Он нагибается ниже, касается своим лбом моего и тут же набрасывается с поцелуем. Кажется, что вулкан, который все время хотел разорваться, затопив все вокруг лавой, наконец, решился.
Меня почти обжигает его страстью, властью, контролем и безудержным влечением. Я не то, что отвечаю ему со всей своей душой, пылом и старательностью, - я просто плыву по течению в его бурной реке.
Бэд сжимает в своих руках мою грудь, тянет за ее вершинки, и видно, что он забывается от страсти, потому что теперь в его действиях нет ничего нежного. Все подчинено теперь только емутолько его удовольствию, и это вдохновляет сильнее.
Я льну к нему, обхватываю его руками, запускаю пальцы в волосы, притягивая ближе.
Бэд резко разводит мои ноги, и я обхватываю его торс своими ногами, пятками уперевшись в задницу, немного надавив, будто бы приглашая к себе.
Ухмммм,что-то невнятно произносит он, и смачно облизывает свою ладонь, потом быстро проводит по всей длине своего члена, покрывая естественной смазкой, и направляет его в меня.
От накатившего ужаса я закрываюсь, сжимаюсь.
Тссс, тише, тише, тише, моя сладкая,шепчет медленно и внятно Бэд, целуя горло, щеки, виски, по которым начинает стекать неконтролируемая влага от боли, а руками лаская все, до чего может дотянутьсябедра, руки, грудь, зад.
Кажется, что мужчина находится вездесверху, снизу, спереди, сзади, и его контроль, его забота, терпкий аромат и аккуратные движения сводят с ума.
Сейчас, сейчас,говорит он и входит все глубже и глубже, а я же закусываю губу, чтобы не завыть от боли. Но отстраниться уже нельзякак нельзя скинуть с себя многотонный дом. Да и Бэд не дает задуматься об этом, он снова ласкает, целует, обнимает, и вдруг я вижу, как глаза его сверкают желтым светом.
Из глубины его обычной черноты на меня смотрит звериное золото с вертикальным зрачком, я сглатываю, но видение не проходит. Бэд смотрит прямо на меня, двигается во мне, а я изумлена настолько сильно, что даже не могу сказатьбольно ли мне сейчас или нет.
Мужчина закусывает губу, будто борется с собой, и я вижу мелкую точку крови, что стекает к подбородку, и понимаю, что ему нужно больше, чем я прямо сейчас могу ему дать.
И вдруг меня озаряет каким-то светом, уверенностью в том, что я могу сделать: я снова внимательно смотрю на него, в глубину его глаз, будто хочу познакомиться со всеми демонами и зверьми, что обитают на дне его души, и киваю. Киваю уверенно и приглашающе.
Бэд закатывает глаза, будто бы недоволен моим решением, но в противовес глаза его радостно вспыхивают.
Он открывает рот, и я вижу большие клыки.
Мужчина рычит и вдруг вонзает зубы мне в шею.
И я тону
32
О, Луна этот вкус ее крови он невероятен. Это будто снег и зной, вода и пламя. Мое нёбо обжигает от ее ванильного привкуса, и я не могу удержаться, чтобы не расплыться в торжествующей улыбке.
Невероятно.
Неописуемо.
Волшебно.
Мой член зудит от напряжения, бедра дрожаттак хочется пуститься в привычный и резкий, быстрый танец, но с ней, девушкой, для которой все это впервые, нужно делать все аккуратно и точно.
Но как она поняла, как увидела, что мне хочется? Что мне нужно попробовать ее крови именно в этот момент, когда член уже орошен ее каплями?
А полностью обнимаю ее своими руками, пытаясь накрыть голову, укрыть от всего мира, и в то же время впечатать в себя, поставить клеймо везде, на каждом участке ее тела.
Бэд, Бээд,стонет она.Еще, ещепожалуйста
И это действует на меня спусковым механизмом, я выпускаю своего зверя наружу. Он уже доволен и сытмелкие капельки крови блестят на клыках, которые убираются обратно в челюсть, и потому я с огромным удовольствием внемлю мольбе Джинджер.
Прислушиваюсь к себе, к ней, и понимаю, что не могу причинить ей ни малейшего вреда. Только если своим промедлением.
И тут же ускоряюсь, вбиваясь в ее тело от всей души, на всю длину. Слышу, как отзывается влага между нами, как вибрирует тело Джинджер под моими руками, в предвкушении, и выплескиваюсь своим удовольствием на полную мощность.
И только после того, как понимаю, что она затихает, переворачиваюсь на бок, тяну ее к себе, укрываю одеялом и не даю сделать даже шага по направлению к ванной.
Теперь и навсегда онамоя. Полностью и бесповоротно, до конца моих и ее дней.
Джинджер охает, когда дотрагивается до маленькой отметины на шее.
Я тут же поглаживаю едва заметный укус подушечками пальцев.
Обязательно было кусаться?кривит губы она.
Не смог удержаться, прости,покаянно говорю, но внутри все поет и цветет от удовольствия.
Мне нужно в ванную,вдруг дергается Джинджер.
Нет, не нужно тебе никуда, лежи,перехватываю ее легкую руку, кладу себе на грудь, чтобы она слышала успокаивающее биение моего сердца, и это срабатывает. Девушка расслабляется, решив дать себе пару минут для того, чтобы снова перевести дух, и медленно погружается в дремоту.
Глажу ее плечо, задумчиво вывожу пальцем какие-то фантастические узоры на коже. Чувствую ее кожу, прильнувшую грудь, ощущаю приятную тяжесть ноги, которую Джиндж закинула мне на бедро, и думаю о том, что таких волнующих и невероятных впечатлений от секса у меня никогда не было.
И никогда не возникало желания укусить партнершу в шею, чтобы слить ее пульс со своим, опалить нервы вкусом ее крови. Даже с самыми развратными оборотницами, волчицами, в момент наивысшего напряжения, опустошения, зубы никогда не чесались так сильно, как с этой девушкой, которая доверчиво обнимает меня за талию во сне.
Именно в этот момент, когда кровь начинает бурлить в обычном ритме, на меня накатывает понимание того, что я натворил.
Я связал себя самыми прочными узами с этой девчонкой. Самыми прочными и нерушимыми, сделав ее своей парой.
Нужно будет ей как-то об этом сказать, аккуратно сообщить, что теперьона навечно моя.
Вздыхаю громко, так, что Джинджер беспокойно приподнимает голову.
Что-то случилось? Все в порядке?спрашивает она у меня, глядя внимательно и цепко своими прозрачными глазами.
Хмыкаю. Кажется, последний ее вопрос должен задавать мужчина, но никак не девушка, которая только рассталась с невинностью при помощи зверя.
Провожу рукой по ее волнистым волосам, и чувствую, как загораюсь от ее присутствия. Снова и снова.
Рад, что в день твоего рождения заглянул на огонек,неуклюже шучу. Но за этой шуткой кроется многое: девушку в любом случае кто-то бы заказал, по ее красивую и неуемную душу отправили убийцу, и его рука бы точно не дрогнула, всадив три оговоренные пули в грудь.
Она ожидаемо морщится, дергается, будто бы пытается уйти. Но кто же ей позволит?
Перехватываю посередине живота, от чего она дергает ногами и руками, и начинает заводиться.
Тшшш,шиплю и подминаю под себя. Джинджер, распахнув глаза, смотрит в потолок.Детка, что случилосьто случилось.
В ее глазах начинают закипать слезы. Черт, с женской истерикой я точно не совладаю. Но у меня для этого есть одно самое действенное лекарство.
Отвожу голову чуть назад, окидываю ее тело жадным взглядом ненасытного зверя, и понимаю, что внизу живота все сразу отзывается на ее аромат, на ее мягкость, на ее упругость и ее настоящий вкус и ритм крови.
Провожу языком по шее, и понимаю, что она немного расслабляется. Удовлетворённо хмыкаюее тело начинает настраиваться на меня, это такой биохакинг, и то, что он работает у нее со мной, не может не кружить голову.
Мелкими поцелуями прохожу по коже ниже к груди и примыкаю губами к ее груди. Тяну сосок, кручу его между зубами. Джинджер шипит, выгибается навстречу, руками цепляется то за мои плечи, то за чуть отросшие на затылке волосы.
Она немедленно возбуждается, но я не хочу спешить. Мне кажется, я уже знаю ее тело вдоль и поперек, но мне нужно еще, еще, она как доза адреналина, без которого волку не прожить в теле человека.
Облизываю ладонь, обильно, как могу, и провожу ею у нее между ногген волка поможет регенерировать клетки той, ради которой он теперь будет существовать. Не хочу, чтобы второй раз был болезненным или неприятным. Моя девочка должна содрогаться в объятьях оргазма, биться, достигать неимоверных высот и как можно дольше оставаться в своем личном космосе. И я, мое тело, мой член могут ей это подарить.