На этом заседание товарищеского суда закончилось. Все с облегчением стали расходиться.
Я один остался на кухне, чтобы на месте осмыслить «зерно» нашего разговора. Но у меня долгое время ничего не получалось. Товарищеский суд не поддавался математической обработкея не мог найти подходящей единицы, чтобы его измерить. Зачем он был? Чего они хотели добиться от меня? Как использовать этот суд для решения задачи, ради которой я прибыл на Землю?
Но вдруг я вспомнил последние слова Качинского и понял, что они могу иметь прямое отношение к теореме Ферма.
«Положительное и отрицательное», стал рассуждать я, это же и минус. Не они ли являются Гордиевым узлом знаменитой теоремы? И если это так, то в каком месте её доказательства?
После товарищеского суда я сделал для себя такой вывод: «Удивительно много времени люди тратят на совершенно пустые разговоры».
10. Махиня
На кухню вошёл Геннадий. Он сел за стол и распечатал бутылку водки.
Это был высокий, широкоплечий мужчина с круглым, свисающим над брючным ремешком животом. Лицо у него невыразительное, серое, с маленькими угрюмыми глазками. А кулаки были похожи на пудовые гири.
Геннадий (жена звала его Гешка) выпил стопку водки и понюхал корочку хлеба. Перед ним на тарелке лежали два свежих огурца. Он взял один огурец в руки и стал вертеть его между пальцами. Огурчик был ровный, остренький. Гешка откусил кусочек и стал медленно жевать, лениво посматривая на меня. Равнодушно спросил:
Выпьешь?
Не пью, ответил я. Болею я.
Я, конечно, соврал. С этой жидкостью я имел довольно близкое знакомство в деревне Безымяновка. Такое близкое, что потом неделю отходил. Но я уже понял, что иногда полезно сказать неправду. Люди каждый день друг друга обманывают, и даже себя обманывают. Вернее, будет сказанообманываются. Это у них уже давно вошло в нормуобмануть кого-нибудь до такой степени, что и сам начинаешь верить в свой обман.
Брезгуешь? спросил Махиня и посмотрел на меня тяжёлым недобрым взглядом. Трезвенником прикидываешься? Знаю я таких трезвенников, как ты. В одиночку хлещешь. Закроешься у себя в комнате на замок и поливаешь. Прячешься от людей. Значит, совесть у тебя нечистая. Я вот ни от кого не прячусь, он налил стопку и подтолкнул её мне: Ну да ладно об этом. Давай пей! Не выкаблучивайся!
Я снова отказался. Меня едва не стошнило от запаха водки.
Геннадий выпил сам, понюхал корку и лениво захрустел огурцом.
Хорошо живёте? спросил я его. Нравится?
Живём как все, нехотя ответил сосед. Я человек маленький. Меня не трогают, и я никого не трогаю. Ты не смотри, что я в институтах не учился и сам из себя такой неинтеллигентный. Я не чистоплюй, всё своими руками зарабатываю. Я, может, ещё умнее тебя буду! Да и точно, умнее.
Я тоже работаю, сказал я.
Кто тебя знает? На лбу не написано, ответил Геннадий с иронией. Но ты не думай, предупредил он меня, что я совсем уж ничего не вижу. Чистоплюй ты, и всё. Нигде не работаешь и тунеядствуешь Я не совсем слепой, вижу, что надо. Почему ты весь день дома сидишь? Я на работе, а ты тут околачиваешься. Где ты деньги берёшьэто не моё дело. Я в милицию не побегу. Я не стукач!
А кто такой стукач? спросил я.
Геннадий на меня посмотрел как на дурачка:
Это такой человек, который чуть что, сразу жалуется. В милицию.
А зачем же ты тогда жалобу подписывал, раз не стукач? наивно спросил я.
Лицо Геннадия побагровело.
Ты! Ты меня стукачом называешь? Да я тебя! А потом он вдруг сдулся и смяк. Да меня жена заставила подписать. С ней спорить бесполезно, вот и подписал.
Он налил себе ещё водки и выпил. Снова захрустел огурцом.
Так почему же ты целыми днями сиднем сидишь и ничего не делаешь? спросил он меня.
У меня творческий отпуск, сказал я.
Расскажи кому другому, не поверил Геннадий. Я человек маленький, но соображаю, может, получше тебя.
Он ещё раз выпил и стал быстро хмелеть. Через минуту Геннадий продолжал:
Ты не мужик. Я с бабами никогда не воюю, бесполезное это дело. А ты хорош. К старухе пристаёшь. Командовать хочешь в квартире? Это не космический корабльничего у тебя не выйдет. Рано или поздно, но мы с Нинкой подцепим тебя на крючок. Особенно Нинка, она знаешь какая? Бой-баба!
Выжить меня хотите? прямо спросил я его.
Думай, как хочешь, тебе виднее, уронив стриженную под бокс голову на стол, проговорил сосед. Я тебя предупредил.
Поэтому и жалобу на меня написали? спросил я мужчину.
Жена написала, ей виднее, ответил Геннадий. Я ни к кому не побегу жаловаться: куда мне с моим слабым здоровьем? положил свои пудовые кулаки на стол и добавил: Если надо будет, так я разберусь без товарищей из домоуправления, по-житейски. На это мне (показал кулаки) и своего ума хватит
Дальше он понёс какую-то пьяную абракадабру, от которой у меня заболела голова и не помог даже абракадабракордин. Я ушёл в свою комнату.
Вот никак не могу понять, чего им от меня надо? Ну, выживут они меня. Плохо им со мной живётся? Сижу в своей комнате, никого не трогаю. А вселится какой-нибудь дебошир, задаст им жару. И снова жаловаться начнут?
Очень тяжело понять людей. С теоремой всё ясно. Куб не поделишь на два куба и баста! Всё красиво, всё логично. А людисплошная загадка, которую ни объяснить, ни доказать. И, ведь, самое главное, и не надо ничего доказывать. Куб не поделишь на два. Это и ребёнку понятно. Чужая душа потёмкиэто тоже всем ясно.
Возьми этого Махиню, разложи его в виде формул. И что? Да ничего! Сплошная машина для заглатывания водки да лежания на диване. Умным себя считает, а самому явно не хватает машинки для завивки извилин. С прямыми извилинами-то живётся очень легко. Ведь сам не думает ни о чём, на то жена есть. Ан нет, формулы формулами, а ведь всё равно, душапотёмки.
А я? Ношусь со своей теоремой. Может, бросить всё и уподобиться всем этим Махиням? Лежать на диване, пить водку. Отдыхать, одним словом. Взять утюг, выгладить все извилины. И просто жить.
Но нет, я так не могу. Я не умею. Мне нужно, чтобы в моей жизни всегда была какая-то цель. Тогда и жизнь становится многогранной. Интересной. И качественной.
Поразмышляв, я снова сел за стол и взял в руки авторучку.
Каждому хоть раз в жизни надо разрубить свой Гордиев узел.
11. Квадратно-гнездовой способ посадки картофеля
На другой день после товарищеского суда я решил отдохнуть и выехал за город. Я устал от этих непонятных людей, которые и сами себя не понимают.
На равнине я увидел, как одна машина производит посадку картофеля. Картофельон и на Омега-Центавре картофель. Вообще, раньше на Земле его не было, завезли с нашей планеты, ещё при первом контакте, когда основали цивилизацию Майя. Кто ж знал, что со временем он станет национальным русским блюдом наравне с самогоном.
Посадка картофеля ведётся по особой методике, отличной от нашей. У нас картофель сажают треугольно-гнездовым способом, отчего намного больше картошки получается посадить, сэкономив место.
А здесь каждый клубень ложится в точно рассчитанное место на поле по так называемому квадратно-гнездовому способу. Постепенно, ряд за рядом, всё поле было засеяно. Не так плотно, как сажают у нас, но всё же. Пройдёт три месяца, и в каждом гнезде вырастет по несколько спелых картофелин.
Там, за городом, меня вдруг осенило: «Почему бы и мне не рассадить цифры на бумаге, как картофель на поле, квадратно-гнездовым способом?»
Идея мне очень понравилась, и дома я принялся за расчёты. Я разбил своё воображаемое поле на горизонтальные и вертикальные ряды, обозначил их номерами и получил на бумаге сетку, состоящую из квадратиков-гнёзд для посадки цифр. В моём воображении заработала огромная машина, засеивающая поле картошкой, только вместо картошки были цифры. Ровные ряды цифр-картофелей, которые обещали скоро прорасти в ботву.
Затем я стал рассчитывать своё «поле чисел» для второй степени по формуле У2 = Х2(ХА)2, где Х и Аномера горизонтальных и вертикальных рядов по порядку: 1, 2, 3
«Если по этой формуле до бесконечности перебирать целые значения Х и А, то в «поле чисел второй степени» рано или поздно появятся все чётные и нечётные квадраты».