Мы не хотели тебе говорить, но, по слухам, Харальд обещал руку Астрид Ульву, сыну ярла Торвара. Но так просто он отказать тебе не может, хоть твой меч давно уже не покидал ножен: он знает, что тебя лучше не гневить. Даст он задачу непосильную ты её либо не выполнишь, либо погибнешь тогда у него руки чисты.
Что он может мне назначить? проворчал Скьёльд Остров разграбить? Драккар врага привести в гавань? Взять штурмом крепость саксов или германцев?
Поутру у пристани собралось народу сотни полторы. Пришел даже ярл Торбранд, что готовился выйти через пару дней в очередной поход. Когда-то Скьёльд ходил вместе с ним на его драккаре, и ярл искренне огорчился, когда его сотоварищ решил уйти на покой.
На середину вышел Харальд.
Скьёльд! тот вышел из толпы и встал напротив.
Я обещаю отдать тебе руку приёмной дочери своей Астрид, если выполнишь мою задачу. Согласен ли ты на это?
Согласен. спокойно кивнул Скьёльд под скрестившимися на нём взглядами.
Ты должен Харальд сделал паузу, победно обводя глазами собравшихся, повесить свой щит на воротах главного города ромеев! По праву сильного!
В наступившей тишине было слышно, как кто-то ахнул и крепко выругался.
Небо рухнуло на Скьёльда.
Щит! На воротах Константинополя! Лучшей крепости мира! По праву сильного! И он на это согласился! Добровольно! Безумец
Но отступать было некуда.
Я сделаю это, глаза их встретились, но где порука, что ты за это время не отдашь Астрид другому?
Клянусь Одином!
А я прослежу, чтобы всё было по честному, подал голос ярл Торбранд. Три года тебя будет ждать Астрид, потом Харальд будет свободен от своего слова. Или пока ты не погибнешь.
Они снова встретились глазами.
«Не получишь её, недостоин ты Сдохнешь где-нибудь, а её я отдам сыну ярла. А у тебя кишка тонка» читал Скьёльд в глазах Харальда.
«Хрен тебе, старый хрыч. Ещё посмотрим, кто раньше уйдёт к Черной Хель»
* * *
Скьёльд сидел на берегу, кидал мелкие камешки в воду и размышлял.
«Константинополь слишком велик, тут нужно большое войско. И ведь всё предусмотрел, старый хрыч, да сожрёт его Фенрир! По праву сильного! Так-то можно было бы повесить тишком щит на ворота, да и уйти. Да Нужно идти к Рюрику, да и Олег всё зовёт к себе в дружину. Только они могут собрать войско, достаточное для штурма. А уж как Рюрика или Олега толкнуть на это как-нибудь справлюсь»
Потухшая было искорка надежды начала разгораться с новой силой. Через пару месяцев Скьёльд и примкнувшие к нему воины, желающие подзаработать у князя руссов, да и просто засидевшиеся дома, сходили с палубы лодьи на пристань Киева. Среди прочих, в дружине Скьёльда были Фарлаф и Стемид.
* * *
За следующие два года он много чего успел.
Во-первых, вступил в княжескую дружину. Рюрик к тому времени уже умер, а сын Рюрика, Игорь, был еще мал, потому правил Олег, двоюродный дядька Игоря. В своё время они немало повоевали вместе, не раз спасали жизнь друг другу. Олег обрадовался приезду старого товарища и сразу поставил его воеводой.
Во-вторых, через полгода добился назначения охранять южные рубежи Руси. Оттуда он слал князю вести, в которых расписывал притеснения русских купцов в Царьграде и набеги степняков, которых (ясное дело, больше некому) подкупили ромеи. Благо причин для размышлений было больше чем достаточно ромеи ревниво относились к появлению молодого и крепкого соседа.
В-третьих, Скьёльд умело организовал защиту рубежей, и сомневаться в его верности никому и в голову не приходило. С ним старались завести дружбу, к его мнению прислушивались.
Ты с ума сошёл, что ли, воевода? Олег даже привстал на лавке Пойти походом на Царьград? А сколь наших воинов погибнет? Царьград-то тебе не деревенька. Рано пока, силёнок у нас еще пока маловато. Вот через пару вёсен приведу дружины из Нова Города и Изборска вот тогда
Купцы наши жалуются нет сил, говорят, терпеть более. Греки и в торговых делах их притесняют, и препоны чинят на каждом шагу. Даже в баню в Царьграде не пускают! Я тут перебежчика тебе привёл: сказывает, что сам видел ромеев, когда те передавали деньги степнякам, чтобы грабили они нас.
Правда это? Олег вперил очи в маленького человека, который стоял позади воеводы.
Истинная, княже. Деревеньку-то нашу пожгли, людишек посекли, а нас вот в полон увели. Там и видел я это. Перун свидетель!
А как из полона-то ушел?
Так воевода-батюшка и освободил. Ночью напал на степняков и посёк их всех.
Ночью? князь поднял бровь.
Ночью. Спящих. Без жалости, медленно произнёс Скьёльд. Так же, как они наших убивали, предупреждая слова Олега, произнёс воевода. Так и мы будем. Ты спроси лучше, сколько я ратников за год потерял?
И сколько?
Сорок два. На всём южном рубеже. А под копье поставил почти две тысячи. А дрался бы грудь на грудь положил бы сотни. Вот и считай.
Добре, Скьёльд, князь внимательно посмотрел на старого друга, только Царьград велик зело. Одной только отвагой город не возьмёшь надобно что-то поосновательнее.
А это, князь, уже моя забота. Казна пустая, да и ромеев надо охолодить. Войска у них сейчас мало воюют они с арабами, франками, булгарами и между собой. Если придём быстро, они супротив нас ничего не выставят, не успеют. Я это точно выведал. Верь мне, княже. Я тебя никогда не подводил, не подведу и в этот раз, Скьёльд выдержал долгий взгляд Олега.
Ладно, воевода, махнул рукой Олег, собирай ратников. Прав ты Перун не оставит нас. По весне двинемся, Скьёльд
Зови меня Свенельд, князь. Так меня мои ратники зовут, не могут выговорить моего свейского имени.
Свенельд? Ну, пусть так И часто у вас имена меняют?
Нет, нечасто, отмахнулся Свенельд, только у кого имена на русский лад трудно произносятся. Вот есть у меня воин по имени Хринг, так его сделали сначала Хренгом, а потом и вовсе
По весне почти две тысячи лодей пошли вниз по Днепру.
* * *
Ромеи закрыли врата, перекрыли гавань Золотой Рог цепями, и приготовились к долгой осаде. Олег приказал жечь предместья, надеясь выманить греков из города, но те не высовывали носа за стены.
Стены надо пробить, пробасил Фарлаф.
Только как? откликнулся мрачный Стемид. Ты видел их стены? Время дорого, скоро ромеи соберут войско и подтянут его к городу.
Тогда корабли бы хорошо запустить во внутреннюю гавань.
А как? Цепь железная, толстая. Посуху, как телеги, лодии не пустишь же
Посуху? в голове Свенельда появилась мысль Посуху
Утром перепуганный спафарий ворвался в покои императора:
Багряноносный Взгляни Там русы плывут по полю!
Поле было покрыто двигающимися лодьями русов.
Это святой Димитрий! перекрестился митрополит. Пришёл наказать нас за грехи наши
Император Лев посмотрел на окружавших его людей у многих был в глазах суеверный ужас. Ему и самому было не по себе: в пришествие святого Димитрия он не верил, но если эти варвары сегодня придумали такое, то что они придумают завтра?
* * *
Чем наградить тебя, воевода, за смекалку да за храбрость твою? Олег был в прекрасном настроении.
Выполни, что обещал мне, а более мне ничего не надо, поклонился Свенельд.
Ты про щит-то твой? Мелочь какая Я тебя про настоящую награду спрашиваю!
А более мне ничего не надо, повторил Свенельд.
Ну что же, я обещал тебе повесить щит на воротах, я слово своё сдержу, глаза Олегу вдруг стали жёсткими.
Взять его! рявкнул он.
Свенельду заломили руки, забрали оружие и поставили перед князем.
Дайте его щит, князь повертел его в руках. Щит как щит. Вот только как-то уж усиленно ты меня толкал на войну с греками, Олег заглянул в глаза воеводы, Почему?
Греки враги наши прохрипел Свенельд.
Враги, согласился Олег. А с кем ты в сговоре был? Кто тебе письма подмётные писал? Зачем толкал меня на войну с греками? Надеялся, что погибну я под стенами Царьграда? А воев зачем столько воспитал, преданных тебе? Хотел на моё место встать?
Нет, княже не было у меня умысла против тебя
Как думаешь поверю я тебе? Олег обошёл вокруг скрученного воеводы. Как переводится твоё имя со свейского? Скьёльд щит по-росски. А я тебе обещал повесить щит на воротах Царьграда Вот и повешу, слово князя крепче камня.
Скьёльд закрыл глаза. Значит всё напрасно? Значит, всё зазря? Князь приревновал к его славе? Послушал наветников? И теперь его повесят на воротах? То-то обрадуется Харальд Щит! О, мой щит! Значит, не судьба тебе висеть на воротах
О, щит простонал он.
Награжу тебя, как ты заслуживаешь услышал голос Олега. А ну, подать сюда петлю на шею воеводы нашего верного!
«Глупо! Как же глупо всё получилось» мелькнуло в голове Скьёльда.
На шею что-то надели, что-то стукнуло по броне. Внезапно руки, державшие его, разжались. Скьёльд открыл глаза Олег улыбался от уха до уха. Он посмотрел на грудь: на шее висела золотая гривна высший знак отличия воина.
Ещё не веря, огляделся вокруг. Все были с довольными рожами, особенно Фарлаф и Стемид, что стояли рядом с князем. Олег поднял руку все замолчали.
Не мог я отпустить воеводу без награды. Даже если он того не хотел. А ещё жалую веси возле Изборска, куда назначаю тебя воеводой. И мехов, и каменьев, и людишек. Прости, что пошутковали малость, улыбнулся князь.
Эй, прибить этот щит над воротами!
Один из отроков взобрался по лестнице, и скоро щит красовался на воротах.
Слава! вои ударили мечами в щиты
Рулав! крикнул Олег. Молодой воин вышел из толпы.
Поедешь со Свенельдом, подтвердишь этому как его
Харальду, подсказал ухмыляющийся Фарлаф.
Вот-вот, Харальду что его зять выполнил задачу.
Бери свою Астрид, обратился князь к Свенельду, и езжай в Изборск. Верю, что служить будешь мне верно.
К воеводе вернулся дар речи.
Благодарствую, княже. Не посрамлю. А теперь дозволь, княже, ещё кое о чём попросить.
О чём? сощурился Олег.
Отойди, сделай милость, ласково попросил Свенельд, забирая плеть у одного из воинов, отойди. Мне тут надо друзей уважить!
Фарлаф сообразил первый и пустился наутёк, Стемид побежал после пары ударов. Князь с войском, греки со стен и простой люд долго хохотали, глядя, как Свенельд с руганью гонялся за Фарлафом и Стемидом.
Вот уж действительно «О, щит!», простонал сквозь слёзы Олег.
Elrik. Рагнарёк
На крепостной стене стояло двое мужчин. Один высокий, широкоплечий, с сильными мускулистыми руками. На голове конический шлем, по ободу которого начертаны руны. Прищуренный, как у кота, взгляд, зоркие серые глаза, красивый, немного вздернутый нос и широкая борода, придававшая всей внешности свирепость.
Второй почти на голову ниже первого. Узкие плечи, сухощавое тело, тонкие руки, в которых явно чувствовалась смертельная опасность, опасность не от силы, а от скорости действий и ловкости. Худощавое лицо с карими, неожиданно мягкими, как у оленёнка, глазами, а под правой щекой маленький шрам в виде звёздочки.
Худощавый поглаживал щетину и слушал дивную песню высокого человека. Песня парила в небе, как орёл, ловящий потоки воздуха. Певец смотрел вдаль, а песня лилась из его уст медленно и c неподдельной грустью.
Человек, окончив песню, вынул меч, придирчиво осмотрел и, уткнув остриём в пол, облокотился на эфес. Улыбнувшись белоснежно, певец повернул голову к слушавшему его спутнику.
Хорошо поешь, Хеймдаль, завистливо сказал слушатель.
Спасибо, Элрик.
Человек, которого Хеймдаль назвал Элриком, повернулся к нему и, прислонившись плечом к зубцу стены, отцепил от пояса небольшой бурдюк. Пробка с чмоканьем высвободилась из горлышка: человек глотнул пару раз. Предложил Хеймдалю выпить, но тот отрицательно покачал головой.
Закрыв бурдюк, Элрик заметил:
Послушай, бог бдительности, я знаю у тебя работа такая, нужно всё время быть начеку. Но сегодня, наверное, опять не предвидится Рагнарёка. Тем более, что Локи сидит в кандалах, а Фенрир навряд ли сможет перегрызть цепи.
Почему ты так заговорил, Элрик? спросил его Хеймдаль. Ты же знаешь, раз на раз не приходится.
Эйнхерий поправил свои длинные, чёрные как смоль, волосы. Взяв в руки лук, начал снимать с него тетиву.
Просто ты уже триста восемьдесят лет стоишь здесь, а толку никакого, хоть сам зови Фенрира.
Хеймдаль сдержанно рассмеялся.
А тебя не страшит Рагнарёк? Или есть сомнения, что он наступит?
Ты же знаешь, что нет. Но, наверное, сегодня он точно не наступит.
Почему?
Ну, хотя бы даже потому, что Хель сегодня рожает!
Элрик гулко захохотал, а Хеймдаль лишь саркастически улыбнулся над шуткой.
Я знаю, почему ты говоришь, что Рагнарёка сегодня не будет, Хеймдаль с угрозой посмотрел на Элрика.
Почему? с опаской спросил тот.
Потому, что ты, выродок, Хеймдаль сделал паузу, как бы желая узнать, какова будет реакция лучника, хочешь побыстрее наесться и напиться в Асгарде!
Побледневший Элрик, услышав раскатистый смех бога, поначалу лишь вымученно улыбнулся. Но затем, придя в себя, рассмеялся.
Да, ты прав, но лично я не понимаю, как ты можешь стоять здесь и неустанно смотреть вдаль.
Я уже привык.
Но ведь там, внутри дворца Великого и Мудрого Одина, варится прекрасное мясо вепря, льётся рекой медовуха! Затеваются драки между самыми отважными воинами! Разве ты не хотел бы сразиться с ними, и победить их всех? Что может быть лучше этого? горячо произнес Элрик.
Хеймдаль взглянул на него так, будто тот юродивый, и твёрдо, без сомнения в голосе, сказал:
Долг. Вот что может быть лучше!
Элрик задумался. Затем решил прибегнуть к последнему доводу:
Послушай, а как же вороны Одина, которые летают по всему свету и докладывают ему обо всём? Да и к тому же отец наш Один умеет видеть грядущее.
И снова Хеймдаль покосился на собеседника.
Эх, Элрик, вздохнул Бог бдительности, ты что, дурак? Ты же знаешь, что вороны возвращаются к Одину вечером. А если враги нападут днем? А если Одина не успеют предупредить?