Давно пора, к нам подплывает Айри.
И как ей удается управляться с промокшими крыльями? Мои тянут на дно как увесистый рюкзак. Близнецам они тоже не мешаютоба задорно смеются и плещутся поодаль, а Зепар поддразнивает их, брызгаясь с возвышения.
Со сведенными от напряжения лопатками я кое-как цепляюсь за кусок лепнины и выбираюсь на отколовшийся от стены камень. Господи, как же тяжело! Стряхнуть с перьев лишнюю влагу удается лишь со второго взмахатеперь я могу расслабить позвоночник.
Зануда Юстиана целый час читала нотации, как важно отринуть былое, а потом еще столько же проверяла помыслы, но так и не смогла придраться. Держитесь, смертные, грядет искушение! Лэм мечтательно щурится.
Неужели совсем не нервничаешь? я опускаю глаза и замечаю в глубине странное возвышение, похожее на белый саркофаг.
Это алтарь, встревает Айри, проследив за моим взглядом. Остался с давних времен, когда храм еще был частью старого Эдема.
Но после грехопадения Адама и Евы Творец предался печали и решил отстроить новыйв небесном Граде, подкравшись к Лэм со спины, Зепар принимается ее щекотать.
Не удержавшись на колонне, подруга плюхается в воду под всеобщий смех. Взлететь с намокшими крыльями не получается; побарахтавшись, она находит опору под ногамитот самый алтарьи выпрямляется. Вода не доходит ей и до пояса, и риска утонуть нет, но я все равно протягиваю руку:
Давай помогу.
Едва наши пальцы соприкасаются, у меня темнеет в глазах. Словно в тумане я вижу храм, из которого вмиг исчезла вода. Возле алтаря возвышается фигура в белом. По распахнутым крыльям я понимаю, что это ангел, а вот лицо различить сложномешает яркое свечение.
Во имя Господа нашего, тонкие руки заносят меч.
Голос кажется знакомым, но я едва его различаю из-за детского плача.
Да упокоится твоя душа с миром.
Взмах! И звон металла бьет по ушам. Я чувствую больона заполняет сознание и не дает дышать. И вижу кровь много крови! Ей залит весь алтарь!
От ужаса холодеет в груди. С тихим вскриком я отдергиваю руку, да так резко, что Лэм едва не падает в обратно в воду.
Издеваешься? взвизгивает она под новый взрыв хохота.
Прости, вскочив, я испуганно отшатываюсь и кричу остальным: Кажется, здесь кого-то убили. Немедленно выбирайтесь! Нельзя оставаться в воде!
Тебе тоже было видение с кровью? Ферцана подплывает ближе и успокаивающе гладит меня по лодыжке. Поэтому храм и забросилив нем слишком много боли. Когда-то здесь плакала демонесса над умершим младенцем. Молилась и проклинала. Горе ее было настолько велико, что вековые своды пошатнулись и ушли под землю.
Поежившись, я с опаской касаюсь водной глади. Ничего. Ни стонов, ни крови, лишь тихое журчание ручейков, струящихся из потрескавшихся стен. Как же объяснить то, что привиделось?
Ты привыкнешь, Лэм усаживается рядом. На небесах и в аду много необычного, но теперь это наш мир.
Обреченно вздохнув, я смотрю на нее, и пока близнецы с Айри продолжают купание, задаю наболевший вопрос:
Ты совсем не скучаешь по родителям? И не хочешь их навестить?
Я бы отдала многое, чтобы увидеть отца, Тимми и Андреа. Хотя бы издалека, всего на несколько минут.
Зачем? искренне удивляется Лэм. Я и так знаю, что они скорбят.
Но ведь
Она не дает мне закончить:
Хватит думать о прошлом! Мирские дела остались на земле. Чем быстрее это примешь, тем быстрее адаптируешься.
Как ты, не раздумывая, примкнуть к силам ада? взвиваюсь я.
Я не могу выбрать сторону света, натянуто улыбается Лэм, и я впервые слышу горечь в ее голосе. Перед смертью я продала душу, и обязана пойти по пути того, кому она принадлежит.
Только потому, что так было всегда, ты считаешь себя вправе унижать других?
Я демон, а демоны презирают слабость, Люцифер подается вперед, и я вжимаюсь в стену. Он усмехается: И указывают низшим их место, когда те зазнаются.
Я чувствую обжигающее дыхание на своей коже и пытаюсь унять дрожь. Лоб покрывается испариной. Даже на пути в ад, когда мы с Лэм летели сквозь пламя лимба, меня так не трясло.
Так на земле ты всего лишь доказывал самому себе, что яобычная смертная? Поэтому сделал меня своей игрушкой?
Ты не возражала, язвительно шепчет он, почти касаясь виска губами.
Потому что не могла, а не потому что хотела! я силюсь оттолкнуть, но как только ладонь ложится на его разгоряченное плечо, меня словно парализует.
В голове яркой каруселью мелькают воспоминания о случившемся в комментаторской будке. Боже, нет! Я не хочу проходить через это снова!
Ты и сейчас не против, Люцифер раскрывает крылья, чтобы нас не увидели из глубины коридора.
Я готова поспорить, но он легко целует меня в шею, и возмущенный возглас превращается в сдавленный выдохЛюцифер манипулирует реакцией тела еще профессиональнее, чем сознанием.
Не смей, жалобно бормочу я, и этополная капитуляция.
Господи, помоги. Я в аду. И руки Люцифера на моих бедрах. Я наклоняю голову, чтобы отдалиться хоть на дюйм, но он прижимается еще сильнее. Нужно что-то сделать как-то остановить это безумие!
Нас увидят! шепчу я.
Тебя тоже заводит страх быть пойманными? Люцифер раздвигает мои ноги, проталкивая между ними колено, а я даже не пытаюсь их стиснуть. Не будем разочаровывать зрителей.
Не надоумоляет разум.
А тело живет своей жизнью. Сгорая от стыда, я чувствую, как руки против воли скользят по его плечам и смыкаются в прочный замок за шеей. Обжигая дыханием, Люцифер приоткрывает мои губы и рывком приподнимает за бедра. Крылья царапает адская фреска, но я не перестаю отвечать на поцелуй. Все не так, как раньше, когда я была смертной. Ощущения обострились. Стали ярче. Насыщеннее. Горячей.
Откуда такая страсть к монашеским нарядам? быстрым движением Люцифер расстегивает крючки лифа под туникой и сжимает обнажившуюся грудь. Из тебя не выйдет праведницы. Я вижу твои порочные помыслы.
Я стискиваю зубы, сдерживая новый стон:
Ты парализуешь волю, потому что знаешьиначе будешь отвергнут.
Заключим пари? хмыкает он, пропустив вмиг затвердевший сосок между пальцами. Даже если я отведу дурманящие чары, ты все равно окажешься в моей постели.
От дразнящего прикосновения волоски на шее становятся дыбом, но я продолжаю упорствовать.
А если нетты оставишь меня в покое. Навсегда, даже умирая от желания, я не признаю поражения. Готов поспорить?
Я не умею блефовать и не надеюсь на победу, но Люцифер неожиданно отстраняется. Потемневшие глаза возвращают привычный красный цвет, а мое сознание проясняется. С пылающими щеками я одергиваю смятую одежду.
Одна земная неделя, и ты придешь сама, насмешливо шепчет Люцифер, обводя мои припухшие губы пальцем. Не называя цену.
Высокомерный гад все-таки напомнил о неудачной подработке в закусочной.
И не надейся, толкнув его в грудь, я убегаю прочь.
Хвала Создателю, нас никто не видел. Я бы никогда не смогла доказать, что все происходит не по моей воле. Теперь же остается переждать неделю, и нападки закончатся.
Очередной запрет
На крыше замка тихо. С края, где я сижу, виден внутренний двор и несколько беседок в саду, и сейчас они пустуют. До крылатых гонок остается неделя, поэтому большинство ангелов и демонов посвящают свободное время тренировкам. Было бы неплохо тоже размяться, но я по-прежнему изучаю книги с перечнем небесных судов и казней в ущерб физической подготовке. К тому же, всегда есть риск, что на летной площадке может оказаться Люцифер. Не хотелось бы сталкиваться с ним в ближайшие пять дней, пока не истек срок нашего пари.
За спиной слышится шорохкажется, мое убежище обнаружили. Отложив увесистый том, я оборачиваюсь и замечаю Теониса.
Не знал, что здесь кто-то есть, виновато улыбается он.
Если я мешаюя медленно поднимаюсь и, зацепив мыском туфли черепицу, неловко балансирую на краю.
Я не это имел в виду, Теонис успевает схватить меня за руку.