- Рекомендую контрастный душ, крепкий кофе без сахара и повременить с завтраком, - вновь подал голос Самаэль. - Через час нас ждут в мастерской.
Легкая, но чуть грустная улыбка тронула мои губы. Хорошо ему рекомендовать... Сам-то вчера не пил. И рада бы последовать совету, но стоило только подумать о том, что ради этого необходимо встать, как мутить начало с новой силой. А может, смалодушничать и отзвониться Евгению, что я приболела? Не думаю, что моё зеленое лицо украсит холст.
- Ольга Андреевна? - голос ангела раздался ближе, и мне даже почудилось в нём участие. - Вам помочь?
Вспомнить о гордости и отказаться? Вот ещё!
- Да, буду признательна, - я развернулась к Самаэлю и, максимально жалобно улыбнувшись, протянула руки. - Побудьте сегодня моим реаниматором. Обещаю, больше двух бокалов - ни-ни!
Необходимо отдать должное ангелу - ни словом, ни делом он не дал мне понять, что порицает или считает меня обузой. Меня довели до ванной комнаты, подали полотенце и халат, сварили кофе и безмолвно проконтролировали, чтобы я его выпила. Мир не торопился становиться добрее и приветливее, но хотя бы больше не мутило и в голове потихоньку начало проясняться. Мама ещё спала, что в целом меня вполне устраивало, но немного напрягал момент с возвращением и раздеванием - проснулась я в одних трусиках. В спальне я собралась с духом, чтобы его прояснить. И не только его.
- Самаэль, не расскажете, как завершился вечер? Я немного...- замялась, почесала кончик носа, посмотрела на внимательно слушающего ангела исподлобья и сконфуженно закончила, - не всё помню.
- Что именно вас интересует? - Самаэль развалился в компьютерном кресле у окна, взмахом руки отправляя меня к шкафу. - Рекомендую начать одеваться, времени осталось не так много.
Вздохнув, послушно распахнула створки и равнодушным взглядом уставилась на ровные рядки вешал и аккуратно сложенные на полках вещи. Ничего старого, всё новое. Абсолютно. Произвол. Но сейчас он меня не тронул. Совсем. Задумчиво перебирая плечики с платьями, параллельно закопалась в память и начала проговаривать последние воспоминания вслух.
- Вчера я слегка перенервничала после слов Люцифера об истинных планах Ираиды... Как думаете, это правда? Истинная причина найма не проверка кадров, а моё происхождение?
- Вполне может быть, - последовал беспечный ответ. - Меня в известность не ставили, я действую в рамках договора, не более.
- А как они звучат, эти рамки? - выбрав кремовое платье с окантовкой кофейного цвета, я обернулась к ангелу. - Только охрана или нечто большее?
- Это профессиональная тайна, Ольга Андреевна, - сурово поджал губы собеседник. - Я не вправе разглашать ни заказчика, ни объект, ни подробности контракта - это основы нашего кодекса.
- Но вам не говорили делать из меня демона? - не унималась я. - Этого ведь не было в контракте? Не говорите, просто кивните!
Никак не отреагировав на мои слова, ангел указал на платье.
- Одевайтесь.
В груди начало зарождаться глухое раздражение, но я не позволила ему оформиться, подавив в зародыше. Самаэль прав, правила есть правила. Но как же иногда хочется их нарушить! И обещание не исполнить. И после никуда не ходить. И вообще - плюнуть, рухнуть в постель и помечтать о том, что ничего такого не было и я всё ещё самый обычный человек самой обычной внешности, рода деятельности и привычек. Ладно, раз уж нельзя говорить о контракте, то буду выяснять подробности вечера.
- Самаэль, ещё вопрос: я вчера вела себя прилично? Никто завтра в офисе не будет в меня пальцем тыкать? Я плохо помню, как завершился вечер...
- Не беспокойтесь, ваше поведение оставалось в рамках. Ни развратных танцев на столах, ни сомнительных знакомств, ни скабрезных высказываний в адрес посетителей, - мне почудилось в голосе ангела ехидство, но лицо Самаэля оставалось ровно любезным. - Вы лишь раз назвали меня сволочью, видимо, слегка расстроившись от выбора места для отдыха, и всё.
И всё? Недоверчиво прищурилась, но память категорически отказывалась признаваться в чём-то большем, и я решила поверить Самаэлю. Всё, так всё. Со сволочью я, конечно, дала лиха, но если Самаэль не в обиде, то я и не буду заострять на этом внимание.
- А дома я как оказалась? В кровати?
- Контракт предусматривает помощь объекту, даже когда он в бессознательном состоянии, - последовал загадочный ответ, и после него ангел отвернулся к окну, тем самым показывая, что беседа завершена.
Не очень приятно, но и не смертельно. Главное я узнала. Думая о том, как на самом деле прекрасно быть ребенком ясельного возраста и отвечать только за свой горшок, я собирала по рекомендации ангела сумку с пляжными вещами, одевалась, расчесывалась и накладывала простенький макияж. Естественно, такой красоты как вчера, у меня не получилось, но всё равно из зеркала на меня смотрела весьма привлекательная особа. Чуть бледновата, но серые круги под глазами без труда спрятал тональный крем, губы облагородил розовый блеск, а ресницы удлинила волшебная тушь. С волосами оказалось проще всего - достаточно было распылить на них выданный Патриком спрей - и вчерашние локоны послушно легли на плечи сами собой. Во всём бы так!
- Готова, - бросив контрольный взгляд в зеркало, я повернулась к ангелу, который тут же встал с кресла, изъял у меня пляжную сумку и отправился в прихожую.
Там мы обулись, сказали добро утро проснувшейся маме и отправились в мастерскую. Наверное, если бы я вчера не злоупотребила алкоголем, то была бы приветливее и терпеливее, но следующие часы и события слились для меня в одну бесконечную серую полосу. В отличие от меня Малыгин фонтанировал энтузиазмом, немного суетливо выбирая фон, освещение и позу, снимая с меня платье и драпируя в различного рода ткани, делая набросок за наброском и вслух восторженно рассуждая о том, в каком образе меня видит. Очнулась я, когда художник заявил, что видит во мне свою музу. Чего-чего? Отмерла, недоверчиво сморгнула, обернулась, потому что сейчас сидела к мужчинам практически спиной, нашла взглядом якобы дремлющего у окна Самаэля, но моментально заработала грозный окрик мастера.
- Оля, сидим ровно!
Да ровно я сижу... Вновь вернулась в предыдущую позу, для чего потребовалось отвернуться, красиво выгнуть шею и томно глянуть на потолок. Но вот разговаривать мне никто не запрещал.
- Евгений, вы меня, конечно, простите, но это невозможно.
Особенно учитывая тот факт, что у меня затекло всё, включая мозг. Оказывается, быть моделью - тяжкий труд! А это всего первый день! Да и не таким уж и приятным человеком оказался Малыгин: стеснительным, но в то же время требовательным, неуместно суетливым и довольно обидчивым. Не привыкла я контролировать совсем уж каждое своё слово, чтобы не задеть чьи-то нежные чувства. Тем более мужские. Профессионал? Будь профессионалом во всём!
- Почему? - прозвучало достаточно оскорблено.
- Я не настолько предана искусству, как вы, - мысленно вздохнув, я попыталась сгладить отказ. - Я бесконечно признательна вам за приглашение и предложение, но моя работа занимает большую часть моего времени. Уверена, ваша муза бродит где-то совсем рядом и это не я.
На это художник ничего не ответил, но я без особого труда расслышала недовольное сопение за мольбертом. Спустя ещё час мои мучения подошли к концу - Малыгин сделал больше двадцати карандашных зарисовок и более сотни фото, пообещав позвонить, когда портрет будет закончен.
- Следующая выставка планируется зимой, но я уже сейчас вижу, что ваш портрет станет её основой, - самодовольно щурился художник, провожая нас у дверей студии. - И если вы всё-таки решитесь позировать мне снова, то я с удовольствием вас жду. Мой телефон у вас есть.
И таким преданно-восхищенным и одновременно умоляющим взглядом сопровождались эти слова, что я окончательно поняла - сюда больше ни ногой. Такого типа мужчины мне не нравились от слова совсем. И не в благосостоянии и возрасте дело, а в том, как Евгений себя вёл. Сформулировать неприятные качества словами даже для себя оказалось невероятно трудно, всё оставалось на уровне ощущений, но они прямо твердили мне о том, что и дальнейшее общение впечатления не улучшит.
- До свидания.
ГЛАВА 19
На обед мы заехали в уютное кафе, где я смогла выдохнуть накопившееся напряжение и спокойно поесть. Анализировать свои ощущения и делать выводы не хотелось. Самаэль в мою апатичную задумчивость не вмешивался, заказав себе сразу три десерта из свежих фруктов и желе, так что у меня появилось время не только неторопливо поесть, но и прийти в себя. А также понять, что музой я быть не хочу. Не хочу вдохновлять, сдувать пылинки, контролировать хорошее настроение и пресекать попытки недоброжелателей. Мне намного более близки бумаги: они не обижаются. Интересно, бывают музы-кадровики? Подумала и усмехнулась. Нет, бред. Не бывает муз- работников, это противоестественно их природе и задумке бога-создателя. А вот интересно, почему у меня, дочери музы, нет никаких способностей к музыке? Я ведь помню многочисленные мамины попытки приобщить меня ко всему, что так или иначе было с нею связано. Но ни слуха, ни голоса у меня не обнаружили ни в пять, ни в шесть, ни в семь лет, ни позднее. С чем это связано? Неужели из-за отца и того, кем он является? Раньше я никогда не думала об этом в данном ключе, не зная истинного положения дел, но сейчас мысль казалась мне дельной. Связавшись с падшим, мама, скажем так, потеряла расположение бога и... И дальше мысль буксовала. Проклятье? Чересчур. На ум не шло ничего толкового, требовалось больше информации, так что я предпочла немного отложить решение этого вопроса и переключиться на текущие дела.