В своём письме капитан Гурьев подробно рассказал нам о том, как он познакомился с одним из жителей планеты Омега-Центавра.
Благодаря этому письму мы смогли больше узнать о пришельцах, а самое главное, увязать воедино две истории, две половинки. Двух братьев свели воедино, и получили общую картину. Без этого письма мы многого бы не смогли понять из рукописи омеганина. И наоборот, дневник брата дополняет его рассказ. Читать, конечно, лучше сначала записи омеганина, чтобы вникнуть в его мыслитогда и остальное станет намного понятнее. К чести капитана Гурьева он вникнул в историю без первой рукописи лишь на одном своём милицейском чутьё.
Обе рукописи не только познавательны, но и написаны в увлекательной форме, и, несмотря на то, что мы не стали их редактировать, читаются очень легко. Именно последнее подтолкнуло нас к тому, чтобы присовокупить к уже свёрстанному тексту рукопись капитана Гурьева.
Комиссия по АЯ сочла необходимым опубликовать этот рассказ вместе с настоящим дневником. Капитан Гурьев обладает талантом рассказчика, что придаёт этому отчёту литературную окраску. Редакция надеется, что чтение этой книги будет и полезным, и приятным.
2. Старик
Когда меня вызвали на место происшествия, я и не предполагал, что дело будет таким запутанным. А сначала-то казалось, что проще простого. Ну что тут может быть? Обычная бытовуха. Так я думал, когда ехал на своём «ГАЗике» по разбитой дороге. По оперативной информации у человека подгорела жо простите, ягодицы. Уж не знаю, как это могло произойти, не на печи же он сидел. И я никак не мог понять, причём здесь милиция? Ну, сел мужик спьяну задницей в костёр, или на газовую плиту, я-то тут причём? У меня дел посерьёзнее хватает. Но так я думал лишь вначале. Всё-таки чутьё сыщицкое не прокуришь, не пропьёшь. Едва я только стал входить в суть дела, оно подсказало мне: здесь что-то неладно. Но расскажу по порядку.
Едва я вошёл в подъезд и стал подниматься по лестнице, как мне показалось, что я слышу чей-то жалобный вой. Чем выше я поднимался, тем отчётливее становился этот голос.
На площадке пятого этажа толпились зеваки. Они молчали, а кто-то продолжал выть. Вой похож на ритуальный плач бабок по умершему. Но здесь пока никто не умирал, рановато ещё оплакивать.
Вызывали? спросил я.
Да, товарищ милиционер, это здесь!
Я вошёл в широкий коридор, в котором тоже толпились люди. За прихожей оказалась большая комнатка, небогато обставленнаястол, стул, диван. На столе какие-то листки бумаги. Я подумал, что здесь, возможно, живёт писатель. Или учёный. Только у писателей или учёных на столе может царить такой творческий беспорядок. Даже у математиков, хоть они-то по складу ума должны были содержать рабочее место в идеальном порядке. Впрочем, иногда математики и не такой бардак разводят, особенно когда их посещает математическая муза.
Весь пол квартиры был залит водой, набежавшей из открытого крана в ванной комнате. Казалось, что здесь был потоп. В углу стоял работающий телевизор, в котором показывали фильм «Двенадцать стульев». Как раз шёл момент, когда герой, залил квартиру водой, а сам стоял в подъезде, из всей одежды на нём были только клочья мыльной пены.
На диване на животе лежал старик без признаков жизни. На подушке возле его головы сидела чёрная собака. Она скулила. Её протяжное «ав-ву, ав-ву» походило на похоронное пение. Это её жалобный вой я услышал, поднимаясь по лестнице. Я даже и подумать не мог, что собаки могут выть подобно бабам! Признаться, мне, прожжённому следаку, собаку съевшему (простите за каламбур!) на странных и запутанных делах, отдававших мистикой и всякой ересью, вдруг стало не по себе! Я почувствовал, что дело это будет очень загадочным и не факт, что я его раскрою. Сколько у нас таких висяков накопилось, к которым не подступишься, и ко многим примешана мистика. И тут то же самое, я уже почти был уверен в этом. Вот только не спрашивайте, почему я это понял. Чутьё. Звериное чутьё. Иначе и не назовёшь.
Собаку согнали с дивана. Она уползла на кривых ножках под круглый стол и из-под него продолжала тянуть всё ту же ноту. На неё цыкнули. Пёс залаял. И тогда преданного сторожа выгнали из помещения.
В подъезде поднялся дикий вой, от которого холодеет кровь. Кто-то вышел следом за псом и прогнал его на улицу.
Между тем толпившиеся в коридоре жильцы подъезда не торопились расходиться. Они тихо переговаривались между собой и чего-то ждали. Все они были взволнованны происшедшим. Уходить никто не собирался, ведь это такое развлечение для зевак. Как там у Блока? «А на заборе прохожие сидели и глазели». Так и эти, чуть что случится, слетаются, как мухи, извиняюсь, на фекалии. Каждый предлагает свою помощь, а когда до помощи дело доходит, то оказывается, что он просто хотел себе нервы пощекотать, посмотреть, развлечься.
Я подошёл к ним и, остановившись возле симпатичной голубоглазой девушки спросил всех сразу:
Раньше кто-нибудь из вас был в этой комнате?
Все вмиг замолчали, зато девушка с некоторым вызовом сказала:
Я с подругой заходила сюда вчера днём.
Представьтесь, пожалуйста. Расскажите, что вы там видели, попросил я.
Девушку звали Светлана Фишер. Она начала сбивчивый рассказ. Полчаса тому назад подняла на ноги весь подъезд, когда у себя в ванной на первом этаже увидела, как с потолка капает вода.
Соседи забегали по этажам. Оказалось, и на втором этаже протекает потолок, и на третьем. И даже на четвёртом.
Поднялись на пятый. Дверь угловой однокомнатной квартиры была заперта. Постучали. Никто не отвечает. Только собака воет в ответ, да слышно, как бежит вода из крана. Очень много воды. Целый океан.
Живущий здесь человек не был ни алкоголиком, ни тунеядцем. И всегда отзывался на каждую просьбу. То есть сосед с пятого этажа был гражданином серьёзным и просто хорошим человеком, и ни за что бы не позволил себе залить все квартиры с четвёртого по первый. А это могло означать только однос ним что-то случилось.
Здесь ничего не изменилось со вчерашнего дня? спросил я Светлану.
Нет, не изменилось, покачала головой Фишер. Это может подтвердить любой человек из нашего подъезда.
Люди молча закивали.
А вы что, все здесь бывали? спросил я присутствующих в коридоре людей.
Были. Конечно, были, нестройным хором подтвердили жильцы подъезда. Заходили по делам Мы же соседи, а как жить рядом и друг к другу в гости не зайти!
Видать, жилец затопленной квартиры был разносторонним человеком, раз к нему заходили столь непохожие друг на друга люди. И молодые, и старые, и свежие, и с испитыми лицами. И интеллигенты, и работяги. И даже дворник заглядывал. Впрочем, тут как раз ничего удивительного нетдворники везде свой нос суют. Ох уж эти дворники, каждый считает себя центром вселенной, вокруг него вертится мир, а если кто-то попробует не вытереть ноги при входе в подъезд, то запомнит это надолго. Терпеть не могу эту братию.
Вот и прекрасно, сказал я, в свидетелях не будет недостатка! И ещё раз спросил у Светланы: У этого старика Иванова могли быть враги?
Она округлила глаза и испугано посмотрела на меня. Наморщила лобик, усиленно о чём-то думая. Задумалась над тем, были у соседа враги или нет? Так тут особо думать не надо. Если у человека тяжёлый характер, то у него могут быть враги. Если ему всё легко даётся в жизни, то у него могут быть завистники. А если он какая-нибудь размазня, подкаблучник и половая тряпка, то у него никогда не будет врагов. Как и друзей, впрочем, тоже. Таких обычно и не замечают, они так и живут, и каждый из них человек-невидимка.
У какого старика? удивилась девушка.
Я молча кивнул головой в сторону дивана. Туда, где лежал старый человек, ставший причиной всего этого спектакля.
Фишер подошла к дивану, глянула на лежавшего человека, а потом вдруг воскликнула:
Это не Иванов. Здесь лежит кто-то другой Это седой человек, а он чернявый. Я ведь только недавно
Она замолчала, губы её задрожали В глазах светился страх. Я знаю этот страх, именно так люди боятся, когда сталкиваются с чем-то, неподдающимся объяснению.
Как не Иванов? Что «недавно»? в свою очередь удивился я. Кто же тогда этот старик?