Он не хотел об этом думать, не сейчас Лишь бы еще насладиться ее солнечным настроением, которое находило отклик в его проклятой душе.
Библиотека наполнилась смехом и лаем. Но Харуг и сам упивался тем, что привычное хранилище пыльных книг ожило благодаря этой парочке.
В данную минуту он всем сердцем желал, чтобы эти эмоции Милабелла испытывала, глядя на него, а не на пса! Что такого особенного в этом лающем чудовище? Оно белое какое-то, лохматое и определенно действует на нервы! А потом Харуг вдруг замер, осознавая, что ревнует. Да, он определенно менялся и эти перемены его бесили!
***
В этом треклятом дворце Бимбоединственное создание, которое наполняет жизнь яркими красками, к тому же никого на свете нет очаровательнее этого милого существа, внешне напоминающего маленького пушистого белоснежного медвежонка. Миниатюрная мордочка, приплюснутый нос, черные глаза-бусинки умиляли девушку, да и сам пес, привязался к своей хозяйке. Большую часть времени он находился у нее на руках, но стоило Милабелле поставить его на пол, как он тут же ходил за ней по пятам, перебирая своими пухлыми из-за меха лапками, принюхивался к предметам, а иногда смешно чихал.
Служанок Бимбо не жаловал, он их не слушался, игнорировал и фыркал, и королеве приходилось самой выгуливать его в саду на одном из нижних этажей. Она и не знала, что во дворце есть подобное помещение, но в этом плане Харуг ее удивил. Она увидела аккуратно подстриженные кусты, разного оттенка цветы в горшках и целый зал с зеленой сочной молодой травой, напоминающее поле.
Милабелла даже моргнула от увиденного и решила, что это все ей снится. Но быстро поменяла свое мнение, учитывая, что ее женихТемный король, во дворце живут самые настоящие маги и расхаживают существа в балахонах, а она сама из недотепы превратилась в королеву, удивляться тут нечему!
Она поставила пса на пол. Бимбо попрыгал, побегал туда-сюда, сделал свои дела и рысью, довольный и счастливый, помчался обратно к своей хозяйке. Убирать за ним пришлось Камбарре. Милабелла еле сдержала смех, когда женщина скривилась и с отвращением посмотрела на безобразие, которое оставил пес.
Обедала девушка в своих покоях, а перед ужином решила спуститься в библиотеку, где могла молча утонуть в любимом мягком кресле с книгой в руках и почувствовать себя дома. Туда, как она знала, Харуг не заходил, поэтому она сбегала в хранилище знаний с целью укрыться от пугающих ее существ в капюшонах, побыть наедине со своими мыслями и все обдумать.
Стоило ей на секунду закрыть глаза, как она видела ту самую женщину и слышала хруст шеи. Милабелла вздрогнула, переключилась на Бимбо и снова забыла об ужасном утреннем инциденте.
Сперва она Его не заметила. Почесала Бимбо за ухом и рассмеялась, когда щенок лизнул ее в щеку. Все-таки Харуг сделал ей самый лучший подарок, который только можно представить, однако правда заключалась в том, что ончудовище.
С каждым шагом внутри нарастало напряжение, и девушка не понимала, откуда взялось это чувство. Но стоило ей приблизиться к первому стеллажу как она остановилась на месте как вкопанная. В большом мягком кресле спиной к ней сидел Харуг, и теперь она не знала, что делать: развернуться и пойти обратно к себе или сделать вид, что она его не заметила и продолжать идти? Сегодня у нее не было желания искать в книгах какую-то полезную для побега информацию, а только обрести внутренний покой и расслабиться, но кажется, своей цели она не достигнет.
Тебе необязательно уходить, твердо сказал Харуг. К тому же, я ждал тебя.
Меня? у Милабеллы перехватило дыхание. Зачем?
Хотел с тобой поговорить. Харуг, наконец, поднялся с кресла и повернулся к ней лицом.
На лбу у него пролегла складка.
«Неужели, нервничает? Да нет, быть такого не может», пронеслось в голове девушки.
Пес активно вырывался из ее рук и просился на свободу. Стоило ей поставить его на пол, как он тут же рванул к стеллажам, принялся обнюхивать книги, прыгать, валить фолианты на пол и вгрызаться в них зубами. Девушка вскрикнула, догнала его, и взяла на руки.
В следующий раз не возьму тебя с собой! пожурила Милабелла Бимбо. Плохой мальчик! Нельзя грызть книги! И о чем я только думала? Бимбо, перестань! Она еле вытащила из его пасти книгу.
Харуг изумленно таращился на невесту и это белоснежное безобразие. Он, конечно, подозревал, что ей может понравиться этот подарок, но не настолько же! От нее исходила нежность и что самое удивительноелюбовь к этой гадкой псине. Те же чувства он желал получить от девушки по отношению к себе.
Он покачал головой, чтобы избавиться от глупых мыслей, но не обратил внимания, когда оказался возле своей невесты. Тело само потянулось к ней, а потом Харуг нежно поцеловал ее в губы и через секунду отпрянул от нее так, будто обжегся.
Без лишних слов Темный король направился к выходу и оставил сбитую с толку Милабеллу таращиться на него, пока тот не скрылся. Почему-то ее тело вмиг отозвалось на его прикосновение к ее губам, но уж никак не ожидала увидеть такую реакцию. «Что я такого сделала? Что со мной не так?», обиделась девушка.
Глава 10
Сбежавшая из дворца служанка уже привыкла к этому камерному, душевному, будто живому дому, удобной, поглощающей скорбь кровати с теплым одеялом и вкусной домашней еде, погружающей в блаженство. Привлекательная на вид женщина больше не называла ее матерью, и особенно радовало, что никто не выгонял ее отсюда, ведь идти ей некуда.
Ей вообще ни о чем не хотелось думать. Психическая травма от жизни во дворце оказалась слишком сильной, и ей требовалось время адаптироваться в новых условиях.
Первые две недели она пробыла в четырех стенах, то проваливаясь в сон, то выныривая из него с перерывом на завтрак, обед или ужин, в зависимости от того во сколько она просыпалась. Несколько раз ее навещал врачеватель и проверял ее состояние. Никаких повреждений на ее теле не оказалось. И все бы ничего, за исключением кошмаров, которые снились каждую ночь. Харуг в них снова отдавал разные поручения, а за непокорность сводил с ума своей силой. Когда бывшая служанка открывала глаза, ее выворачивало наизнанку, и привлекательной женщине приходилось менять постельное белье, а она в это время сгорала от стыда.
В какой-то момент ее потянуло на улицу. Тело отчаянно нуждалось размяться. Она вспомнила как приятно развеваются на ветру волосы, открывая шею, и туда проникает свежий воздух, запуская приятный поток мурашек, как заботливо солнце ласкает кожу, словно сливочное масло обволакивает хрустящую корочку хлеба
Слабость в теле окончательно исчезла, она принюхалась к своей потной не стираной ночнушке и поморщилась. В ее комнатке нет ни ванны, ни лохани, ни чего-то подобного для омывания. Она растерялась, а потом подошла к двери и приоткрыла ее, чтобы найти место, где сможет смыть с себя эту вонь.
В доме стояла такая оглушительная тишина, что слышно даже свое дыхание и скрип половиц под ногами. Имя привлекательной женщины, ухаживающей за ней утонуло на задворках и без того дырявой памяти.
В нос проник приятный запах древесины. Осмотревшись, она поняла, что находится на втором этаже уютного двухэтажного дома, и винтажная лестница, вероятно, ведет вниз, где расположена кухня.
На подоконнике стояли ярко-лиловые цветы в горшках. На стенах висели картины семьи: хозяйка дома с добрым сердцем, которая приносила ей еду и ухаживала за ней, ни разу ни в чем ее не упрекнув, девочка четырех-пяти лет и мужественный на вид высокий мужчина с щетиной и карими глазами.
Ее тут же затопил стыд, что не подумала о том, что лишняя здесь. У этой женщины есть семья, а та вместо того, чтобы проводить время с дочкой и мужем, ухаживает за горе-гостьей со сломанной судьбой! Нет, так не годится! Пора уже задуматься о будущем. Интуиция подсказывала, что она связана с этой семьей, но противный внутренний въедливый голос вопил, что женщина одинока и никому не нужна!
Прогулявшись по второму этажу и подергав за дверные ручки, она огорчилась, что помещения заперты, купальня или как это место называлось здесь так и не была найдена, и ей и дальше придется ходить немытой. А еще немного и придется ходить с прищепкой на носу, чтобы ее не тошнило от себя самой.
За две недели она ни разу не вышла из своей комнаты, но теперь, когда тело просилось наружу ее затопило какое-то детское озорное любопытство и невыносимо тянуло исследовать весь дом. Что-то было в этом особенное. Она как будто нарушала какое-то негласное правило и от одной этой мысли ощущался дух бунтарства, возрожденный после стольких лет заточения.