Есть теория, но шанс успеха низок. Только с правильным ингредиентом мы можем преуспетьдве половинки живого целого. Свет и тьма. Верная и предавшая. Земля и небо. Но близнецы встречаются редко, и таких противоположностей нет.
Я поежилась.
Они хотели нас не только из-за пророчества Истины. Они хотели нас из-за слов в этой книге. В книге, которую хранила сестра.
Рядом с книгой был список людей. Знакомых людей. Из Скандтона. Рядом с именами моих родителей, Олэна и Хельдры были звездочки.
Моя сестра составила список?
Это было не к добру.
Я посмотрела на книгу.
Улаг. Так люди звали две соединенные душирешение нашей проблемы. Но они бывают лишь раз в сто лет, если повезет.
Слова угасли.
Постойте. Должно быть больше.
Я безумно листала страницы, но на них ничего не было. Пустые страницы.
Я перестала листать, и появились слова:
Эта книга рассказывает то, что тебе нужно прочесть, а не то, что ты хочешь.
Какую историю она рассказала Хуланне?
На страницах рядом с книгой я заметила записку:
«Дражайшая из временных любовей,
Валет нейтрализован рабством у Равновесия, но мы потеряли твою сестру. Твою жертву придется отложить. Я не справился в нашей сделке и приму последствия.
Кавариэль, Лорд Кубков».
Это было жутко. Временные любови? Ее жертва?
Хуланна откусила от мира фейри больше, чем могла прожевать. Зачем? Для чего? Она так ненавидела Скандтон?
Было так ужасно быть человеком, что она была готова жертвовать всем, что любила, ради этой жизни?
Что-то пискнуло за дверью, и я застыла. Прошел миг. Другой. Ничего. Я выдохнула.
Думай, Элли. Думай.
Я раздраженно двигала бумаги, но между данными о големах и приглашениями на вечеринки, маленькими книгами с целующимися парами на обложках, было сложно найти что-то ценное. Письмо от Лорда Шелка с угрозами Хуланне, ее Двору и ее жизни, если она не уступит ему. Еще одно от Истины с напоминанием, что у пророчества было ограниченное время, его нужно было исполнить до «Кровавых лун», что бы это ни значило. Еще письмо от Кавариэля, от которого меня чуть не стошнило. Это было не любовное письмо.
Он был страшнее с каждым разом, когда я узнавала его лучше.
Меня мутило.
Под другой стопкой было письмо, которое она начинала и прерывала четыре раза.
Первая часть была зачеркнута:
«Эластра Ливото Хантер должна быть убить до».
«Чтобы отплатить долг, иди в мир людей и верни мою сестру».
«Выбор прост. Казнь шелковым мешком или голова Элли Хантер».
А потом на бумаге было написано так твердо, что она местами порвалась:
«Если хочешь быть свободным, приведи мою сестру, Элли Хантер, в Фейвальд. Ничто иное тебя не освободит».
Я замерла.
Как мило. Сестра очень сильно хотела моей смерти.
Но кому она написала это письмо?
Глава двадцать девятая
Булочка стала пеплом у меня во рту. Одно дело быть охотницей, другоедобычей. Я ощущала себя как существа на гобелене Скувреля, одно охотилось на другое, не видя, что было за спиной.
Я осторожно склонилась над столом, чтобы выглянуть в окно, и охнула.
Луна была яркой, висела над Фейвальдом. И нижний край был ярко-красным, словно ее потерли тканью, смоченной в крови.
Кровавые Луны.
У меня оставалось мало времени на то, что я собиралась сделать.
Я постучала пальцами по столу, пытаясь думать. Я нашла то, за чем меня послал сюда Скуврель? Загадочная книга и улики, что моя сестра затевала против меня, а ее брак с Кавариэлем не был счастливым? Я уже это знала.
Взгляд упал на книгу, появилось еще несколько слов.
Чтобы Земля избавилась от воздуха навеки, должна победить жестокая половина Улага.
Чтобы Небо захватило землю, должна победить красивая половина Улага.
Но если странные и смелые души решат объединить их, укрепить то, что спутано, сделать кривые пути прямымитолько кровь подойдет. Кровь обеих, данная по их воле, чтобы смыть всех нас.
Это объясняло часть. Я слышала пророчество:
Одно родилось в один день, но в двух половинах,
Половиназемле. Половинадля воздуха.
Одна разрушает. Другая собирает.
Пусть ветер примет произнесенные мною слова.
Но то пророчество было слабым намеком, в отличие от слов книги. Пророчество намекало, что мы с Хуланной могли быть использованы, чтобы разрушать и восстанавливать. Но отсюда вели три путипуть, который избавит мир смертных от фейри, путь, который сделает мир смертных подчиненным, и путь, который как-то очистит Фейвальд.
Моя сестра явно выбрала путь, который уничтожит мир смертных, сделав его ее вещью.
И я думала, что было очевидно, какой выбрать мнепотому что я могла избавить мир смертных от фейри, если «одолею» сестру, что бы это ни значило.
Я посмотрела на клетку на своем поясе. Я могла поймать ее. Это будет считаться как победа над ней?
Был лишь один способ узнать.
Я повернулась, решив отыскать сестру. Ножны зацепились за платье, висящее на чем-то, и оно упало на землю, открывая зеркало во весь рост.
Я охнула от вида Скувреля, побитого и в крови, лежащего на каменном полу. Над ним стоял Кавариэль с хлыстом.
Кошмарик, сказал Скуврель, но ни звука не сорвалось с его губ.
Кавариэль опасно улыбнулся.
Скажи, Валет, куда ушла твоя смертная жена со всеми нашими детьми. Говори, или я попрошу Равновесие, и он снова заставит тебя хлестать себя самого.
Я охнула, глаза расширились, когда я увидела в руках Скувреля кровавый хлыст. У него было семь хвостов, на конце каждогошип. Его заставляли хлестать себя.
Ты не можешь, выдавила я. Не должен.
Я упала на колени, пыталась дотянуться до Скувреля, но пальцы коснулись только гладкого стекла. Это была моя вина. Я продала его Равновесию.
Пока ты не сказал, что он тебя не заставит, проворковал Кавариэль, помни, что твоя смертная жена забрала у нас нечто ценное. Роль Равновесиявосстановить порядок. Он должен забрать у тебя. Сколько боли ты должен вынести, пока не отплатишь за столько украденных детей?
За Скуврелем появился Равновесие, мне было его видно в зеркале. Он выглядел спокойно, перья его белого крыла лежали ровно.
Он мог отдать нам смертную, сказал Равновесие. Это отплатило бы долг.
Скуврель, прости! сказала я. Это все моя вина.
Кошмарик, прохрипел он, глаза были стеклянными, а дыхание шумным. Он пытался дотянуться до меня, пальцы сомкнулись на пустоте.
Это кошмар, да? ворковал Кавариэль, не видя и не слыша меня.
Они утопят тебя в реке крови, прошептал Скуврель, его стеклянные глаза посмотрели в мои. Он пытался предупредить меня?
Вспоминаешь детство, Валет? рассмеялся Кавариэль. Они сделали это с нами когда-то давно.
Я поежилась.
Дверь их комнаты открылась, и голем прошел в комнату с маленькой запиской в ладони. Равновесие вздохнул, взял записку и быстро прочел.
Придется продолжить веселье позже, Лорд Кубков. Это записка от твоей жены. Пир воронов начался.
Глава тридцатая
Я подавила ругательство, когда они схватили Скувреля и потащили его по полу. Он потянулся ко мне, и мне показалось, что он надеялся на помощь, но видение в зеркале пропало.
Я охнула.
Он исчез.
И мир смертных был в опасности.
Я спасла отца от сестры отчасти.
Я спасла смертных детей как могла.
Но я отставала от Хуланны в этой главной игре, о которой ничего не знала. На кону в этой игре были наши с ней жизни.
Во рту пересохло.
Я не смогла устроить для нее ловушку, сострадание вело меня, а не хитрость. И я не смогла собрать союзников. Я отдала сделкой единственного.
Мои ладони вспотели.
Оставалось лишь одно.
Война.
Война между сестрами. Война между двумя половинками целого. Война, в которой я не была уверена в победе.
Я сжала кулаки, проверила вещи. У меня были повязка и рукоять топораона не помогала вне Фейвальда, меч и ключ, зеркальце и клетка.