А она Талия не убьет?
Коша прищурился:
Это смотря за что. А что стряслось?
У него превращение раньше времени началось
Вовка поднял голову, взглянул на луну, которая напоминала ему огромное серебряное блюдо и спокойно произнес:
Убить вряд ли, а вот покалечить вполне. Она очень эмоциональная дама и в пылу может и зашибить, а потом лечить болезного пострадавшего и ногти грызть на тему «могла бы и сдержаться».
Разговор сошел на нет. Дальше уже ехали они молча. Аж до ближайшей деревни.
Закат прошел для настоятеля монастыря как-то уж очень сумбурно и быстро. А с началом сумерек проснулся внутренний зверь. Тёмная часть уже не рычала и не требовала крови, а ворчала и подвывала. Тело начинало ныть. Настоятель неспешно встал с кровати, подошел к окну и едва не упал. Первая волна накатила, глаза зажглись алым огнем. Как из последних сил, монах рванул к своему старенькому сундуку. Имущества там было не много, но в потайном дне была спрятана его личная подстраховкасеребряный ошейник. Схватив его в цепкие пальцы, Талий рванул к двери. Там его настигла вторая волна. Не упасть на пол помогла дверная ручка. Святой отец плюхнулся на одно колено и зажал рот рукой. Клыки. Когда они начинали расти, складывалось впечатление, что челюсти дробят на мелкие кусочки. От адской боли мир поплыл перед глазами темными кругами. Солнце окончательно село.
Уже пролетая вихрем по коридору, Талий чуть не сшиб Йозефа, а в ответ на удивленное лицо друга смог ответить только звериным оскалом. В этот момент в голове было пусто, и только одна мысль билась, не давая отключится здравому рассудку, нужно успеть
И он успел. Ступени в подвал перепрыгивал через три, а может и четыре. Когда за спиной скрипнула дверь карцера, даже немного расслабился, но ещё рано было. Надел серебряный ошейник. Руки просунул в стальные браслеты с вкраплением серебра, что были прикреплены к цепям, которые были намертво вмурованы в добротную каменную кладку. Цепи тоже с вкраплением серебра. После выдохнул и опустился на холодный пол. В этот момент сознание отключилось.
Но через пару минут снова пришел в себя. Его неожиданно заинтересовала возня за дверью. Талий затравлено глянул на засов и чуть не ахнул: дверь запиралась изнутри, а сейчас, словно невидимая рука, этот самый тяжеленный засов отодвигала. Не спеша. Проснулась паника и осознание, что это опять Бруно. Ну почему он не успокоится.
Оставь дверь и вали на работу, злобно и обессиленно заорал оборотень, Я запрещаю тебе перешагивать порог, Йозеф.
Послышался легкий смешок, удар ногой в дверь и на пороге стояла ведьма с чемоданчиком в руках. Талий оторопел. Главным вопросом было «как», а уж потом «зачем». Видя красноречивый взгляд священника, ведьма не удержалась от подколки:
Осквернять Вас пришла, Ваше Святейшество. А то Вам можно меня тискать у пианино, а мненельзя даже пошалить? Ну совсем чуть-чуть
В глазах Сашки бегали задорные адские искорки. Ведьма словно предвкушала начало банкета и добавила уже спокойно:
Расслабься. Усмирять буду. Если не получится по-хорошему, то будем по-плохому с заключением контракта и прочей лабудой. Согласен?
Оборотень кивнул, но, помолчав, добавил:
Ты аккуратней, пожалуйста. Я раньше людей не убивал ни разу
Не кипишуй, бодро ответила ведьма, если помрудухом буду ночью являться и пугать.
В конец своего раздумья вслух ведьма засмеялась. Но быстро отсмеявшись, присела рядом с чемоданчиком и вытащила оттуда плеть. Талий нервно кашлянул и спросил:
А это к чему?
Ведьма молча подошла и подняла подбородок священника рукоятью плётки и, заглядывая прямо в глаза неспешно ответила:
А это если будешь плохо себя вести.
И только тогда настоятель заметил серебряные капли-наконечники на конце плетей. Но было уже поздно: зверь заворчал, унюхав запах разнотравья и рванул на волю.
Смелова отскочила и отвернулась. Ну не могла она смотреть на человеческие муки, тем более, что пока она бесполезна и бессильна в помощи. Не спеша закрыла дверь на засов со словами:
А теперь уже ни кто не помешает, и отправилась к чемоданчику.
В коридоре послышались удаляющиеся шаги. Смелова перекрестилась, что не свойственно ведьмам, и зарылась в свой саквояж. На свет быстро были вытащены две капсулы, которые она поместила за разные щеки. На пол лег пакет с куском мяса и кольцо с острой иглой. Ритуал этого типа без крови не пройдет.
Из-за спины послышалось рычание. Она оглянулась и увидела крупного, черного, как смоль, волка. В густой шерсти виднелись белые волоски. Ведьма хмыкнула и про себя отметила, что волк седеет, как и сам настоятель. Потом не спеша поднялась, рукоять плети заткнула за пояс, и подняла с пола пакет с мясом.
Красные глаза наблюдали за действиями ведьмы: плеть сначала заставила хищника рычать, но аппетитный кусок мяса немного поднял настроение и зверь просто стоял. Не раздумывая, Сашка вытащила мясо, покосилась на волка, и швырнула в него едой. Оборотень сначала отскочил, потом принюхался, осмелел и стал есть. Ведьма достала из кармана потертых джинсов пачку сигарет, подкурила и села на каменный пол карцера.
Волк поднял глаза, заметил сигарету, принюхался и фыркнул. Сашка улыбнулась и проговорила:
Ничё, потерпишь. Я вон не кривлюсь, глядя как ты слюнявишь этот кусок свинины.
На мгновение показалось, что животное улыбнулось не только глазами, но и оскалом.
Значит понимаешь меня. Отлично. Тогда доедай и будем говорить. Мне ещё мама говорила, что с голодным мужиком лучше дел не иметь.
Волк отвлекся от приёма пищи и кивнул. Ведьма смачно затянулась и стала пускать кольца дыма ртом. За этим нехитрым занятием, она и пропустила момент, когда зверь доел и по-пластунски подкрался к ней.
А ты я смотрю партизан, улыбнулась Смелова. Ну да ладно. Я вот что хочу спросить, пока ты не проголодался и не решил меня схарчить, как тот кусок мяса, ты свободы хошь?
Волк на мгновение даже застопорился, а потом снова принюхался и, как бы понимая, что надоподошел ближе. Ведьма погладила по загривку хищника, почесала за ухом. Волчара заурчал.
Мне надо чтобы ты на час отступил, пустил назад тело человека, но не его разум. Эмоции и инстинктыда. А когда я закончу, ты будешь свободен навсегда. Обещаю, что твой дух больше не поймают и не привяжут к человеку, пока сам этого не захочешь. Понимаешь?
Волк серьезно посмотрел на ведьму и снова кивнул. Потрусил в свой угол, где неожиданно, словно из воздуха, снова появились кандалы и блеснул ошейник. Превращение назад прошло слишком быстро: картинка подернулась, и уже в углу стоял разъяренный священник. Глаза были алыми, он рычал и попытался освободиться. Первую попытку кандалы выдержали: цепи заскрипели, но не порвались. Этого момента ведьма и ждала. Раскусила первую капсулу. Во рту моментально разлилась горечь, мир подался легкой дымкой и, когда паволока сошла, на оборотня смотрела Извечная. Лилит не спеша подошла к человеку, из которого рвался зверь. Взяла в ладони лицо и впилась губами в оскаленный рот. Хищник замер, а Праматерь Темных богов, как вино, залпом выпила всю ярость. Ещё мгновение и мужские губы стали отвечатьжадно, хищно, со звериной страстью. Дыхание у обоих сбилось и, послышался легкий скулёж оборотня, когда Извечная неспешно отстранилась. Глаза снова заволоклоСмелова возвращалась. Вернув контроль над телом, женщина отшатнулась, но в этот момент цепи не выдержали и порвались. Кубарем на пол полетели ведьма и оборотень.
Смелова замешкалась, из-за резкой боли в содранной в кровь спине, и это сыграло фатальную роль. Темная тень с серебром в волосах пригвоздила её к полу. Руки ведьмы, захваченные волком, уже были за её головой, а тело прижало к холодному камню. Во тьме горели алые глаза, но уже не похожие на дикого зверя. Оборотень неспешно склонился над жертвой и зарылся лицом в волосах, стал вдыхать дурманящий запах и утробно урчать. А потом уже на ухо тихим рычащим голосом произнес:
Хочу Будешь только моей
Сашка еле сдержалась, чтобы не двинуть обнаглевшего оборотня по стратегически важной точке коленом и, глубок вздохнув, произнесла:
Обряд начат
И расслабилась, раздавив вторую капсулу с более сильным концентратом, но уже не для вызова, а для всего лишь нескольких секунд форы. Мышцы быстро напряглись, и она рванула руки и высвободилась, но мохнатый тоже не был лыком шитаккуратно прихватил кожу на шее клыками. Сашка пискнула и притихла. Её больное место обнаружено и так не вовремя. Внутри ворчала страсть и сила Извечной, голодной Темной богини. По шее прошелся шершавый и горячий язык. Ведьма застонала. Потом было ухо: его тоже сначала прикусили, а потом долго облизывали. Сознание уплывало, но уже руки были на свободе.