Демьян, мне всё равно, слышишь?
О чем ты?
Всё равно, что с тобой сделали. Главное, что ты жив,шепчет она с такой искренностью, что сердце колет невидимыми шипами, и кладет холодные тонкие пальцы мне на щеку, прямо поверх мерзкой шерсти. Хочет показать, что не боится и принимает меня таким, какой есть.
Твою мать, я не рассчитывал на нежные прелюдии и пылкие признания в присутствии хреновой тучи народа, поэтому, злясь и на себя, и на Веру, выбравшую такой неправильный момент, отступаю от нее в сторону и цежу сквозь зубы:
Для особо непонятливыхсчитаю до трех. Если вы не уберетесь, вас поволокут силой.
И она ушла. Они все убрались. А я стоял и думал, что это, на хрен, сейчас вообще было? Зачем она так настойчиво доказывала мне, что не боится? Зачем хочет сблизиться? Сейчас мне не до этого!
Сейчас не тот момент, я не могу тратить время ни на что, кроме войны. Вера отвлекает меня, будоражит мысли, невозможно ни на чем сосредоточиться. В мозгу так и свербят мысли о ней. Она видела меня уродом, звереми не убежала, а, наоборот, хотела остаться
Нет, нельзя об этом думать сейчас, желание быть принятым и любимым даже в зверином обличьеэто слабость. Я отталкивал от себя подобные желания, а она пришла и за одно мгновение вытащила всё это дерьмо наружу. Гребаный ад!
А поначалу налет шел как по маслу. Хотя я не верил, что мы поступаем правильно. Считал ошибкой решение проникнуть в «Возрождение». Не хотел, чтобы кто-то погиб по моей вине.
Отряд очень сильно рисковал. У нас в наличии было знание об устройстве подземных галерей, расположении помещений, а также скорость и внезапность. В клинике никто не ожидал нападения. Хотя они должны были подготовиться, ведь совсем недавно мы атаковали городское отделение.
Всё прошло слишком просто, подозрительно просто. Чудом никто из отряда не пострадал. Вернее, кое-кто нарвался на пулю, но раны не были смертельными. Нечеловеческие способности делали нас непобедимыми в схватке даже с вооруженными санитарами.
Наконец мы поднялись наверх на лифте. Кровь из хранилища была нам жизненно необходима, тем более сейчас, когда из ран сочилась кровь и мои люди теряли силы. Нужно было спешить, чтобы до рассвета добраться до дома. Но Михал отказывался покидать «Возрождение», пока не заберет Касю.
Возможно, настоящий оборотень почувствовал бы кровь своей женщины и смог бы ее найти по запаху, но у Михала не было такой способности, поэтому он выбил у санитара пушку и, приставив ее к его голове, потребовал отвести к Касе.
Эта задержка привела к тому, что нынешние пациенты «Возрождения» всполошились. То ли они уже что-то подозревали, то ли отсутствие главного врача обескуражило их настолько, что они не захотели оставаться в стенах клиники, то ли их просто окрылило вернувшееся здоровье, но целая толпа пациентов в больничных пижамах кинулась на выходмимо растерянных санитаров, вслед за погружающимся в лифт отрядом.
Что будем делать?обеспокоенно спросил Михал, а я опять встал перед выборомпомогать или не помогать очередным пациентам «Возрождения».
Поступи я так или иначе, неминуемо наступит расплата. Оставлю пациентов здесьи, возможно, уже завтра их группу уничтожат. Заберу с собойи они присоединятся к выживающим, дни которых сочтены. Не хочу я отвечать за новых людей, мне и так хватает забот! Что за напасть?
Какого хрена им не сиделось в собственных палатах? Я должен был предвидеть такой исход! Сам виноватсамому и отвечать.
Даже если вся община единогласно примет какое-то решение, последствия буду расхлебывать именно я. Таков удел лидера. Добровольная ноша, которую я взвалил на себя, не смея жаловаться или просить о помощи.
Взволнованный Михал держал на руках найденную в недрах «Возрождения» подругу, которую я давно считал погибшей. Может быть, мне не хватало веры в лучшее. А может, я был пессимистом и, познакомившись с безумным гением Вежбицки, посчитал, что он с легкостью убьет медсестру, поспособствовавшую побегу пациентов.
Но Кася жива. И хоть она не приходила в сознание, Михал был счастлив.
Я даже позавидовал ему, но тут же стер это чувство в себе.
Остальные парни зажимали кровоточащие раны, но крепко стояли на ногах. У меня по глазу со лба что-то стекало. Кровь сочилась из раны на голове. Не заметил, как зацепило пулей. В голове сразу зашумело, меня замутило. Решение нужно принимать быстро, пока не потерял сознание и еще способен мыслить здраво.
Ладно. Дам им возможность временно перекантоваться, а потом пусть связываются с семьями и отправляются восвояси. Три машины набились под завязку. Люди сидели буквально друг на друге, кто-то даже устроился в багажнике.
И тут до меня дошло.
А где Вера?
Какая Вера?недоуменно спросил водитель.
Грязно выругавшись, я выскочил из джипа и начал оглядываться по сторонам, искать следы, какие угодно признаки того, что она была здесь.
Эй, Демьян, что происходит?Михал выглянул в окно и смотрел на меня удивленным взглядом.
Мои друзья из России должны были погрузиться в машину еще до нашего прихода. А их нет. Кажется, они даже не подходили сюда. Что-то случилось. Я пойду искать их.
Какого черта, парень? Ты должен отвечать прежде всего за тех людей, что сейчас ждут только твоей команды! И это затишьеоно явно перед бурей. Вежбицки так и не показался. Вдруг он скоро выйдет за своими пациентами с вооруженным отрядом?
Но я не могу ее оставить здесь!
Ее? Она так важна для тебя?
А ты бы оставил Касю? Черт, да если бы не ее поиски, сейчас бы они не сидели тут как селедки в бочке, вся эта толпа!
Эй, потише. Это теперь наши люди, а тынаш лидер. Или ты забыл? Хочешь, чтобы другой занял твое место? Так мы это быстро организуем.
Хорошо. Черт с тобой. Я поеду. Но вернусь за Верой.
Если бы только этим планам суждено было сбыться
Глава 13. Оборотень. Кровь и ярость
Мужчины ушли из дома. Януш и услышал, и почувствовал это всем своим нутром. Он ощутил небывалой силы облегчение, как будто с него сняли бетонную плиту и появилась возможность дышать полной грудью. Несмотря на огромное количество выкачанной крови, тело оживало, подпитываясь жаждой убийства и духом приближающейся свободы.
Для оборотня было невыносимо лежать в темноте, в сыром мрачном погребе, вдали от стаи, без света Луны и аромата лесных просторов. Зверь, заточенный в клетке, рвался в родную стихию. И всем своим существом ненавидел выродков, порождений науки.
Их не создала мать-природа, как его и других собратьев, а сотворили из людей, украв священную кровь оборотней. Выродки не должны ходить по земле, марать ее своим присутствием, дышать одним воздухом с первородными оборотнями!
Их здесь мало, всего одиннадцать. Только Великая Луна знает, сколько еще создано, но именно в этом доме одиннадцать. Жалкая горстка. А сейчас всего лишь шестьтрое детей, две женщины и тот, кто мучил его, пронзая иглами и высасывая кровь. Его он убьет первым.
Сладкий и свежий запах детской крови ласкал обоняние волка. Он знал, что дети неосторожны и беспечны, а также доверчивы и добры. А еще непослушны и действуют наперекор.
Наверняка им запретили приближаться к заточенному пленнику, а значит, именно приблизиться они захотят в первую очередь. Желание узнать, что же такое скрывает темный страшный подвал, точит их изнутри, любопытство въедается в их детские сердца, как червяк пожирает сочное яблоко.
Интуиция не подвела оборотня. Хоть он и не любил детей, но их любила Йоланта, а он ради нее готов был на всё, даже нянчиться с чужими отродьями. В стае все поддерживают друг друга, помогают волчатам постигать свою природу и развивать способности.
Ради Йоланты он терпел капризных, неуправляемых, а главное, не их общих детей, ради нее усмирял свой тяжелый характер. Он помогал воспитывать детей других счастливых пар, мечтая соединиться с Йолантой. В ее глазах хотел быть лучше, чем есть на самом деле.
И чем она ему ответила, подлая похотливая тварь! Выбрала не его, а альфу! Предала. Уничтожила крохотную светлую часть его души, сделав ее абсолютно черной. И теперь эта тьма, как живое дышащее злобное существо, требовала возмездия.