Не бойся, мой милый капитан. Но он все еще дрожал. Тогда я обвила руками его шею и прильнула к его губам мягким коротким поцелуем. Похоже, это его успокоило. Я пришла, что бы нести любовь. поглаживая его грудь, промурлыкала я. Я не приченю зла, даю тебе слово Провела руками по его поясу, заглядывая моряку в глаза.-если ты расскажешь, что стало с прежним капитаном.
Его собственный нож теперь упирался острием ему в кадык. Я крепко держала его за ворот рубахи и на этот раз дала своим эмоциям волю. Ярость вспыхнула, отразившись на моем лице жуткой гримассой. Капитан снова дернулся, но не вырвался из моей хватки.
Хорошо-хорошо. затараторил он, немного заикаясь. М-мы устроили б-бунт и высад-дили капитана и с-старпома на острове. Д-дали им по револьверу с одной пулей, как п-п-пологается. Н-не убивайте меня.
А Сэм? Юнга из Кокле дель Норте.
С-саманта? Она мертва. Теперь его взгляд был совсем зашуганным. А меня так и разразила ярость. Я не могла поверить в это. Сэм не могла умереть! Я должна была увидеть ее! Нет, это не может быть правдой! Но это было правдой. Благодаря чарам, этот человек не врал.
Как это мертва? Кто из вас, ублюдки, посмел ее тронуть. Я отшвырнула капитана со всей своей русалочьей силы. Он с грохотом упал на палубу. Я урожающе приближалась к нему, а он отползал, что-то в панике лепеча.
Это все капитан прежний капитан это все он, клянусь. Из-за Саманты мы и устроили мятеж. Прошу, не убивай
Что он сделал с ней? взревела я.
Утопил. Связал и бросил за борт как тебя это же ты Ты та самая девушка
Его глаза становились все шире, брови ползли на лоб, челюсть отвалилась. На его лице отразились страх, удивление, мольба и озарение. Даже не представляла, что человеческое лицо может отражать столько эмоций сразу.
Убью! Вы все будете подыхать в муках! Я выверну ваши внутренности наизнанку и заставлю вас их сожрать!
23 [Себастьян]
Олли, мать твою, Милтон Какого котика морского ты тут делаешь?
Голова моя все еще гудела, а лицо юнги перед моими глазами расплывалось, раздваивалось и снова собиралось воедино.
Ну я того на корабль не успел. Промямлил Олли, помогая мне подняться.
Повезло тебе, парень. Ты даже представить себе не можешь, как тебе повезло
Мир снова покачнулся. Я встряхнул головой и оперся о пальму. Шатает так, будто я из паба Тартужного вышел, проматав там всю долю на выпивку. Обидно только, что выпивки небыло, а голова кругом все равно идет. Эх, надо будет пробраться на корабль и стащить оттуда ящик рома, пока эти рожи хвостатые все себе не присвоили.
А вы как тут..? Олли растерянно оглядел меня с ног до головы, потом поднял глупый взгляд туда, откуда я свалился.
А, выпнули меня с корабля волшебным пендалем. Вот я и Я присвистнул, глазами и рукой проследил по небу, изображая полет ядра, и ударил кулаком по ладони, издав звук взрыва. Олли вздрогнул. Вот. А потом открываю глаза, а тут ты. Так что остались мы с тобой одни. Я обхватил парнишку рукой, прижимая к себе и слегка покачиваясь. Лишь ты и я на всем этом необитаемом острове. Романтика!
Олли в замешательстве оттолкнул меня и странно на меня посмотрел.
Да расслабься, я тут на долго задерживаться не намерен. Если хочешь, вместе свалим с этого проклятого острова, где женщин на три квадратных фута больше, чем разумных существ. Но, для начала, я бы поел. Есть у тебя чего-нибудь?
Ага. Я тут какую-никакую хижину соорудил
Эх ты моряк, лучше бы плот сколотил. Или ты тут жить собрался? Тоже мне, Александр Селькирк.
Олли, щуплый паренек, бодро вышагивал впереди меня вверх по склону. Меня же одолела отдышка уже в первые минуты ходьбы. Что это, старость? Да ну, просто последствия падения вот и все. Успокаивая себя таким образом, я остановился, якобы окинуть пейзаж взглядом. Нет правда, отсюда открылся не плохой вид на море. Солнце уже почти скрылось за горизонтом и небо окрасилось мягким сиреневым светом. Я, конечно, не из романтичных натур, с восхищением любующихся небом в любое время дня и ночи, но Олли то этого не знает. Так что пока я строил из себя мечтательного юнца, мое дыхание выровнялось и сердце прекратило свой дикий скач.
Мы почти пришли. Позвал меня Олли, поднявшийся уже довольно высоко.
Вздохнув, я последовал за ним. Какого черта ему в голову пришло строить хижину так высоко? Нельзя было устроить ее на пляже что ли? Уже утеряв всякую надежду добраться до хижины этого олуха, я врезался в спину Олли.
Ну вот, мы на месте. Гордо заявил он. Прошу, мой домтвой дом.
Я пригляделся к сооружению, которое поначалу любой принял бы за свалку бурелома или огромный куст. На деле же это был шалаш добрых шесть футов в высоту и десять в ширину. Я так понял, Олли выбрал пальму, к которой натаскал палок и огромных листьев, сложил все это, как своеобразный вигвам и скрепил все это глиной. Сверху обвязал прутья самопряжной веревкой из древесного волокна? Он что, серьезно обдирал деревья, а потом сидел и скручивал волокна в канат? Вот трудяга. Но парень с руками, надо признать. Значит со строительством лодки проблем не возникнет.
Так, и где тут у тебя еда?
Вот. Это, вроде яблоко, будешь?
Я выбил из рук дурня фрукт.
Отравить меня решил? Это манцинелла, она ядовитая!
А, да? Ну тогда вот, выбирай сам.
Я подошел к куче ягод и фруктов, которые неразборчивый юнга насобирал по всему острову.
Да-а уж, дружище. Если бы не я, ты бы уже завтра помер. Посмотрим что тут у тебя: ятрофа, стрихнос, дюшенея и вот эта странная штука, явно тоже ядовитая Да ты никто иной, как самоубийца! О, апельсин! А нет, тоже дюшенея. Что ж, дружище, похоже сегодня мы ложимся спать на голодный желудок. А завтра я научу тебя выживать в джунглях и строить плот.
Я улегся на землю, по привычке сдвинув свою шляпу на глаза. Олли лег рядом. В шалаше было тесновато, но нам двоим места хватало. Тем более я выкинул оттуда все орудия убийства, которые парнишка называл едой.
Вставай, разгельдяй! Пора за работу! Гаркнул я, слегка пнув спящего Олли в его тощую филейную часть.
Солнце едва поднялось над горизонтом. Привычка просыпаться так рано никуда не делась. Да и не терпелось мне поскорей покинуть этот остров.
Ого, у тебя и ружье есть! удивился я, когда Олли заявил о полной готовности. Это все упрощает, друг мой.
Да, но пороху у меня не много.
Это не беда. Значит так, сейчас идем туда, где я посеял свой топор. План такой: я рублю дерево, ты шмаляешь по обезьянам.
Это что, какой-то ритуал?
Нет, дурень, нам нужна мачта!
А обезьяны зачем?
На обед зажарим, что непонятного?
Через час мы были на месте. Своры вонючих мартышек пока видно нигде не было. Мой топор так и торчал в идеальном для мачты деревце. Я велел Олли зарядить ружье и держать ухо востро. А сам не без труда отобрал у дерева топор.
Ох, ну и дурень же я! Кто, как не последний идиот, будет рубить дерево, не продумав, как потом его тащить. Да, я повалил его. Вокруг уже царила суматоха. Орали мерзкие обезьяны, Олли в том числе. Но он хотя бы не забывал время от времени стрелять в махнатых крикунов. Две мартышки упали замертво. Олли зачем-то их подхватил и засунул в мешок. Сам мешок закинул на плечи. А я на глаз отмерил необходимую длинну, обрубил все лишнее.
Хватай и бежим! крикнул я, поднимая край девятифутового бревна.
Олли послушался, подняв другой край. Мы сбегали вниз по склону. Надеюсь, я правильно запомнил дорогу до места, где оставил инструменты и шлюпку.
О-ой, стой! я остановился прямо на краю резкого спуска, заросшего папоротником. Но Олли остановиться не успел и мы покатились посклону. Юнга каким-то невообразимым способом оказался верхом на бревне. А вот меня тащило по сырым от утренней росы папоротникам. Бревно мчалось вниз, словно сани, скользя по мокрым ростениям. Я, так и не отпустив, тщетно пытался забраться на него.
Помоги! взывал я.
Паренек подполз ко мне и втащил за шкирку. Бревно из-за этого чуть не перевернулось. От чего-то я вспомнил случай, как на почти разбитой шлюпке мы с Тонто улепетывали от индейцев по реке и угодили в водопад. Тогда в лицо бил ветер и вода, сейчас же нам в лицо еще и ветки ростений прилетали время от времени. Стиснув бревно бедрами, я молился, что бы остановка была плавной. Мои молитвы не были услышаны. Будущая мачта со всей скорости вылетела на пляж и уткнулась в песок. Мы с Олли пролетели вперед, упав навзнич. А заветное дерево встало колом и грохнулось прямо между нами, подняв в воздух тучу песка. Вот уж точно будет что внукам рассказать, если они у меня они вообще будут. Как бы в очередную такую поездочку меня не пришибло окончательно раньше времени.