О ком говорил Визарий? Почему Сатана кого-то покрывает? Кто сбежал из темниц? Тот же, кто изувечил пол и оставил печать? Или весть о Дамаилевсего лишь неудачная шутка? Господи, сколько загадок!
Я несколько раз оборачиваюсь на бегу. Позади никого нетменя не преследуютно я перевожу дыхание, только когда за спиной захлопывается дверь.
Да, запретил, не хочется препираться с Теонисом, но его непоколебимое стремление следовать правилам раздражает. Но это не значит, что печати не было!
Это значит, что мы не станем ее обсуждать.
Расскажи, что можно, и я отстану, обещаю я, умоляюще складывая ладони. У Данталиона выходит непонятно. Мы чуть не заснули на лекции. А тыидеальный учитель.
Комплимент ему льстит, и он пускается в долгие объяснения о двукровных, но ничего нового узнать не удается. Теонис слово в слово повторяет главы из свитка. Похоже, сведения придется искать где-то еще.
Я собираюсь спросить о сбежавшем заключенном, но не успеваюна балконе под нами появляется Инферна.
Какая картина! она кривит ярко накрашенные губы. Убогая перепробовала всех демонов и теперь взялась за ангелов.
Следи за выражениями! одергивает ее Теонис.
Иначе что? Пожалуешься отцу? следом на свет выходит Люцифер и с привычной ухмылкой обнимает Инферну за талию.
Демонстративно отвернувшись, я поднимаюсь с крыши. Не хочу видеть их самоуверенные физиономии. Или опускаться до их уровня и тратить время на перепалку. Теонис следует моему примеру.
Мне удалось пробудить в тебе стремление к дальнейшей учебе?
Более чем, я с благодарностью пожимаю его предплечье. Надеюсь, он не сочтет это проявлением бестактности. Спасибо. И если ты
Закончить не дает женский возгласс другой стороны крыши нас окликает Кальмия. Ее туника цвета снега практически сливается с крыльями, а светлые волосы идеально уложены, хоть икону пишиодин в один с Юстианойне хватает лишь нимба.
Привет, Теонис не отдергивает руку и этим заставляет подругу нервничать.
Я ждала тебя, упрекает она. Ты же помнишь, что нам нельзя перемещаться вне замка в одиночестве.
Хороший предлог, чтобы побыть вместе. Заметно, что Кальмия неравнодушна к Теонису, а я, пусть и невольно, мешаю ей достичь цели. Я отстраняюсь первая:
Еще раз спасибо за помощь.
Мне пора, словно извиняясь, бормочет он.
Две белокрылые фигуры взмывают к облакам, а чувство облегчения остается. Беседа оказывается не просто полезной, но и вдохновляющей. И возможно, уже скоро я определюсь со стороной.
Подняв фолианты, я собираюсь спуститься в библиотеку, как вдруг с лестницы слышится чья-то возня. Еще через секунду дверь с шумом распахивается, и на крышу вываливаются Зепар, Айри, Лэм и Фариэль. Они с хохотом перебрасывают друг другу узорчатый платок.
Твоя очередь, Айри накидывает полупрозрачную ткань на лицо Лэм.
Та поворачивается к Зепару и со смехом произносит:
Voulez-vous coucher avec moi, ce soir?
Я не знаю французского, но понимаю каждое слово. Зепар с плотоядной улыбкой пристраивает ладонь ей на ягодицы:
Да. А еще лучшес вами двумя.
В недоумении я забываю о книгах:
Что вы делаете?
Фариэль проспорил желание и умыкнул из кабинета Ромуила плат, хмыкает Айри и поясняет, когда я продолжаю непонимающе хлопать ресницами: Ангельскую пелену. Их используют для благовещения, чтобы смертные понимали глас божьих посланников.
Лэм берется продемонстрировать принцип действия и отчеканивает:
Lingua est hostis hominum amicusque diaboli et feminarum.
А потом повторяет снова, но уже через пелену, и я осознаю значение быстрее, чем она заканчивает афоризм.
Попробуй сама, Айри передает плат мне.
Хочется блеснуть знаниями, но на ум приходит только «In vino veritas».
А ты небезнадежна, подмигивает Зепар. Ну что, еще по кругу?
Но остальным уже наскучило забавляться с платом.
Можно оставить его себе? я с интересом рассматриваю испещренный письменами край ткани.
Валяй, кивает Фариэль. У Ромуила их полный кабинет.
Я прячу плат в карманераз уж подвернулась возможность, грех не проверить с его помощью зеркало в «Чертоге».
Ускользающее воспоминание
Не верю, что мои ноги добровольно вышагивают по коридору к спальне Люцифера. Как и в то, что он единственный, у кого я могу получить ответы. До конца пари еще три дня, и хоть я не собираюсь допускать вольностей, сын Сатаны редко принимает чужое мнение в расчет.
Я иду на мысках, чтобы цоканье каблуков не привлекало внимания. Кто бы мне ни встретился, я вряд ли объясню свое присутствие в мужской половине крыла, да еще и глубоко за полночь. Запоздалая мысль, что Люцифер может развлекаться с Инферной, приходит в голову, только когда я замираю возле массивной резной двери.
Стучать или нет? А вдруг он не в духе? И как объяснить внезапный визит его соседям по комнате?
Поборов неуверенность, я дважды прикладываюсь костяшками пальцев к деревянной раме. Стук выходит глухим и еле слышным. Первые несколько секунд я трусливо подумываю сбежать, убеждая себя, что мне никто не откроет, но дверь все же распахивается, и в коридор выглядывает Люцифер. Слегка взъерошенный после сна иГосподи, прости мне грешные мыслиобнаженный по пояс. Увидев меня, он прячет недовольное выражение лица за хищным прищуром:
Я же говорил, что ты придешь сама. Признай, я хорош в постели, и, может быть, я позволю тебе войти.
Откашлявшись, я мучительно долго подбираю слова, стараясь не пялиться на покрытый татуировками торс:
Я бы предпочла обсудить другое твое достоинство.
Люцифер вопросительно приподнимает бровь, а я выдаю на одном дыхании, пока меня не оставила решимость:
Хорош ли ты настолько, чтобы стереть из памяти не только то, что уже произошло, но и то, что случится потом?
Иви, не отставай! запыхаясь, Лэм вбегает в полуразрушенные ворота старого Эдемарасписные колонны успели выгореть до серых разводов, а створки дверей прогнили. И не смей помогать себе крыльями!
Могла бы и не напоминатьРомуил не устает повторять, что на финальном экзамене нам их свяжут.
И почему только мы проходим испытания подобно смертным? я неуклюже перескакиваю через поваленное дерево.
По древней традиции необращенные должны доказать свое право носить крылья, в то время как урожденные ангелы и демоны избавлены от унизительного обряда инициации, ведь они пришли в этот мир совершенными, а мы были созданы по их образу и подобию.
На земле за такое светит обвинение в дискриминации, фыркаю я, обогнув обвитый лианами остов фонтана.
Так напиши прошение в небесный Град, если тебе что-то не нравится, Лэм не дает отвлечь себя от тренировки.
Кажется, цель ее новой жизнистать лучшей. Подпрыгнув, она цепляется за узор барельефа и с усилием взбирается на пьедестал статуи пегаса. Следом за ней за мраморное копыто хватаюсь я. Крылья ожидаемо тянут назад, и на заросшую мхом площадку я подтягиваюсь только с третьего раза.
Куда дальше? Лэм осматривается с возвышения.
Скала с сенотом осталась справа, а перед нами, сливаясь на горизонте с темно-голубым небом, простирается речная долина, утопающая в цветах. Распустившиеся бутоны видны вездена деревьях, кустарниках, в высокой прибрежной траве. На фоне этого дикого сада руины зданий кажутся инородными и чужими, хотя когда-то были созданы как единая обитель.
Кажется, туда, я замечаю неестественный блик на вершине покосившейся башни.
Похоже на наконечник, соглашается Лэм и, обернувшись, зовет: Эй, Айри, неси мишень. Мы почти добрались до копья.
Сначала снимите его с крыши, смеется та, паря над нами на расслабленных крыльях.
Забег длится меньше получаса, но за это время я успеваю устать так, словно переплыла реку. Не представляю, что со мной будет после подъема на вершину скалы с сенотом. Хорошо, что он нескоросегодня мы оттачиваем меткость.
Достав копье, Лэм обматывает острие плотной тканью, чтобы ненароком никого не поранить.