Эй, полегче, а то поучим покорности,засмеялся Тод.
Эссе было страшно.
Она боялась этой компании, но с неприятной остротой поняла, что если сейчас тихо и спокойно отдаст всё, что заработала, то они вскоре подловят её вновь и опять вытянут всё заработанное, и так будет продолжаться, пока она жива.
И тогда она заорала, задёргалась, замахала руками и ногами. Редкие прохожие останавливались, покачивали головами, будто обвиняя высокую девушку в непотребном поведении, но она продолжала вести себя некрасиво, жутко крича и отчаянно защищаясь, даже когда её повалили на землю.
Она не закрывалась от ударов, наоборот, умудрилась схватить Кирпича за ноги и, резко рванув, повалить и его. Потом она зацепила за сапог другого парня, но не удержала, зато пихнула Тода ногами так, что он свалился на Кирпича.
Прибежавший малец стоял в стороне и азартно сверкал глазами. Наконец, безобразная свалка привлекла больше внимания и люди осмелились вмешаться.
Я сейчас имперцев вызову,издалека кричала женщина, а проезжавшая мимо уборочная машина свернула, и водитель направил ковш прямо на драчунов.
Мальчишка кинул Эссе карту и бросился бежать. Тод и компания отступили, отплёвываясь, а девушка, отползала на четвереньках, пока ей не помогли встать.
Зачем ты с ними связалась?отчитывала её одна из женщин.
Эсса посмотрела на неё и, вытирая злые слёзы, проговорила:
Они отняли последнее, и мне всё равно оставалось лишь умирать. Только от голода это было бы дольше и мучительнее.
Ненормальная!
Эсса не стала больше ничего говорить. Здесь никто не поможет ей, а вот на раздражение людей она нарваться может. Все понимают, что происходящее мерзко и неправильно, но сил противостоять этому у обывателей нет, а вот найти виноватую в чувстве собственной беспомощности им намного проще и безопаснее. И Эсса не смела упрекать окружающих в этом, поскольку на себе уже познала, что не все рождаются для битв!
Не так давно она думала о себе, как о сильной и отважной, предприимчивой и позитивной, открытой для всех, но эти иллюзии истаяли к концу первого же дня. Эсса ещё пыталась держаться за ту часть себя, которая всё время на что-то надеялась и верила, но уже приходилось признавать, что она бестолкова и растерялась в новых условиях, что трусит, видя проблемы и, скорее всего, ленива.
Если бы не необходимость зарабатывать, то она бы только рисовала! Ездила по красивейшим местам и пыталась изобразить на бумаге тот момент счастья и восхищения, когда поражаешься чему-то прекрасному.
Коря себя за собственную ничтожность, она доплелась до квартиры и, раздевшись, рассмотрела свои синяки. В этот раз плотная тёплая одежда защитила тело, но как же глупо и беспомощно извивалась она, пытаясь сопротивляться! Длинные ноги и руки оказались бесполезны, хотя при определенной ловкости можно было бы наносить хорошие удары.
Пройдя на кухню и осмотрев свои запасы, Эсса взялась планировать следующие дни. У неё оставалось мало времени, чтобы снова собрать кредиты на проездной. И как бы она ни экономила, но ей потребуется три кредита в день на питание, двана проезд до клуба или к заводу. Итогопять кредитов в любом случае придётся потратить на ежедневные расходы, а остальное нужно откладывать.
Схватившись за голову, Эсса ещё раз оглядела кухню. Через пять дней ей необходимо будет обновить проездной и даже если она вовсе откажется от еды, ей не собрать шестьдесят кредитов. Если же она будет вынуждена оплачивать отдельно каждую поездку на работу, то это обойдётся чуть дороже одного кредита в каждую сторону, что ухудшит её положение.
Вот ведь какая хитрость! На электрички, движущиеся в центр города, есть дотации, так как считается, что люди едут тратить деньги и надо поощрить их, а на поездки на работу никаких дотаций нет.
На следующий день Эсса проверила в автомате свой счёт, надеясь, что мальчишка пожалел её и втихаря оставил хотя бы часть кредитов, но списано было всё под ноль. Маленькому поганцу даже код не потребовался, чтобы опустошить её карту!
Мелькнула мысль, что надо бы съездить в банк и узнать о более надёжных способах хранения денег, но кредитов на проезд не было, да и хранить ей теперь нечего.
Всю неделю Эсса работала от зари и до заката, но нужную сумму все равно собрать не успела. Прав был оценщик, говоря, что бессмысленно надрываться и собирать порошок без отдыха. Её продулочасть заработанных денег ушла на лекарство. Простое жаропонижающее обошлось ей в тридцать кредитов! Лучше бы Эсса не надрывалась, меняя график работы.
Ей пришлось отлёживаться несколько дней и тратить заработанные гроши на сомнительные травяные сборы и еду. Так бездарно прошла ещё одна декада до срока взрыва.
Снова отправляясь на работу, Эсса чувствовала себя слабой, в голове роились мысли, что её дар бесполезен и предназначен только для того, чтобы мучить саму провидицу. Отработав до обеда, она вернулась домой, рассчитывая посвятить вторую половину дня рисованию, но на неё накатила такая апатия, которой не было даже во время болезни. Горя от жара, она боролась, вставала, что-то заваривала, ела и надевала свежую одежду, а теперь Эсса просто завалилась на диван, даже не вспомнив о еде.
Ниара не баловала своими лучами жителей Юттыи утро, день или вечер мало отличались от лёгких сумерек. Только ночь набирала тёмных красок и зажигала звёзды, напоминая, что миропорядок ещё существует.
Эсса ездила на работу, возвращалась и падала на свой диван. С большим трудом поднималась, чтобы развести себе еды в кружке, и вновь дремала. Ночью к ней приходили новые видения, но она даже не пыталась их запомнить.
До взрыва на заводе оставалось два дня, когда она увидела новую беду, вырвавшую её из мягкой обволакивающей серости безразличия.
Сначала её заинтересовали знакомые многоэтажки, потом ей показалось, что она узнает лица участников трагедии, а потом, Эсса с жадностью смотрела, как умирает мерзавец Тод!
Его глаза выражали детское удивление при виде ножа в своей груди. А Эссе казалось, что она ещё провернула бы его, чтобы гад испытал больше боли. По его милости она пожизненно связана с болью. Он украл её здоровье, внушил страх и довёл до отчаяния! И каково же девушке было увидеть, что в её руках жизнь подонка! Умирающий Тод светился зелёным, и это свечение перекладывало на Эссу ответственность за его спасение!
Не в силах сдержать вопль несправедливости, девушка вскочила с кровати и долго металась по квартире, сжимая кулаки.
Она не знает, когда с ним это случится, не желает его спасать, не хочет тратить силы даже на то, чтобы смотреть по вечерам в окно! Нет, нет и нет! Только не на эту мразь!
На следующий день Эсса рано утром отправилась на завод и вновь высматривала того парня, что мог бы остаться жив. Днём работала, а вечером вернулась к заводским и встречала рабочих, вглядывалась в лица, но всё было напрасно.
Теперь она жалела о бездарно пропущенных днях. Ей бы как раз хватило того времени, чтобы приноровиться и высмотреть нужного человека! И всё же, пусть поздно, но она не собиралась больше сдаваться. Завтра рано утром она снова приедет сюда и поднимет шум на заводе, а тамбудь, что будет!
С такими мыслями Эсса вернулась домой, поужинала и легла спать.
Проснувшись на рассвете, она наскоро позавтракала и побежала на станцию, стараясь успеть до основного потока рабочих. Ночью выпало много снега и дорогу на её улице ещё не расчистили. Переступая, как цапля, Эсса свернула и пошла в обход, чтобы выйти на чистую соседнюю улицу, а оттуда уже поспешила вослед редким ранним пташкам.
Пристроившись за двумя мужчинами, бережно поддерживающими под локотки женщину, она пыталась продумать фразы, которые зацепили бы людей и руководство завода. Ей всего-то надо было задержать начало работы на пару часов!
Задумавшись, Эсса поскользнулась и со всей дури шмякнулась на коленки, горестно взвыв от боли и досады. Идущая впереди троица обернулась, мужчины подбежали к ней, чтобы помочь встать.
Вы не ушиблись?
Реджи, конечно, она ушиблась!сварливо заметила женщина.Мне самой жутко только лишь от звука её падения.
Эсса скривилась от боли, но боялась плакать или как-либо показывать свои эмоции, только чтобы её не бросили, посчитав обузой. Она во что бы то ни стало должна добраться до станции, а в электричке переведёт дух.