Я ведь говорил тебе, что ты не такая, как прочие феи? Предупреждал, чтобы не вздумала безответно влюбляться? грозно вопросил Ли Тэ Ри, сверкая на Пелагею своими потрясающе притягательными, чернющими глазами.
Но я не
Она не договорила, а он уже импульсивно сжимал ее в объятиях. Он обнял ееи внутри у Пелагеи ожила, затеплилась искра, разгораясь все ярче и ярче, пугая до смерти.
И я тебе не позволю. Не позволю любить безответно, прошептал куратор.
И столько в его словах было нежности, столько рвущихся наружу чувств, что Пелагея задрожала, вырвалась и, кутаясь в шлафрок, без оглядки умчалась прочь. Ей впервые стало страшно по-настоящему. Она бежала, и в голове у нее загнанно билась всего одна мысль: «Что это? Что это сейчас такое было?»
Прости, сам не пойму, почему меня так к тебе тянет, потерянно пробормотал Ли Тэ Ри ей вслед.
«Что значит «не пойму»? озадачился Вершитель, нацелив на него Мировую Линзу. По-моему, всё как раз понятно. Я что, недостаточно информации в платье вложил? Ну да ладно. Пусть сами дальше разбираются».
Он решил, что на сегодня его миссия выполнена, и с чистой совестью покинул наблюдательный пост. А всё как раз только начиналось.
Если б у Пелагеи было сердце, оно бы, несомненно, выпрыгивало из груди. Шутка литакую скорость развить? Она остановилась, выравнивая дыхание, и оценила обстановку. Ледяные стены, ледяные колонны и арки. Ледяные сталактиты, свисающие то тут, то там. И ни единой живой души.
Впрочем, нет. Кое-кто здесь был.
Гарди? не поверила Пелагея. И эхо ее голоса поскакало по анфиладам, подальше от места развития событий. Что ты здесь делаешь? То есть, она замялась, мне очень жаль.
Поздно уже. Извиняться поздно, с кривой ухмылкой ответил тот.
В свете боковых, вмонтированных в стены ламп он шатался так, будто перебрал с горячительным. А его голос звучал глухо и пугающе. И это в помещении с первоклассным эхом!
Но как, кабан его пришей, как ему удалось так быстро догнать Пелагею?
Здесь есть тайные ходы, просветил ее Гарди. И я всё видел. Ты втрескалась в своего шефа. Не пытайся отрицать. У тебя чувства на лице написаны. И он, похоже, тоже неровно к тебе дышит. Только знаешь что, он тебе не пара. Он и мизинца твоего не стоит. Ты чрезвычайно ценна.
Походка могучего эльфа внезапно обрела твердость, и он упругим шагом настиг Пелагею за считанные секунды, оттеснив к ледяным сталактитам.
А я насчет чувств соврал. Мне просто надо было остаться с тобой наедине, выдохнул он с маниакальным блеском в глазах. В голубых, чтоб его, глазах. Которые просто не могут, не должны быть глазами убийцы.
Тогда почему вдруг нож? Откуда у него нож в руке? Что он собирается делать?
Ты, и правда, очень ценна, осклабился Гарди, водя ножом у нее перед носом. Для Джеты Га. Для ее проекта. Если я зарежу тебя прямо тут, без свидетелей, о тебе и не вспомнит никто, кроме твоего идиота-шефа. А у нашей команды появится мощнейшее орудиеживой кристалл, пропитанный кровью феи. Так что прими свою смерть спокойно. Она послужит на благо науки.
От страха Пелагея начала задыхаться. Ох, ну почему она такой дурой была? Почему не заподозрила, что Гарди лазутчик? Он ведь частенько себя странно вёл. И эта его коза, которая березы ни за что, ни про что съела
Бешеной каруселью завертелся перед глазами список дел, которые Пелагея мечтала сделать до того как умрёт. Любование звездопадом, полёт в облике горлицы, как в старые добрые времена. Первый поцелуй (почему бы нет?).
Она не собиралась молить о пощаде. Бесполезно и непродуктивно. Сбежать? Да вы только гляньте на эту гору мускулов! Куда тут сбежишь? Что остаётся? Правильно, заговаривать зубы.
Ты служишь Джете? сбивающимся голосом уточнила она.
А то не видно, процедил Гарди, явно не намереваясь пускаться в объяснения. Хватит резину тянуть.
Что ж, Пелагея, по крайней мере, попыталась. Заговорить зубы не вышло. Значит, конец? Теперь точно конец, да?
Шпион успел лишь полоснуть ее по груди, когда сзади на него набросился куратор. Они долго боролись, но Пелагее было не до поединка. Заполучив резаную рану, она ударилась затылком о сталактит и, как подкошенная, рухнула на пол.
Боль, шок, полная дезориентация в пространстве.
Глава 23. Вершитель, пошёл вон
Перстень всё еще функционировал, согревая озябшую душу. Маленькое персональное солнце светило внутри, тянулось лучами к ране, пытаясь ее залечить. До Пелагеи приглушенно, как сквозь слои ваты и толстое стекло, доносились звуки борьбы. Сталактитовый зал расплывался перед глазами, будто толстое стекло было вдобавок матовым.
Ох, куда куратору одолеть этого силача! Их весовые категории не равны, он не справится.
Но Ли Тэ Ри справился. Обзавёлся кровоточащей раной в плече и всё-таки справился. Уложил мерзавца на лопатки, выхватил миниатюрный кинжал из-за пояса и Перерезал горло? Распорол живот? Провернул кинжал в грудине? Пелагея предпочла не думать, как именно куратор вырубил Гарди. Было достаточно того, что этот подонок больше не шевелился и не мешал ей умирать.
Теперь мешал кое-кто другой.
«Очнись! Слышишь меня? Очнись!»кричал куратор, нависнув над ней и легонько хлопая по щекам. Глупый. Сейчас нужно брать пострадавшую на рукивот так, верно. И бегом, бегом в медпункт!
К доктору ее доставили тайными ходами, о которых болтал Гарди. Всего спустя пять минут она лежала на кушетке и выслушивала лекцию эскулапа о том, что порез неглубокий, хоть и обширный. И пациентка еще легко отделалась. А вот рану Ли Тэ Ри надо зашивать, причем как можно скорее.
Пока куратора в лазарете «зашивали», Пелагея лежала рядом и разводила сырость.
Если б я умела превращаться в горлицу, хлюпала носом она, я бы в два счета улетела от этого психа. И вам бы не пришлось меня спасать. И Почему вы сами-то барсом не стали? Барсу же проще
Ли Тэ Ри вздохнул и вынужден был признать: из-за ученицы у него отшибло весь рационализм. Он действительно мог бы обратиться грозным зверем и без труда откусить обидчику голову. Но нет. Ураган чувств вытряс из него остатки разума. Эльф начисто забыл о своей второй ипостаси, предпочел действовать в первозданном образе, за что в итоге поплатился.
Ему и без того было паршиво, а тут еще и Пелагея в слёзы ударилась. Нашла время. Ли Тэ Ри на дух не переносил женских слёз.
Доктор, обратился он к старому медику, который латал его рану. А у вас, случайно, нет средства от хнычущих фей? У одной, вон, на подушке уже целый катаклизм. Натуральный потоп устроила!
Позже обоим в рот влили какой-то гадкий травяной настой, дали отведать эльфийского снадобья, известного своим быстрым действием. И Пелагея с Ли Тэ Ри одновременно забылись сном праведника. Вернее, почти одновременно. Когда «хнычущая фея» на соседней кушетке отключилась, куратор на пороге сна и яви протянул к ней руку и в полусознательном состоянии переплел ее пальцы со своими.
Как раз в это время, прознав о несчастье, к ним наведалась Эсфирь. Она выслушала рассказ врача, заметила сцепленные пальцы, нахмурила брови. И, развернувшись на сто восемьдесят градусов, унеслась со скоростью метеора.
«Ну, Вершитель, удружил, думала она, рассекая снег на лыжах. Есть у меня к тебе парочка претензий. Не выкрутишьсятебе же хуже».
Она и сама не понимала, откуда такая уверенность. Почему она убеждена, что Вершитель должен перед ней отчитываться? Они ведь знакомы всего ничего. А уж о статусах и заикаться не стоит: бессмертный почти-что-бог и наглая смертная девица, которая возомнила о себе невесть что.
«Держи себя в руках, Эсфирь. Один неверный шаги тебя испепелят».
Она подъехала к неказистой избушке в чаще леса, сняла лыжи, прислонила их к стене и вошла.
Вершитель пребывал в приподнятом настроении. Он попивал из бокала что-то искрящееся, восседая на троне в центре пустого роскошного зала. И трон, и зал будто из музея украли.
Я выполнила задание. Вы ведь сдержите слово?
Само собой, ответствовал Вершитель, улыбаясь с прищуром, точно пустынный лис. Как и договаривались, ты свободна.
Знал бы, что весь его привычный жизненный уклад полетит в тартарары аккурат после этой фразы, ни за что бы ее не произнес.