Генри скосил глаза на пол и увидел, что яркие солнечные лучи едва коснулись коврика у кровати. Значит, уже девять, понял он.
На первом этаже громыхали кастрюлями. Марта уже давно встала и возится по дому. Опять будет ворчать, что он залеживается в постели!
Ууууаааа! от души зевнул Генри и отбросил одеяло. Как бы я хотел просыпаться уже одетым!
Как будто в ответ на его зевок со стороны большого неухоженного сада, располагавшегося позади дома, раздался какой-то странный звук, более всего похожий на приглушенное ржанье. Не обратив на него внимания, Генри натянул брюки, рубашку, носки и туфли, повязал галстук, пригладил ладонями волосы и вприпрыжку помчался в столовую.
Слава богу, встал! приветствовала Генри его жена Марта, появившаяся в дверях с блюдом в руках в тот самый момент, когда он рухнул на стул. К твоему сведению, уже десятый час. Если ты намеревался искать сегодня работу, то тебе давно уже следовало быть на ногах!
Генри озабоченно покачал головой, глядя, как она ставит перед ним тарелку яичницы с беконом.
Пожалуй, сегодня я никуда не пойду, пробормотал он. Что-то чувствую себя неважно. М-м-м-м, вкусно пахнет! Но как бы мне хотелось хоть иногда побаловаться колбаской
Из сада снова донеслось тихое ржанье, оставшееся незамеченным.
Колбаса дорогая, сам знаешь, сказала Марта. Вот получишь хорошую работу, тогда и позволим себе, что захотим.
Смотри, Хоуксы пошли, сказал Генри, с любопытством рассматривая в окно важно вышагивавшего мимо их дома худого длиннолицего мужчину и торопливо семенившую за ним миловидную, но довольно бедно одетую женщину. Наверное, Милли наконец уговорила его купить детишкам новую одежду. По-моему, не чаще раза в год ей удается заманить его в магазин.
А глядя на него, можно подумать, что он доживает свои последние часы, добавила Марта. И только потому, что ему придется расстаться с четырьмя долларами. Ведь дешевле он нигде не найдет двух пар детских туфель! А какие замечательные у них мальчишки! И как только можно жалеть для них денег! Почти уверена, что, когда они едят, он попрекает их каждым куском хлеба!
Эх, как бы я хотел иметь столько денег, сколько он накопил, задумчиво пробормотал Генри, с завистью покачав головой.
С заднего двора донесся дробный перестук копыт. Однако Марта была слишком рассержена на Генри, чтобы заметить его.
Тебе бы только хотеть, хотеть да хотеть! воскликнула она. Почему, интересно, у тебя никогда не возникает желания поработать?! О Генри, более несносных, чем ты, людей я в жизни не встречала!
Да, Марта, я тебя недостоин, тяжко вздохнув, согласился Генри. Как бы я хотел, чтобы у тебя был достойный муж. Серьезно.
На этот раз ржание, издаваемое, несомненно, уже многими глотками, было слишком громким, чтобы не завладеть их вниманием. Пышнотелая жена Генри вздрогнула, озадаченно посмотрела на мужа и выбежала на кухню. Через мгновение он услышал ее пронзительный крик.
Генри! Скорее сюда! На нашем заднем дворе полно лошадей! Ты только посмотри на это!
Новость была довольно неожиданной и потому без особого труда проникла в сознание Генри, затуманенное привычной для него утренней сонливостью. Примчавшись на кухню, он встал рядом с женой у окна и выпученными глазами уставился на двор позади дома.
Двор был забитили, по крайней мере, им так показалосьживотными. Марта назвала их лошадьми. Однако это были не совсем лошади. Но, с другой стороны, и не пони. Для лошадей они были слишком маленькими, а вот для пони, пожалуй, несколько крупноватыми. Кроме того, бока их покрывала очень уж длинная шерсть, буйные гривы безудержно развевались на ветру, а на вид они казались такими сильными и свирепыми, что, наверное, могли бы и тигра копытами забить.
Будь я проклят! воскликнул Генри, дрожащей рукой стирая с круглого лица крупные капли пота. Хотел бы я знать, откуда взялись эти чудовища!
Генри! взвизгнула Марта, схватив его за руку. Теперь их пять!
Только что их было четыре, скакавших по двору, тыкавшихся носами в останки автомобиля, на котором Генри когда-то ездил, пробовавших копытами на прочность деревянный забор, мешавший им вырваться на простор. Но теперь, действительно, их было пять.
Ч-черт! выдохнул Генри. Его кадык лихорадочно запрыгал вверх и вниз. Наверное, мы неправильно посчитали. Как, по-твоему, они сюда попали?
Но Что это за лошади, Генри? взволнованно спросила Марта, продолжая крепко держать его за руку, как будто ища у него защиты, чего не случалось с ней уже несколько лет. И кому же они принадлежат, а, Генри?
Генри положил руку на пухленькую талию жены и ласково прижал ее к себе.
Хотел бы я это знать, Марта, пробормотал он. Хотел бы я это знать.
Генри! Теперь в ее голосе звучал неподдельный ужас. Их уже шесть!
Семь, едва слышно поправил ее муж. Две новые только что как будто прямо из воздуха появились
Раскрыв рты, они смотрели, как семь косматых пони беспокойно топтались по двору и беспрестанно тыкались носами в забор, как будто искали выхода из западни, в которую неожиданно попали.
Количество их не менялось. Хоть какая-то стабильность позволила Генри и Марте почувствовать себя немного увереннее.
Генри, сказала Марта строгим тоном, словно обвиняя в происходящем мужа, тебе это не кажется странным? Таких лошадей сроду не бывало в Индиане.
Может, это цирковые лошади, предположил Генри, с восхищением разглядывая сильных животных.
А может, они наши?
Наши? Челюсть Генри отвисла еще ниже. Как они могут быть наши?
Генри, решительно сказала Марта, тебе надо пойти и посмотреть, клейменые ли они. Я где-то читала, что любой может поймать дикую лошадь и заявить на нее свои права, если у нее нет клейма. А уж это наверняка дикие лошади, если я в них хоть что-нибудь понимаю.
Марта, разумеется, ничего не могла понимать в диких лошадях, поскольку никогда в жизни их не видела, но слова ее звучали вполне разумно. Муж ее, однако, не торопился бежать на задний двор.
Слушай меня, Марта, распорядился он. Оставайся здесь и следи за ними. В сад никого не пускай. А я схожу на конюшню за Джейком Харрисоном. Он когда-то торговал лошадьми. Он точно сможет сказать, что это за порода, и определить, кто их хозяин.
Хорошо, Генри, согласилась его жена, и это, по меньшей мере за два последних года, был первый случай, когда они пришли к единому мнению. Только ты не задерживайся. Умоляю, не задерживайся.
Я мигом! крикнул Генри уже на бегу и, даже не надев шляпы, выскочил из дома.
Джейка Харрисона, владельца платной конюшни, Генри сначала пришлось долго уговаривать, а потом чуть ли не силой тащить за собой. Но когда он подошел к окну кухни и выглянул в сад, от его былого скептицизма не осталось и следа.
Боже ты мой! с восторгом выдохнул Джейк. Генри, где ты их раздобыл?
Неважно, ответил Генри. Ты лучше скажи, кто они такие?
Это монгольские пони, уверенно ответил долговязый владелец конюшни. Точно на таких лошадках гарцевали воины Чингисхана, когда завоевывали большую часть известного им мира. Я в книгах видел их изображения. Подумать только! Монгольские пони здесь, в Локаствилле!
Ну, сказала Марта, строго посмотрев на мужчин, вы так и будете стоять или все-таки посмотрите, есть ли у них клейма? Или вы, два здоровых мужика, просто боитесь нескольких маленьких пони?
Думаю, ничего они нам не сделают, решился наконец владелец конюшни, если мы будем действовать осторожно. Ну-ка, Генри, проверим, не отвык ли я обращаться с лассо. Миссис Джонс, можно мне воспользоваться этим мотком бельевой веревки?
Генри открыл дверь кухни и следом за Джейком Харрисоном вышел в сад. При их появлении семь лошадокГенри был искренне рад, что за время его отсутствия их число не увеличилось, перестали беспокойно топтаться по двору и, подняв головы, с любопытством посмотрели на мужчин.
Джейк завязал петлю на бельевой веревке и принялся раскручивать ее над головой. Пони зафыркали и предусмотрительно попятились к забору. Выбрав самую маленькую лошадку, Джейк метнул в нее лассо, и петля, к его удивлению, опустилась точнехонько на шею животному.