Что ж, это странно. Но может быть, он просто встревожен: думает, что я все еще сержусь на него: он же видел, как я все уронила, и боится, не начну ли я опять на него вопить, если он случайно сломает что-то, пытаясь мне помочь.
В расстройстве я собираю оставшиеся предметы. Когда мне удается закончить с одной сумкой, парень снова поднимается, протягивая мне две других. По одной в каждой руке. Он по-прежнему смотрит на меня, почти не мигая. Теперь в его глазах появился какой-то новый свет, словно он никогда еще не получал столько удовольствия, как сейчас, держа в руках чьи-то покупки.
Я замираю в нерешительности, неловко переводя глаза с парня на ключи в моих руках. Должна ли я еще раз перед ним извиниться? Могу ли впустить незнакомца в нашу квартиру? Но разве он незнакомецон же мой сосед, верно? Должно быть, тоже здесь живет. Мама выбрала этот дом из-за расположения и безопасности. Видимо, «Закон и порядок» все-таки проявились в чем-то полезном. Я думаю о мамеона уже в больнице, ушла на двойную смену, хотя мы только вчера прибыли.
Кто-то же должен платить за это роскошное место, с усмешкой сказала мама, заглядывая ко мне в комнату в половине пятого утра. Несмотря на мое сонное состояние, я все-таки ответила на шутку хриплым смехом. Квартира действительно хорошая, вот только я сплю на надувном матрасе с дыркой.
Хочешь лимонада? спрашиваю я мальчика.
Мне кажется, лимонад лучше всего способствует заключению мира в такую жарухотя я тут же понимаю, что в нашем холодильнике его нет. Я уже собираюсь это сказать, но ничего не говорю, потому что он бледнеет так, как бывает с людьми, когда их вот-вот стошнит.
Он закрывает глаза, после чего происходит нечто странное. Словно я моргнула, сама того не замечая. Он исчез так, как бывает, когда нечто ускользает из поля бокового зрения. Но ведь я не смотрю на него уголком глаза. Он стоит прямо передо мной.
Мне срочно нужно зайти в квартиру, потому что я уверена: у меня тепловой удар. Хорошо бы он что-то сказал мне в ответтогда я могла бы, по крайней мере, услышать отказ и уйти. Потом до меня доходит, что я не представилась.
Я Элизабет, говорю я, безуспешно пытаясь вставить ключ в замок. Но подумываю о том, чтобы назваться Джо.
Элизабет и Джо. Парень склоняет голову набок, и его лицо слегка розовеет. Тебе не нравится Элизабет? мягко произносит он.
Уф. Увлечение мамы «Маленькими женщинами» так и не дает мне покоя. Я совсем не в настроении, чтобы рассказывать о своеобразном пристрастии мамы: она любит отдавать дань литературным произведениям через свидетельства о рождении своих детей. И уж тем более не время объяснять этому странному подростку, почему ей показалось такой отличной идеей назвать меня в честь девочки, которая умирает, а имя сильной героини, которой суждено выжить, сделать всего лишь моим вторым именем. Выживание как нечто само собой разумеющееся. И тут я понимаю, что если в ближайшие пять минут не выпью хотя бы глоток воды, то растаю, как мороженое на палочке.
Джозефинамое второе имя. Я открываю дверь и делаю ему знак, чтобы проходил вперед. А Джо это еще и мой псевдоним.
Парень поворачивается на 180 градусов и заходит в квартиру спиной, словно боится оторвать от меня взгляд. Наверное, мне все-таки надо сменить рубашку, прежде чем я признаюсь гостю, что вместо лимонада его ждет вода.
Псевдоним? Ты писательница?
У меня еще нет публикаций, отвечаю я, но то, что меня интересует, проходит, скорее, по разряду мужских занятий.
Журналистика? уточняет он.
Это мой любимый момент.
Комиксы.
Ты хочешь сочинять комиксы?
Он всерьез заинтригован кажется. Возможно, он уверен, что я вожу его за нос. Что ж, мне это не впервой.
Сценарий, карандаши, чернила. Все или ничего! Стараясь приглушить желание обороняться, я меняю тему: Так мне скажешь или нет?
Что?
Как тебя зовут?
С ним опять повторяется та же история. Глаза его закрыты, но у меня такое чувство, словно мое зрение расфокусировалось. Потом он снова смотрит мне прямо в глаза, и я никакими силами не могу отвести взгляд.
Стивен.
Приходится наклониться к нему, чтобы расслышать.
Когда он шепчет свое имя, его дыхание касается моего лица. Оно удивительно прохладноеособенно в сравнении с липкой жарой, царящей в квартире.
А, ты вернулась!
Стивен шарахается в сторону и роняет сумкиповторяется история, случившаяся в коридоре. Но он не наклоняется, чтобы что-то поднять. Он уставился на моего брата, что вполне понятно.
Лори растянулся на паркетном полу в окружении маленьких вентиляторов. Он без рубашки, закинул руки за голову и разглядывает потолок.
Ну, и как метро? Там так же подванивает, как я себе представлял? Я тут подумал: косметическим компаниям надо не в магазинах рекламировать свои товары, а начать обрызгивать образцами пассажи ров метро. Хорошая мысль, а? Вот увидишь, я еще буду править этим городом!
Кондиционер до сих пор в коробке, которая стоит за спиной брата и вентиляторами. Такое впечатление, что вентиляторы собираются принести моего младшего брата в жертвуполчище жужжащих просителей, совершающих жертвоприношение богам фреона.
Я уже собираюсь наорать на него за то, что он не установил оконный кондиционер, как вдруг замечаю возле него бокал лимонада. В ту же секунду мне хочется крикнуть брату, как сильно я его люблю.
Я установлю кондиционер после заката, говорит Лори, явно заметив мою первую реакцию и готовясь к худшему.
Да-да, говорю я, отмахиваясь от его извинений. Может, и нам со Стивеном нальешь лимонада? А ещенапиши-ка мне адрес магазина, чтобы я докупила то, что ты забыл.
Лори садится. Он корчит такую рожу, какой я еще в жизни не видела: как будто улыбается и гримасничает одновременнопомесь веселья и обеспокоенности.
Кому? спрашивает он.
Стивену, отвечаю я. Он помог мне с сумками. Ну типа того.
Я с улыбкой смотрю на Стивена: бьюсь об заклад, что искорка дружбы может вспыхнуть между нами, если мы оба посмеемся над общим для нас умением ронять сумки. Но парень смотрит на моего брата, и руки у него дрожат.
Лори переводит взгляд на место справа от меня, где застыл Стивен. Брат хмурит бровь и снова смотрит на меня.
Ладно, Джози, в чем дело?
Каждый раз, когда ты называешь меня Джози, это обессмысливает мой псевдоним, говорю я.
Как скажешь, Бетти.
Я показываю ему средний палец.
Слушай, братец. Как старший ребенок в семье, я имею правои даже обязанакомандовать тобой. Два лимонада. Немедленно.
Почему два? Не слишком ли ты взрослая, чтобы иметь воображаемого друга? ухмыляется Лори. А может, ты мечтала подыскать задушевного друга для меня, раз уж мы оказались в большом городе, который, по идее, должен быть более благоприятной средой для твоего чокнутого братца? Знаешь, я не настолько отчаялся пока что. К тому же собственное воображение меня тоже не подводит, когда в этом есть необходимость. Но если что, я дам тебе знать.
Я не понимаю. Мой взгляд перескакивает с Лори на Стивена и обратно. Казалось бы, жара в этой душной квартире достигла предела, но у меня такое чувство, словно кто-то обрушил мне на плечи ведро льда.
Не хами, предупреждаю я и тут же прикусываю губу, потому что напомнила себе нашу маму.
Э Похоже, Лори озабочен всерьез. Ты, наверное, перегрелась, бедняжка. Он поднимается. Принесу тебе лимонад.
Мое сердце колотится о грудную клетку, как шарик в пинболе, пока брат спешит на кухню.
Рядом слышится шепот Стивена:
Все в порядке. Я пойду.
Глава третья
В течение первых нескольких минут я пытаюсь убедить себя, что проклятье разрушено. У него был определенный период действия, который теперь завершен. Я вернулся в мир с такой же легкостью, с какой исчез из него. Никто не говорил мне, что этот день наступит. Возможно, никто и не знал. Как бы то ни было, в этом коридоревпервые в моей жизния стал видимым.
Это и веселит, и пугает, и сносит крышу. Девушка видит меня, и я делаю вывод, что теперь каждый сможет меня видеть. Просто так вышло, что она увидела меня первой.
Мое проклятье, срок моего заключения подошли к концу.
Я пытаюсь сохранять спокойствие. Невозможно выразить то, что я чувствую. Вероятно, я смог бы выложить все начистоту незнакомцу, с которым бы никогда больше не встретился, но эта девушка живет со мной на одном этаже. Я должен вести себя как обычно. В смыслекак обычно не для меня, а для всех остальных.