В общем, занимайся, чем нравится, если только мне не нужно куда-нибудь идти.
Я всегда буду сопровождать вас?
Пока да.
Антер
Пытаюсь систематизировать правила. Кажется, она не может понять, для чего я ей и что со мной делать. Или наоборот, слишком хорошо понимает всё, включая моё состояние, и получает удовольствие, умалчивая и недоговаривая.
Никогда не ел с Амирой на кухне. Либо со всеми рабами, либо ей взбредало устроить какой-нибудь «романтический обед». Кажется, меня сейчас снова начнёт тошнить. Поскорее выгоняю старуху из своих мыслей. Надеюсь, никогда больше её не увижу!
Сидеть вместе на кухне, это так по-домашнему. Но не расслабляюсь. Господа ничего не делают без причины, а госпожи здесь, на Тарине, и подавно. Жду момента, чтобы чего-нибудь не упустить.
Скоро идти, говорит. Оденься, пожалуйста, во что-то из того, что мы вчера приобрели.
Вы забыли приобрести ошейник, напоминаю. Или пояс.
Это обязательно? хмурится.
Ну все надевают.
Если не обязательно, обойдёмся.
Что именно надеть? уточняю.
Мы же уже выяснили: вкусы у нас совпадают. Оденься так, чтобы себе нравиться.
Повинуюсь, моя госпожа, склоняю голову. Хмурится не слишком довольно. Что я такое сказал? Спешу уйти переодеваться.
Тамалия
Судя по тому, что я видела, без пульта раба выводить нельзя. Логично, конечно: слишком много проблем, если вдруг решит сбежать или напасть на кого. У хозяина всегда пульт под рукой должен быть.
Кладу в сумочку.
Вы недавно на Тарине? вдруг подаёт голос Антер.
Так заметно? смеюсь.
Или меня проверяете?
В чём?
Нельзя носить пульт в сумке, только на поясе. Иначе вас оштрафуют. В особенности учитывая, что у вас неэлитный раб самой низкой категории.
Не знала, говорю. Нужно будет правила внимательно прочитатьСпасибо, что сказал.
Угу, потом бы я всё равно виноват был, что не сказал.
Думаешь, я наказала бы тебя за свой недосмотр? хмурюсь.
У хозяев не бывает недосмотров, отвечает. Всегда виноваты рабы.
Очень удобная позиция, ничего не скажешь!
Послушайзакусив губу. Я не буду тебя наказывать. Обещаю. Я не могу идти поперёк правил, но
Криво усмехается:
Если не можете, значит, должны даже самого покорного раба наказывать не реже, чем раз в месяц. А неэлитного раз в неделю.
Боже, неужели это правда?! Ну да, и Свелла что-то такое говорила
Госпожатихо. Вопросительно смотрю. Я буду самым покорным. Пожалуйста, назначьте заранее день если можно просто, когда готовишься
Я не буду тебя наказывать, повторяю, ощущая подступающие слёзы.
Воля ваша, мрачно. Без подготовки рабу сложнее, но хозяину всегда приятнее. Не смею настаивать.
Молчу. Ненавижу рабство. Развалю чёртов Тарин по камешку.
Антер
Почему-то идём пешком. Несу в руках кнут: в последний момент вручила. Не представляю, чего ожидать от «быстрой прогулки в кафе и обратно».
По-моему, я впервые рассмотрел хозяйку. До этого она казалась белёсым отвратительным пятном, таким же гадким, как и все до неё. Сегодня жарко, она надела всё светлоеплотные шорты, свободную блузу, туфли на шпильках. Соломенного цвета локоны забраны в хвост. Я вдруг осознал, что она молода и красива. Или у неё очень хороший косметолог. Впрочем, наверное, я осознал это еще вчера вечером Конечно, к такой нельзя прикасаться без разрешения. Нужно как-то перестроиться после Амиры.
Иногда мне казалось, если бы Амира была молодой и красивой, возможно, и я смог бы как-то перебороть своё отвращение. Хотя, если бы она вытворяла всё то же самое, то едва ли мне было бы дело до того, как она выглядит.
Сейчас же вдруг ощущаю неприятное першение в горле, демон, кажется, снова покраснел. Как же тошно осознавать, что я всего лишь раб у неё в услужении.
Что отстаёшь? оборачивается.
Так положено идти чуть позади, отвечаю. Кивает. Потом уточняет:
Это обязательно? Или просто
Не знаю, пожимаю плечами. Все хозяева всегда на поводке водили.
Иди-ка рядом со мной. Если что, я недавно приехала, мне не страшно не знать правил. А то как-то я себя некомфортно чувствую, когда ты на грани видимости мелькаешь.
Прибавляю шаг, иду вровень с ней. Странное ощущение. Без поводка и не позади. Прямо как человек. Усмехаюсь горько. Не мечтай, а то больно ударишься, выпадая обратно в реальность.
Послушай, говорит. В этом кафе нет специальных сидений для рабов. Ты можешь или встать за моей спиной, или сесть у ног.
Как прикажете? интересуюсь. У ног, конечно, ей будет приятнее, но нужно же спросить.
Антер, как хочешь. Хочешьстой, устанешьсадись. Не могу, к сожалению, другого выбора предложить.
Постою, кажется, звучит, словно бурчу недовольно. Только бы не заметила
Похоже, не заметила. Молчит. Ничего не добавляет. Ну и ладно, если передумаетнадеюсь, сообщит. Сама же просила на колени не становиться. Необъяснимое пожелание. Последние шесть лет изо дня в день в меня кнутом и пультом вбивали, какую позу должен занимать раб в присутствии хозяина, а эту что-то не устраивает. Понять бы ещё, что.
Кафе недалеко, правда, приходится выйти за пределы внутренней ограды, до которой отсюда, оказывается, полчаса ходьбы. Выход автоматический, хозяйка прикладывает ладонь, у меня лишь рабский чип считывают и какую-то распечатку ей выдают. И почти сразу за оградойкафе. «Земная чашечка», вывеска в виде солнечной системы, вместо солнца чайник, а вокруг чашки на блюдцах. Ещё и крутятся. Дизайнеры-оригиналы. Лучше бы для рабов скамью поставили, всё-таки за стеной уже, сюда и с других миров попасть могут. А впрочем, не совсем, там где-то через километр вторая стена ограды имеется, наружная. Похоже, подружка не таринианка, и доступ в аристократические кварталы ей запрещён.
А здесь, между стенами, жилья практически нет: магазины, рестораны, увеселительные заведения, офисы, клиникивсё то, что не доросло до статуса «аристократического», но усиленно пытается хоть как-то к нему приблизиться.
Чара! кричит Ямалита, бросаясь на шею девице того же возраста и почти того же роста, только черноволосой и черноглазой, со смуглой кожей, покрытой несколькими слоями загара.
Литка! Сколько лет! Как же я рада тебя видеть! Ну как ты?! Это, что ли, раб твой?
Ага, хорош, правда?
А чего у него кнут в руках?
Ну не в сумочке же мне кнут носить, показывает свой макси-кошелёк на ремешке. Вдруг мне его наказать захочется? Тут все так ходят, смеётся.
Очень удобно, скалится подружка, сам кнут носит, сам подаёт когда надо может, ещё и сам себя наказывает?
Надо будет попробовать, хохочет госпожа, закусываю губу, чтобы не передёрнуться. Самого себя избивать мне ещё никто не приказывал. Но вообще у меня есть пульт от него, идём в кафе, обо всём поговорим!
Никогда я, наверное, не привыкну. Казалось бы, за столько лет уже можно успокоиться и забить. Но нет, почему так мерзко и противно, когда симпатичные девушки обсуждают тебя словно вещь? Возможно, потому, что если они начнут развлекаться, то мне прямо здесь, на улице, в кафе и где они захотят, придётся исполнять всё, что взбредёт в дурные головки, и о чём бы я ни мечталдругого пути просто нет. Может, надо было в первый же день прекратить всё это, а не рассчитывать на очередной шанс сбежать?
Когда она за пульт схватилась, снова прошиб озноб, думал, сейчас показуху устроит. Вроде пронесло. Вроде даже не ждёт, чтобы я прямо тут демонстрировал подруге свою покорность и исполнительность.
Заходим, становлюсь за креслом хозяйки, они что-то заказывают, надо же, она просит принести мне стакан воды. Официантка кривится, но приносит. Спасибо, жаркий сегодня день. Похоже, я один тут раб. Ну да, нас за ограду выводить не любят.
Слушаю глупый бабский трёп, пытаясь определить свою дальнейшую судьбу. Готовлюсь к тому, что рано или поздно заговорят про меня, и придётся повиноваться. Вспоминаю, как Амира взяла меня на какое-то выступление заезжих музыкантов с Копернии. И я весь концерт пролежал в её ложе, носом в ковровую дорожку, потому что ей нужно было куда-то ноги поставить. Разозлил я её перед этим, помнится.