- А само море какое?
- Ну, как большое озеро, у которого не видно берегов. И волны есть. Они тебя об берег бьют, так что даже когда купаешься, особо не расслабишься. И вода соленая, когда в глаза попадает - щиплет и на коже потом оседает маслянистой пылью. Нет, море мне не нравится. Но мне понравились корабли. - Наставница мечтательно закрыла глаза. - Тебе бы они тоже понравились, мальчик. Изящные, строгие линии, белые паруса. Эти движения, когда нос рассекает воду. Оно волшебно! Может быть, когда-нибудь ты тоже сможешь их увидеть.
Ага, если буду себя хорошо вести.
- А еще, знаешь, Лельмаалат, я слышала такую странную вещь Говорят в Харитте есть корабли с полностью мужским экипажем.
С тех пор я и начал мечтать о море. И о собственном корабле.
***
После второй бутылки вина мне полегчало. Если не считать того, что Лорд и Леди меня постоянно подкалывали. Видимо, это был их способ расслабить мне мозги до такого состояния, чтобы никакие горы, пустыни и драконы мне были не страшны.
- Арье, я только тебя очень прошу, если там будут женщины-драконы или кто-нибудь из Тхара не лезь на рожон. Не вздумай оспаривать их право на мужчин!
- Да-да, лучше обольсти по-тихому и пообещай жениться! Мужчины всегда на это клюют! - Лорд Лукка долил нам вина, - во всяком случае, в этом возрасте!
- Лукка! Чему ты учишь девочку. Ей там надо будет несколько о другом думать.
- Я ей просто с позиции мужчины говорю, на что нас можно поймать.
- Лорд, Леди, я думаю, что там и без меня все подряд жениться предлагают. Так что это тоже не вариант. Надо их чем-нибудь еще убедить.
- Вот, например, внешним видом! Арье, я тебе сейчас такую рубашечку покажу. Закачаешься.
- Мне уже и без рубашечки хорошо.
Но Лорд Лукка уже встал и прошел в соседнюю комнату. Шел, кстати, прямо, он действительно умел пить не пьянея, в отличие от меня.
- Да, Арье, - продолжила меня обрабатывать Лилит, - внешний вид, это действительно важно! Встречают-то по одежке!
Лорд Лукка вернулся, неся в руках шелковую рубашку пронзительно синего цвета, расшитую такого же цвета нитками. В принципе, ничего особенного, если не считать того, что вещь смотрится дорого и качественно.
- Иди, померяй!
Я послушно пошла в туалетную комнату, несколько пошатываясь не в пример Лорду Лукке.
Рубашка оказалась впору. Точнее, сидела, как влитая. Выгодно подчеркивая достоинства и скрывая недостатки. И кроме всего прочего привлекала внимание. И сочеталась с моими русыми волосами, которые в комплекте с ней тоже становились ярче. И длины была правильной. И В общем, достоинств у нее была масса. Как и у ее создателя, который свое творение на мне тоже оценил.
- Великолепно, Арье! Все драконы будут наши!!! И еще вот, смотри! Я тут кое-что новое применил, эээ технологически - Лорд Лукка покрутил волшебный фонарь в руках, и комнату залил приглушенный голубоватый свет. Рубашка замерцала легкими искрами. Я в зеркале поймала свое отражение. Это было необыкновенно красиво.
- Я делал вышивку нитью с алмазным напылением. Стиль звездное небо, у меня уже коллекция готовится.
- Беру, - решила я.
***
Сегодняшний вечер мы решили провести на качелях, и как только стемнело, спустились в сад. Тульчинизз нес очередную миску с черешнями, Кольдранаак толстую книгу, а я кувшин с лимонадом и стаканы. У качелей никого не было. Большинство наших одноклассников предпочитали проводить вечера в башнях. Наверное, темноты боялись. А нам наоборот нравилось. Даже излишне мужественный Кольдранаак находил в таких вечерних посиделках романтическую прелесть.
Мы с Тулем устроились на качелях, а Коль зажег пару волшебных фонариков и занял одну из скамеек. Кипарисы, окружившие поляну, создавали атмосферу уюта и некой отгороженности от внешнего мира. Пахло пряностями и зноем. Качели легко разрезали своим полетом тьму, а Коль, сосредоточившись и так и не донеся взятую из миски черешню до рта, вслух зачитывал нам очередную понравившуюся ему поэму:
Схватив копье и бросив взгляд в его лицо бледнее снега, она пришпорила коня,
Он с башни ей махал платком, молясь в надежде на удачу,
Кричал: Скачи моя любовь быстрее ветра! Бейся за меня!
А я пока еще поплачу
Копытом лошади топча, она неслась вперед и ветви сосен пролетали мимо будто стрелы
Пещеры черный зев раскрылся грохоча Принцессу заманить
Но хитрость тролля угадав и засадив в него копье за дело
Она вошла с надеждой победить!
Тот бой был длинен, сутки промелькнули все устали ждать и волноваться
Принцесса вышла, вытирая черный меч о плащ врага
Он с башни побежал, не забывая спотыкаться
И по пути складая буквы слов любви в слога
Но счастья нету в этом мире для двоих влюбленных страстно,
Не суждено им вместе быть
Предсмертный тролля выпад в цель попал, она угасла
Успев любимого обнять и обхватить.
Я схватился за голову, еле удержавшись на качелях.
- Кольдранаак! Прекрати немедленно! Я вообще не могу это слушать!
- Почему? - вполне невинно поинтересовался он. - Это же классика! - он пролистал книгу и, открыв оглавление, зачитал название. - Фискальдууз Бульзи Аак Песнь о Принцессе Акусте, верном Туруре и страшном пещерном тролле, который, - но я не дал ему договорить.
- Да это же ужас что такое!
- Да ладно тебе Лель! Мне нравится! - к нашей беседе присоединился Туль. - По-моему очень весело.
- Чего уж тут веселого. Там наверняка дальше продолжение, как она умирает от ран, и он должен будет взойти с ней на погребальный костер!
- Вот Лель! Ты с каждым днем становишься все циничнее! - не выдержал Кольдранаак, - Это же история любви.
- А ты все глупее! Неужели ты искреннее считаешь, что смерть на погребальном костре - достойный удел?
- Да! Ибо без любимой жизнь не мила! А смерть, она ко всем приходит рано или поздно, так чем тот же погребальный костер хуже? Так хоть во имя великой цели и для воссоединения с предметом своей страсти!
- Слов у меня для тебя не хватает!
- Ну-ну, мальчики, не ругайтесь! - со смехом сказал Тульчинизз, который получал неизменное удовольствие от наших перепалок. - Я думаю, что в этой книге есть и еще что-нибудь интересное.
- Конечно же! - с нескрываемым энтузиазмом откликнулся Коль. - Например, вот это. Лель, тебе точно понравится! Это мое любимое. Называется Голубь любви
С хрустом сложив свои крылья,
Голубь любви упал,
И прямиком по центру
Он шею любви сломал.
Не сумев залечить свои раны,
Он кровь любви пролил,
Но голубь взлететь пытался,
В нем голос любви говорил.
Но с крыши голубь сорвался,
Он голос любви сорвал,
Крылом зацепиться пытался,
И кости любви поломал,
И кровь на земле оставляя,
Голубь любви пополз,
И путаясь в перьях пушистых,
К кровавой земле примерз.
Раскрытым клювом зевнул он,
И пасть он любви порвал,
Подергался голубь немного,
Любовь он осознавал
Но след любви потерялся,
И слез не осталось следа,
Но голубь еще трепыхался,
Осталась любви еда,
Но пастью разорванной много
Еды любви не наешь,
И голубь ушел в вечность,
В вечной любви брешь!
Теперь уже не выдержал Тульчинизз и продолжил:
А если бы это был слоник,
Он бы хобот любви сломал,
И пальму любви опрокинув,
Ногами ее потоптал!
- Ох, Тульчинизз, ничего ты не понимаешь. Твой, так называемый стишок, не отражает сути описываемого явления. Фискальдууз в своем произведении метафорически описывает смерть, а точнее медленное угасание любви.
- Ну, уж не знаю, - хмыкнул Туль, - пожалел бы пташку-то. Убил бы как-нибудь быстро, а не по частям.
- А ты что, думаешь, любовь умирает сразу?
- Ну, во всяком случае, так долго и мучительно не дергается. Мне кажется, что тут или ты не замечаешь ее угасания, то есть все происходит довольно обыденно и настолько постепенно, что сам процесс не отслеживается, просто в один прекрасный момент поймешь, что все. Либо резко, ну если твоя любимая совершит какой-нибудь неподобающий поступок.