Лефир видел, что Элейна ослабла от этой стычки, что ей нужен был более длительный отдых, чем он мог ей позволить в своём убежище. Он взял у неё лук и колчан, а она не стала спорить. Ей было проще идти налегке, и она не скрыла этого от принца. Элейна больше не стеснялась быть при нём беспомощной и слабой, и, зная её уже не так плохо, как раньше, для Лефира этот факт значил много.
В ближайшем ручье, попавшемся на пути, путники умылись. Хотелось смыть с себя все воспоминания об Оуиле. Причём в равной степени и Лефириусу, и Элейне. В серебристом свете звезды бегущая вода смотрелась волшебно, сверкала, переливаясь, шумела о камни, образуя пороги. Деревья, тоже окрасившиеся в серебристый цвет, могли бы заворожить любого своей волшебной красотой. Принц не был исключением, хотя часто видел лес именно при таком освещении, охотясь с Санаром, но не переставал восхищаться великолепием природы.
Принц, отходя от ручья, поднял мокрую ладонь вверх, замечая, как с лёгким ветерком влага исчезает, сменяясь лазурной пыльцой. Он не слышал о подобных поверьях прежде, но сейчас ему показалось, что всё действительно правильно и не стоит даже роптать на судьбу: они шли верным путём, если верить лазоревому ветру.
***
Путники всё дальше уходили от столицы, но путь им предстоял извилистымбыло необходимо обогнуть все, даже самые мелкие поселения. И, пожалуй, особенно мелкие поселениялюди в них могли работать сообща, стремясь убить принца, так как заоблачные богатства были не к чему простым людям, и они вполне могли довольствоваться тем, что получилось бы на руки каждому при делёжке дохода. Это было опасно.
Лефир всю дорогу молчал. Могло показаться, что он просто ждёт, пока девушка придёт в себя и сама начнёт разговор, но на самом деле ему было и так хорошо. Он всё больше чувствовал, что опасность остаётся позади. Нет, она не исчезала вовсе, но теперь, по крайней мере, она не преследовала их по пятам, а осталась где-то там, в столице. В дополнение к этому, он честно признался себе, что находится на завершающем этапе такого сложного и маленького, такого незаметно простого и в тоже время огромного шага от ненависти до любви. Он легко преодолел этот шаг, тем более, что ветер был попутным. Ветер, сотканный из непредвиденных обстоятельств, неприятных событий, опасностей и противоречивых эмоций, но всё-таки ветер в спину. Не было ни сил, ни желания ему противиться.
Природа, словно почувствовав, что шаг сделан, погрузилась в безмолвие и безветрие. Девушка первая заметила, что ветер стих. Совершенное спокойствие воцарилось в эту ночь, и даже на верхушках деревьев не колыхался ни один листик. Это не было затишьем перед бурей, но Элейне от этой гнетущей обстановки стало тревожно на душе, к тому же время Лартус подходило к концу и лес снова стал погружаться в тьму. Она внимательно вгляделась в лицо принца, и подумала, что прежде она не видела его столь спокойным. Лефир совершенно не был напуган. Он проверил свои силы, и теперь был уверен, что так просто убить себя и девушку никому не позволит.
- Ты говорил, что не умеешь сражаться!заметила Элейна, стараясь начать разговор, чтобы забыть о тревогах.
- Я такого не говорил,улыбнулся он, дотрагиваясь до пореза над бровью и растирая в пальцах сухую запёкшуюся кровь.Я говорил, что отец не учил меня самообороне, но кроме него в моём окружении были люди, способные передать мне свои навыки.
- Расскажешь, пока идём?спросила она и посмотрела на него с нескрываемой надеждой, что он не отвергнет это предложение.Очень не хочется оставаться, окружёнными тишиной. После недавнего появления в моей жизни тебя, тишина стала меня пугать Так же, как и темнота - она врала ему, и он отлично это чувствовал, сам не понимая, откуда в нём была уверенность, что страхи её куда более древние, чем их знакомство. - Так что расскажешь, хорошо?она всё смотрела на него и ждала ответа.
Он снова улыбнулся, думая о том, как забавно Элейна не желает признавать свой природный страх перед ночным лесом. Девушка была пуглива, но он не знал её прежде, и не мог судить, насколько большую роль в её страхах сыграл он. Впрочем, ему нравилось чувствовать себя храбрым рядом с ней, и нравилось, что ни смотря на все страхи, она решила остаться с ним. А ещё Лефир начинал ей верить. Не ища каких-то доказательств тому, что она не будет мстить ему, не проверяя и не терзаясь сомнениямипросто принимая на веру все её слова и действия. Возможно, потому что больше верить ему всё равно было не во что.
- Расскажу,легко согласился он и добавил условие: - Если не будешь перебивать,она кивнула в знак того, что не будет, и он продолжил: - Наш дворецкий, Эдвард. Мы были с ним дружны, и он всегда учил меня тому, что отец считал лишним. Это было нашим секретом. Он учил меня сражаться, выживать, вырезать ножом фигурки из дерева То убежище, где мы былиэто наше с ним место. Эдвард был прекрасным мечником, хотя ходили слухи, будто меч он в руках и держать не умеет, а из оружия предпочитает лук - он вздохнул, припомнив спасшего его лучника и снова пожалев, что он так и не узнал, кто это был.Мы тренировались часто, и он ни разу не позволил мне победить в наших поединках. Эдвард был сильнее, ловчее, стремительнее, опытнее, и каждый раз я знал, что проиграю, и однажды я отказался от тренировки, и тогда он объяснил мне, чему хочет меня научить. Он хотел, чтобы я всегда помнил, что сражаюсь я бездарно, а потому лучше не ввязываться ни в какие бои, но если уж случится так, что сражения не избежать, то надо биться до последнего и не бояться вступать в бой с любым противником, даже если он заведомо сильнее Вот и вся история.
- Сражаться ты научился лучше, чем не сдаваться,усмехнулась девушка.Вспомни себя вчера на побережье
- Это другое,ответил он, решив не пояснять ей, насколько разные вещи она опять сравнивает.
- Что с ним стало?спросила Элейна, и уточнила, поняв, что мысли уже далеко унесли Лефириуса и он не понимает, о чём она: - Эдвардты говорил о нём в прошедшем времени, что с ним стало?
- Он предал отца,глухо отозвался принц.Вернее, предал его доверие, похитив семейную реликвию, и за это отец приговорил его к казни,он немного помолчал и продолжил: - Я уговорил его смягчить наказание в память о том добре, которым Эдвард окружал меня столько лет и о матери, которая просила дворецкого позаботиться обо мне. Она доверяла ему,воспоминания неприятными аккордами били по струнам его души, и голос его становился глуше и тише.Отец согласился на изгнание Эдварда я больше не видел. Мне даже не позволили проститься с ним,он немного помолчал и еле слышно добавил: - Теперь я даже сомневаюсь, сдержал ли отец слово или всё-таки убил его где-нибудь в лесу...
Элейна обняла его руку в порыве сочувствия, и тихо сказала:
- Прости, что испортила тебе настроение своими вопросами
Он медленно вдохнул ночной воздух и так же медленно выдохнул. Потом дёрнул уголком губ и сказал:
- Нет, не извиняйся. Наоборот, хорошо, что ты спросила. Я ужасно давно не вспоминал о нём. Никто не спрашивал меня об этом уже много лет. Кажется, последний раз это делала придворная дама, когда осведомилась, не причинил ли Эдвард вреда мне перед изгнанием А ведь он был моим другом. Теперь я думаю, что единственным. Он бы не продал меня даже за все земные богатства, почему-то в этом я уверен. Был уверен тогда и остаюсь уверен сейчас. Но никому не было до этого дела,он посмотрел на Элейну, которая внимательно слушала его, затаив дыхание и боясь испортить случайным неловким движением порыв его откровения.Хорошо, что ты спросила,улыбнувшись светлой и грустной улыбкой, подытожил он.
Несколько десятков шагов они прошли в молчании, а после он спросил беззаботным голосом:
- Ну а ты?
- Чтоя?не поняла девушка, всё ещё обдумывая то, что он ей рассказал.
- Теперь ты расскажи,пояснил он. - Ты сражалась весьма неплохо, когда пришла в себя. Неужели ты думала, я расскажу тебе о себе, и не спрошу о твоей истории?
Она улыбнулась.
- Если в этой истории один персонаж тебе будет неприятен?
- Тем интереснее,ухмыльнулся он, поскольку почуял, что у него появляется шанс узнать, наконец, хоть что-то о своей спутнице.
- Что ж - прикинула она.Пожалуй, мой рассказ ответит сразу на многие твои вопросы, которые наверняка тебя интересуют, но ты не решаешься спросить - Лефир усмехнулся, но ничего не сказал, предоставляя девушке возможность развивать мысли, как ей вздумается.Стоит начать с того, что я не человек. Ты, наверно, и сам это знаешь, но удивишься тому, что я действительно эльфийкаон действительно удивился, припоминая, как почти пять лет назад её легко поймали в лесу, но вида принципиально не подал.Это долгая история, и началась она задолго до меня: десять тысяч лет и три с половиной года назад.