мы же договорились!
- Сейчас заревет, - усмехнулся Иезуит Каро.- Не терплю плакс.
- Не больно-то цацкайтесь с ним. Станет морочить голову, познакомьте его с приемом японской борьбы.
- С японским приемом? Ну это чересчур! Отдаст богу душу. От одного удара переломится надвое! - Иезуит Каро ехидно хмыкнул.
Я, естественно, испугался. Пираты обычно бывают очень сильными.
- Так уже и надвое? - усомнился Леонардо Серобо.
- Хочешь покажу, как это я делаю? А ну, Давид, давай-ка ту палку.
Рыжий Давид ринулся в темные угол ацатуна и через мгновение появился с шестом в руках. Он положил его на скамейку. Иезуит Каро облизнул правую ладонь, резкими рывками дважды резанул воздух и с силой опустил на шест.
Палка разлетелась на две половинки, я невольно сжался, втянул шею в плечи.
- Молодец! -похвалил Леонардо Серобо.-Теперь я верю, что ты и голову оторвешь с маху.
- Я пойду. Давай мой рубль, - сказал я, стараясь казаться спокойным. Но, по-моему, мне это не удалось, и голос мой прозвучал очень даже жалостливо.
- Может, сейчас его двинуть? Японским или древнеиндийским?
- Древнеиндийским? Это еще что? - уже по-настоящему удивился Леонардо Серобо.- Новый прием?
- Говорю же тебе, древнеиндийский! - повторил Иезуит Каро.- Если бы новый, то и назывался бы он новоиндийским! Так как же с ним поступить?
- Как хочешь. Но попробуй сначала уговорить его, объяснить, что к чему. Тигран парень хороший. Он поймет нас. К тому же вместо рубля заработает целых пять рублей и станет миллионером. Как Форд, Морган или, скажем, Гюльбекян...
- А если он не поддастся?
- Тогда придется познакомить его с одним из приемов - с японским или древнеиндийским. Можно и Каро-Канн применить! - сказал Леонардо Серобо.
- Каро-Канн это в шахматах! - не удержался и поправил я.
- Ты лучше отвечай, согласен помогать нам или нет?
Ну что мне оставалось делать!
- Хорошо, - сказал я.-В воскресенье приду. Тогда и деньги отдадите.
И, выйдя из ацатуна, я смело зашагал по темному двору Смело, потому что Иезуит Каро остался в ацатуне, и никто, я был в этом уверен, не выскочит из кустов мне наперерез.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В тысячелетнем монастыре. Странный шепот. Незнакомец.
Кто он?
"Как хорошо, что на свете бывают пираты!" Тяжело дыша, мы еще на несколько шагов приблизились к монастырю и остановились.
Всегда хорошо оказаться в этих местах с кем-то из чужих, не с лусашенцем. Вроде бы всегда видишь один и тот же монастырь, но, когда со мной бывают приезжие, я словно бы тоже впервые вижу все окрест. И все мне кажется новым. Вот, к примеру, вывеска. Обыкновенный лист железа.
Покрашенный белилами лист, и на нем черными буквами написано, в каком столетии построен монастырь, кто его построил, каким набегам вражеских племен он подвергался и кто потом "залечил" его раны, реконструировал... А в самом низу надпись крупными буквами напоминает о том, что это архитектурный памятник, и охраняется он государством и что порча его карается законом... Сто раз я читал эту вывеску и каждый раз задумывался о чем-нибудь из прошлого...
Ограда тысячелетнего монастыря местами уже разрушена, а каменные плиты во дворе истерлись и вогнулись.
В дождь вода- набирается в эти впадины, и тогда монастырь отражается в водном зеркале. Это очень красиво, жаль, что сейчас нет дождя. Нет и в ближайшие дни не предвидится...
Мы прошли через двор к .входу в храм. Я остановился и, показывая на огромную дверь, сказал Нвард:
- Посмотри-ка на нее повнимательней.
Это была тяжелая и массивная деревянная дверь.