Улыбка Дэлайлы стала шире. Так вот какой ее видит мама: бесшабашной, непредсказуемой и непокорной, и это только потому, что она шесть лет назад заступилась за мальчика, а сегодня ее не волновали длинные волосы упаковщика. Такое впечатление не могло появиться из ничего, а ведь мама ее едва не знала.
Нет, мам. Я просто хочу, чтобы жить было интересно.
Что ж,пробормотал из-за газеты ее отец,интересная твоя жизнь или нет, ее все равно придется прожить.
Дэлайлу раздражало, что она не могла избавиться от страха из-за этого кошмара. И вместо того чтобы вспоминать страшные моменты и ужасающие звуки, она пыталась найти что-то, не подходящее к ситуации, что выбивалось из потока образов и убедило бы ее: это был всего лишь кошмар.
«Дом Гэвина хороший,мысленно повторяла себе она, пока шла в школу.Его дом хороший и любит его, он не навредит мне. Он просто защищает его, как медведица медвежонка. А я просто должна показать, кто я».
Гэвин ждал ее под их деревом, когда она завернула за угол. У него на коленях лежал блокнот, он склонил голову и рисовал. Этот блокнот Дэлайла рассматривала, перед тем как уснуть. Она подавила дрожь.
Она пошла к нему по траве с тонким похрустывающим под ногами слоем снега.
Он поднял головуего нос и щеки его раскраснелись от холодаи улыбнулся.
Привет,поднимаясь на ноги, сказал он.
Дэлайла улыбнулась в ответ, взяв его за теплую руку в коричневой плотной перчатке.
Хорошо спала?спросил он с заметной тревогой в голосе.
Дэлайла пожала плечами и промолчала, и они пошли, держась за руки, в школу.
Что ты рисовал?спросила она, кивком показав на блокнот в его другой руке.
О,он раскрыл его на странице, что была ближе к концу.Кое-что странное.
Дэлайла взглянула на знакомую бумагу цвета слоновой кости, на отпечатки пальцев на краях. Она побледнела, и сердце сильней заколотилось в груди.
Гэвин рисовал паука. Такие пауки были в ее сне.
Что это?спросила она, чувствуя, как где-то в горле стучит сердце.
Проведя рукой по волосам, Гэвин посмотрел на рисунок.
Сам не знаю. Просто всплыло в голове. Странное, как я и сказал.
Дэлайла закрыла блокнот и взяла его за руку.
Идем. А то опоздаем.
***
Утренняя головная боль никак не проходила.
Дэлайла чувствовала, что Гэвин смотрит на нее на уроке, и от его взгляда кожу бросало в жар. Сегодня она была даже рада длинной лекции, хоть та и была скучной: у Дэлайлы появился отличный предлог помолчать и попытаться разобраться с вихрем вопросов в голове.
Она пыталась понять, откуда Гэвин узнал о пауках, у которых в точности совпали и толстые волосатые лапки, и красная полоска на коричневой спинке. Она коснулась пальцами запястья, пытаясь найти следы от одеял, но там были лишь силуэты бледно-голубых вен. Она понимала, что это всего лишь совпадение, но почему такое странное? На краткий и ужасный миг она представила, что дом видел ее кошмар, но тут же отбросила эту мысль, поняв, насколько безумно это звучит.
Дэлайла опустила взгляд, когда на ее парту прилетела смятая бумажка. Она подняла записку и, взглянув на учителя, развернула ее на коленях.
«Ты в порядке?»
Она оглянулась через плечо и увидела глаза Гэвина. Он кивнул в сторону записки, прося ее ответить.
«Просто устала. Не спала толком».
Мистер Харрингтон повернулся спиной к классу, принявшись записывать задание на этот вечер, и она бросила записку обратно Гэвину. Долго ждать не пришлось. Перед ней снова появилась смятая и кое-как сложенная записка.
«Приходи после уроков. Хочу тебя нарисовать».
Она чуть не подавилась жвачкой. Нарисовать ее? Она снова оглянулась на Гэвина и увидела его темные и серьезные глаза. Он кивнул в сторону записки.
Дэлайла с пылающим лицом склонилась над партой, и всплывший в памяти сон был позабыт. Гэвин хотел нарисовать ее, словно настоящий художник. От этой мысли в животе начали порхать бабочки.
Она сглотнула, взяла дрожащими пальцами карандаш и написала всего одно слово:
«Окей».
В конце концов, то был всего лишь сон.
***
Дорога к дому Гэвина показалась длиннее, чем обычно. Гэвин всю дорогу держал ее за руку, выводя мизинцеми этим отвлекаякруги на ее ладони.
Я дома,крикнул Гэвин, переступив порог, а она, войдя за ним, резко остановилась.
Казалось, что события вчерашнего дня что-то в ней изменили. Она была почти уверена, что больше в этот дом не войдет.
Зимнее солнце светило сквозь занавески, как и раньше, деревья во дворе мерцали зеленью. Огонь для Гэвина разгорелся ярче, и в комнате стало тепло. Человеческий глаз мгновенно способен улавливать прямые линии, и Дэлайла могла поклясться, что каждый угол был слегка закруглен. Некоторые были сглаженные, другиенеровными. Все отличалось от привычного вида. Двери были слегка наклонены, у некоторых был один прямой угол, а другойскругленный, и это напомнило Дэлайле, что у нее самой левая нога чуть длиннее правой.
Казалось, что до этого Дом специально выпрямлялся, пытался вести себя лучшим образом. Теперь же она увидела, каков он на самом деле: непривычного вида, стены в одних местах соединялись волнами, в другихпод острыми углами.
Стук упавшей на пол сумки Гэвина вернул Дэлайлу в реальность, и она заморгала, отводя взгляд от кривых стен и глядя на его спокойную улыбку. За его спиной висевшее рядом с дверью растение наклонилось и потянулось к нему ветками.
Дом рад тебя видеть,стараясь не показывать эмоций, заметила Дэлайла и подрагивающими руками протянула свое пальто Гэвину. Она и раньше это замечала, но в этот раз Дом отреагировал так льстиво по отношению к нему, и ей это не понравилось. Словно он напоминал ей увиденное вчера: но он наш.
Он огляделся и пожал плечами.
Вроде да.
Они прошли через гостиную на кухню. Гэвин вытащил из холодильника бутылку молока и поставил ее на стол рядом с тарелкой печенья.
Стул рядом с Дэлайлой отъехал назад, издав еле слышный звук по деревянному полу. Она осторожно села, словно он в любой момент мог отодвинуться еще дальше.
Вот так он тебя встречает каждый день?спросила она.
Гэвин налил молоко в два стакана.
Ага. Или с бутербродом.
Дэлайла взяла печенье, и обнаружила, что оно еще теплое.
С ума сойти,заметила она.
Гэвин рассмеялся и сел рядом с ней, запихав печенье целиком в рот и ответив:
Наверное.
И всегда так было?
Да, сколько себя помню,Гэвин встал, и они направились в столовую, где он взял блокнот из стопки возле двери.Думаю, я нарисую тебя здесь возле Пианино,сказал он скорее себе, чем ей.В этой комнате лучше всего падает свет.
Дэлайла с трудом заставляла себя не отвлекаться на него с блокнотом, на его пальцы с темным куском угля. Он сел рядом с ней и открыл пустую страницу.
Посмотри на меня,попросил он тихим голосом с легкой хрипотцой, словно уже провел пальцами по ее обнаженной спине.
Взглянув ему в лицо, Дэлайла почувствовала, как ее сердце сжалось в груди.
Ты такая красивая,произнес он, разглядывая ее рот, потом опустил взгляд и начал рисовать с изгиба ее нижней губы.
Ее «Спасибо» прозвучало сдавленно и едва слышно.
Интересно, как мне удалось заполучить такую красивую девушку,пробормотал он, изучая ее взглядом и рисуя овал ее лица.
В комнате стало холодно, но Гэвин этого словно не замечал, и Дэлайла списала это на свое воображение.
«Хватит,сказала она себе.Ты ведешь себя по-детски».
Знаю, что у тебя был друг, когда нам было по одиннадцать. До того как меня отправили отсюда учиться. Но сколько вообще людей было в твоей жизни?спросила она, глядя в окно.
Деревья, казалось, заглядывали в комнату, склонившись к окну. Лиловый инжир и красные вишни закрывали доступ лучам солнца.
Гэвин пожал плечами, почесав щеку перепачканным углем пальцем. На коже остался след, и Дэлайла протянула руку вытереть его, пока он отвечал:
Наверное, еще двое.
Разве это не странно?она и сама понимала, как это странно. Она вообще не видела здесь ничего нормального. На миг Дэлайла захотела, чтобы ее восторг вернулся. Ей захотелось снова полюбить этот дом.
Но Гэвин вслух не ответил. Он только кивнул, погрузившись в рисование и сосредоточившись на ее подбородке.
И тебе никогда не было одиноко?
В этот раз она была уверена, что это не ее воображение, и в комнате точно похолодало. Даже Гэвин взглянул на потолок и на стены, тихо сказав:
Иногда, да, из-за отсутствия людей, но мне всегда хватало общества Дома.
В комнате стало теплее. Но она все равно не смогла себя остановить от следующего вопроса:
А что случится, когда ты уйдешь?
Гэвин замер, забыв убрать крошки печенья из уголка рта.
Уйду?
Дэлайла настороженно кивнула, почувствовав, будто стены начали давить на нее. Но она уже разогналась, и остановить ее никто не мог. Она ощущала себя отчасти злой, отчасти безрассудной. Может, мама в чем-то была права.
О чем ты?спросил он, глаза его округлились, словно предупреждая ее.
Это ведь последний учебный год,ответила она. Дэлайла взглянула на окно и сглотнула, набираясь смелости продолжить. Все внутри сжалось. Может, ей специально хотелось проверить, не кажется ли ей все это. И хотя было не по себе, она не смолчала:Что будет в следующем году? Где ты будешь жить, когда будешь учиться в колледже, или когда женишься?
Комната остыла так быстро, что ее дыхание превратилось в облачко пара.
Гэвин нахмурился, подняв голову к потолку и прищурившись, когда люстра над ними начала раскачиваться. По всему дому раздался резкий треск, а стены кухни начали подрагивать. Весь дом зашатался так неистово, что Дэлайла зажала уши, чтобы не слышать шум.
Что происходит?прокричала она, озираясь.
Я не знаю!Гэвин встал со стула, и тот опрокинулся.Хватит!крикнул он.Она не хотела сказать ничего плохого!
Дэлайла отошла от стола и попятилась.
Гэвин! Что происходит?
Его глаза стали огромными и темными, а зрачки почти затмили собой радужку.
Думаю, тебе лучше уйти,он перекрикивал шум.Дом расстроен. Нам с ним нужно поговорить.
Ковер под ногами поехал, и она споткнулась, схватившись за край пианино. Оно стряхнуло ее руку, но Дэлайла умудрилась сохранить равновесие. Потолок начал опускаться, и просить дважды ее было не нужно. Она инстинктивно рванула к двери.
Из-за дрожащих рук ручка не поворачивалась, и она ее безуспешно дергала, пока ладонь Гэвина не легла на ее, помогая повернуть.
У него легко получилось открыть дверь, и Дэлайла выбежала на улицу подальше от содрогающегося дома.
***
Она не останавливалась, пока не прибежала домой, и к тому времени солнце уже село, а пустые улицы уже, мерцая, освещали фонари. Она прижалась к стволу огромного дерева и оглянулась. Дорога была пустой, но такой не казалась. Улица была зловещей, и складывалось впечатление, что недовольный Дом преследовал ее.
Дэлайла закрыла глаза и попыталась унять дрожь в руках. Легкие горели с каждым глотком ледяного воздуха. Сердце колотилось, а дыхание с хрипом вырывалось из груди.
Гэвин не пошел за ней. Она начала расхаживать взад-вперед по тротуару, поглядывая в сторону его дома. Где он? Почему не пошел за ней? Он испугался? Беспокоился? Он видел, как двигались стены, словно кто-то набирал в грудь воздух, собираясь яростно закричать?
Дэлайла спросила себя, стоит ли вернуться, но ноги словно приросли к асфальту. Она не хотела идти обратно, но и бросить его там не могла.
Пальто она оставила в доме Гэвина, но, к счастью, мобильный остался с ней. Услышав, как пришло сообщение от Гэвина, достала телефон. Пальцы замерзли и онемели, поэтому она дважды чуть не уронила его, торопясь прочитать сообщение.
«Я в порядке, но он меня не выпускает. Обещаю, что увидимся завтра. Дом просто расстроен, я должен его успокоить. Прости».
Дэлайла не знала, что делать. Она бросила его защищаться в одиночку? Должна ли она кого-нибудь позвать? Рассказать кому-нибудь? Родителям? Или полиции? Словно прочитав ее мысли, он прислал еще одно сообщение:
«Не беспокойся обо мне, Дэлайла. Дом меня любит. Я в безопасности».
Глава 15
Он
Гэвин размышлял, сколько времени понадобится Дэлайле, чтобы его отыскать.
Он знал, что она сейчас растеряна или встревожена, а, может, и немного зла, ведь его не было на привычном месте их встречи возле школы. По правде говоря, он чувствовал себя в какой-то степени преступником, пробираясь в двери школы, когда небо еще было темным, а этажи еще были пустыми, зато было достаточно рано, чтобы незамеченным пробраться в комнату для репетиций без окон.
Здания для занятий музыкой были рядом временных вагончиков, приподнятых над землей с помощью уродливых блоков цемента и присоединенных к покосившемуся генератору энергии. Местные власти собирались здесь построить постоянные здания для занятий искусствомвернее, так они говорилино Гэвину нравился звук шагов, когда он шел вверх по пандусу к двери, и нравилось, как его окутывает тишина, когда он закрывал за собой алюминиевую дверь.
За три с половиной года эти репетиционные залы стали оригинальным убежищем: оснащенные звукоизоляцией и отделенные от школы газоном, где проводились уроки физкультуры, они стали местом, куда Гэвин уходил, когда Дом выводил его из себя по той или иной причине, когда он расставался с девушкой, когда его бросали, или же когда он не мог выносить людей и их надоедливость и хотел просто побыть в одиночестве. И даже сейчас, когда он начал подозревать, что один все равно никогда не остается, здесь было достаточно тихо, чтобы поверить в одиночество.
Не то чтобы он избегал Дэлайлу,скорее просто не знал, что сказать. Он не мог понять, что вчера случилось. Ему самому все еще было не по себе, и он помнил испуганное выражение ее лица; она была настолько перепугана, что даже не могла повернуть ручку двери. Гэвин хотел извиниться и все объяснить.
Вот только он не знал, что именно сказать.
Было лишь вопросом времени, когда Дэлайла поймет, что он не пришел на урок, и когда решит сбежать и отыскать его. Это было бы неплохо: Гэвин был бы только рад побыть с ней подольше наедине, но он все еще не приблизился к ответу, как не знал ответ и вчера вечером.