Я, кстати, именно за этим собираюсь ввести в нашу комбинацию нового фигуранта. Весьма колоритный персонаж, визитер из России; к нам в руки он угодил случайно, как попутный улов - но не выпускать же его теперь обратно, право-слово! И подумалось мне вот что... Основной фон во всём этом деле, - тут он указывает взглядом на лежащую перед генералом папку, составляют здешние русскоязычные. Фон этот по-своему ярок и живописен, но совершенно лишен глубины и перспективы; ситуация персидской миниатюры... вы меня понимаете?
- Думаю, что да... - задумчиво откликается генерал. - И вы сочли, что человек из России придаст этому делу должную стереоскопичность?
- "Прокуратор как всегда тонко понимает вопрос"...
9
Конвойные вводят Витюшу в лишенную окон камеру подвального этажа. Облицованные кафелем стены отражают режущий свет мощных ламп, направленных на привинченный к бетонному полу табурет; стол следователя, непроницаемого крепыша с двумя малыми звездочками на погонах, находится по ту сторону создаваемого лампами светового круга; третий участник, давешний штатский в английском костюме, выбрал себе позицию еще глубже в тени: ни дать, ни взять - режиссер, наблюдающий репетицию из полутьмы пустого зрительного зала.
- Можете садиться, подследственный, - эмгэбэшник в форме даже не отрывает взгляда от разложенных перед ним бумаг.
- Подследственный?! - с деланным изумлением вопрошает Витюша. - Для мня это новость: пока что мне даже не предъявили ордера на арест. Так что я, с вашего позволения, буду считать себя задержанным... И кстати - сколько времени по здешним законам можно держать человека под стражей без предъявления обвинения?
- Держать вас под стражей можно столько, сколько понадобится - хоть десять лет, хоть сто; нужна только продлеваемая санкция прокурора, а с этим, как вы догадываетесь, у нас проблем не бывает, - равнодушно сообщает следователь. - А обвинение вам будет предъявлено прямо сейчас. Вы обвиняетесь, - продолжает он тем же индифферентным тоном, - в заговоре с целью свержения Пожизненного Президента Тюркестана, Тюркбаши всех Тюрок.
По прошествии нескольких секунд, потребных на то, чтоб подобрать отвалившуюся от изумления челюсть, на Витюшиной физиономии отражается скорее даже облегчение: он, похоже, ожидал чего попроще, страшного именно своей обыденностью - вроде подброшенного "пакетика с 5-ю граммами героина" или "патронов к пистолету ПМ".
- Вам бы, ребята, детективные романы сочинять, - кривится он. - А рытье тоннеля до Бомбея в этом самом вашем заговоре не предусмотрено?
В серьезность ситуации Витюша явно не въезжает, и это - как часто бывает - пока что служит ему защитой: ведь покуда человек сам не принял предназначенную ему роль жертвы, сделать с ним что-либо крайне сложно. Можно, конечно, тупо выбить из него признание (к чему, судя по всему, и начинает склоняться следователь) - однако скрытого в полумраке режиссера такое развитие событий, похоже, не устраивает, и он немедля останавливает репетицию своим "Стоп! НЕ ВЕРЮ! Весь эпизод - сначала."
- Поверьте, Виктор Сергеевич, - восходит он на освещенный просцениум, - я-то как раз готов допустить, что вы стали жертвой несчастного стечения обстоятельств. Я сейчас перечислю вам эти обстоятельства, а вы попытаетесь дать им внятные объяснения. Идет?
- Вроде как Мюллер культурно просил Штирлица объяснить "пальчики" на чемодане с рацией? - хмыкает Витюша.
- Вот именно! - обрадовано кивает штатский. - Итак, для начала: с какой целью вы прибыли в Тюркестан?
- Цель - сбор научных зоологических материалов...
- Простите, "материалы" - это все эти козявки на слоях ваты и в баночках со спиртом?
- Ну да. Там, кстати, везде вложены мои этикетки - место и дата сбора.