Иди, удачи тебе. И не унижайся сильноты чересчур хороша, чтобы так делать, он махнул мне рукой, я сбежала по ступеням и направилась к нашему домику в надежде застать Алекса там.
Алекс ждал меня внутри, сидел на стуле неподалёку от окна и что-то смотрел в телефоне. Когда я вошла и замерла на пороге, он поднял на меня глаза, но ничего не сказал и снова уткнулся в телефон. Я не знала, что мне делать. Я думала, он будет ругаться, а я попрошу у него прощения, и мы помиримся, но это холодное равнодушие и молчание обескуражило меня. Я забыла, каким он может быть чужим, отстранённым и чёрствым. Я так и стояла в дверях, боясь сделать шаг. Алекс отложил телефон, посмотрел на меня долгим взглядом и холодно спросил:
Что это было у Шмидтов?
Прости, я потупила глаза, забыв о советах Олега.
Лиза, давай сразу определимся, чтобы больше не было таких вот вещей, которые я даже не знаю, как и назвать. Мы спим вместе, но я по-прежнему твой наставник, и ты должна уважать меня. Недопустимо разговаривать со мной в подобном тоне. Тем более обвинять на глазах у посторонних. Тебе невероятно повезло, что я не Герман. Посмей ты так разговаривать с ним, точно отправилась бы к маме первым же самолётом.
Прости, повторила я, так и не поднимая глаз. По щекам градом потекли слёзы.
О, мой Бог, ты опять плачешь. Да что у тебя случилось-то? он встал и, подойдя ко мне, обнял. Прекрати плакать, успокойся и расскажи, что случилось. Почему ты прибежала и стала на меня кричать?
Я обняла его и прижалась всем телом. Я так боялась, что он больше никогда не захочет меня обнимать
Я испугалась, что ты умер, всхлипнула я, и уткнулась лицом в его горячую шею.
Какая же ты глупая, он отстранил меня, обтёр ладонью шею и с улыбкой добавил: И мокрая. Иди умойся. Это невозможно, ты у меня такая плакса. Почему я должен был умереть?
Я пошла в ванную, побрызгала на лицо холодной водой, высморкалась и вернулась в комнату. Алекс сел на кровать, отодвинув москитную сетку.
Я не знаю. Я была уверена, что ты вернёшься через пару часов. Но прошло пять, и я стала паниковать. Боялась, что ты разбился на мотоцикле или утонул, я уже не плакала, но всё ещё ощущала колючий ком, стоящий в горле.
Это ужасно, он покачал головой. Иди ко мне и сядь рядом.
Я послушалась и присела на краешек кровати, соприкоснувшись с ним бедром. Он обнял меня рукой за плечо и притянул к себе.
О чём я тебе говорил вчера на пляже, помнишь?
Что ты меня любишь, тихо сказала я.
Нет, до этого. Что если ты потеряешься, тебе только нужно позвать меня мысленно, и я приду. Ты это помнишь?
Да, кивнула я.
И почему ты не позвала? Я был уверен, что ты спишь. Не хотел тебя тревожить и сидел со Шмидтами. Ты меня сама туда отправила. Чего было паниковать? Видимо, месячные плохо влияют на твои мыслительные способности.
Прости, я снова заревела.
Ну, всё-всё, что ты опять, он поцеловал меня в макушку. Я же не ругаю тебя. Я хочу, чтобы ты запомнила: если тебе страшно или что-то пошло не так, а меня нет рядом, тебе надо лишь позвать. Для чего мы всё время занимаемся йогой, развиваем твой Дар? Чтобы ты впадала в панику, как самая обычная девчонка, каждый раз, как не можешь меня найти? Ты не обычная, у тебя есть Дар, и ты можешь им пользоваться. И да, а почему ты мне не позвонила?
У меня нет твоего телефона, сказала я и шмыгнула носом.
Что? он отстранился и посмотрел на меня с изумлением. Как такое может быть?
Ну, так, я жалко улыбнулась. Ты же всё время рядом, вот я тебе никогда и не звонила.
Он взял телефон и, пролистав записную книжку, нашёл мой номеря была записана у него просто как «Лиза». Нажав на кнопку вызова, он дождался, пока мой мобильник завибрировал, и сбросил звонок.
Запиши, чудо моё, он небрежно бросил телефон на кровать. Как твоё самочувствие?
Уже всё хорошо, мне хотелось расцеловать его в обе щеки. Какой же я была глупой, что сомневалась в его любви!
Я купил тебе, что ты просила, он поднялся и взял с тумбочки небольшой прозрачный пакет. В нём я увидела ананас и пачку тампонов, а на дне пакета лежал тот самый кулон в форме змеи, опирающейся на свёрнутый хвост.
Глава восьмая
Ближе к вечеру я спросила Алекса, не хочет ли он прогуляться в Арамболь.
А что там такое? он поглядел на меня с любопытством.
Олег сказал, будет хороший концерт, ответила я и, смутившись, опустила взгляд.
Когда он успел? Мне казалось, вчера вечером он куда-то пропал.
Я виделась с ним сегодня, пару часов назад, я виновато улыбнулась.
Мне пора ревновать? Алекс строго смотрел на меня, а потом заулыбался. Я поняла, что он шутит. Ладно, если хочешь пойти на концерт, давай. Только не пешкомпоедем на мотоцикле.
И без Шмидтов?
Он молча кивнул и отвёл взгляд. Видимо, мне не стоило вспоминать о наших знакомых, при которых я на него наорала: ему было неприятно.
Мы доехали быстро. До заката оставался час, и я предложила выпить по стакану холодного сока в кафе на берегу. Мы нашли самое малолюдное и расположились прямо на улице, под тенистым навесом. Алекс заказал креветок, я же была сыта, и потому взяла только напиток.
Где будет концерт, о котором говорил этот придурок? спросил Алекс.
Он вовсе не придурок, я посмотрела на него с укором. Зачем ты так говоришь?
Извини, но парень, который сбежал от проблемэто всё же придурок.
Ты же не знаешь в чём там дело, но судишь его.
А ты знаешь? он усмехнулся.
Да, но не знаю, могу ли я рассказывать об этом.
Мне не очень-то и хотелось бы это всё слушать.
Ну и прекрасно, я отвернулась от него и стала разглядывать людей на пляже.
У моря на шезлонге сидел одинокий индийский мужчина, одетый в плотные джинсы и чёрную футболку, и пристально смотрел прямо на меня. Когда мы встретились взглядом, он поспешно отвернулся.
Прости, Алекс положил руку мне на колено. Я не должен был так говорить, это некрасиво. Олег, может, и нормальный парень, но он мне не по душе.
Я посмотрела на него и улыбнулась. Я так любила его в этот момент, что мне хотелось сесть на мотоцикл и уехать из Арамболя в нашу хижину и быть только вдвоём.
Хочешь, сходим к твоему другу?
Ещё рано, думаю, чуть позже. Ближе к закату, я вспомнила слова Олега об отце и спросила: Алекс, а Герман, когда ты был маленький, тебя бил?
Алекс поднял на меня удивлённый взгляд.
Нет, конечно. Почему ты так решила?
Лестари сказала, что он был суров со всеми детьми. Я и подумала
Неужели ты считаешь, Герман на такое способен? Алекс смотрел на меня как на ненормальную.
Я не знаю, на что он способен. К примеру, я ничего не знаю о том, как вы с ним познакомились.
Алекс тяжело вздохнул и стал смотреть на море. Я решила, что он не хочет об этом говорить, но прошло несколько минут, и Алекс вдруг сказал:
Давай я расскажу тебе эту историю, если хочешь. Но, предупреждаю, она не из приятных.
Мне кажется, все истории нашей семьи такие, я горько усмехнулась. Я уже привыкла к этому. Если сможешь, расскажи.
Что ты уже знаешь? спросил он.
Что твоя бабушка перед смертью написала письмо Максу, и вы поехали в Америку. А ещё что твоя мать страдала ипохондрией, и тебе запрещали даже гулять.
Так и есть, бабушка умирала от рака и увидела Макса в шоу. Она написала ему письмо, и в один прекрасный день в нашем доме раздался телефонный звонок. Это был Макс. Он сказал, что узнал о нас от Хельги, и представился нашим дальним родственником. Макс хотел познакомиться лично и настаивал, чтобы мы с родителями прилетели в Америку. Он готов был оплатить наше путешествие. Макс умел убеждать, и вскоре мы сели на большой самолёт в аэропорту Вены, а через восемь часов приземлились в Лос-Анджелесе.
Всё здесь было удивительно для меня. Улицы, наполненные светом и солнцем, ярко одетые загорелые люди, большие машины, пальмы, растущие прямо вдоль дорог, а главное ощущение нереальной свободы, тот самый американский дух, о котором так много говорили в Европе. Жить здесь, в городе Ангелов, мечтал каждый подросток из нашего класса. А я, самый забитый и самый несчастливый, каким-то невероятным образом сумел оказаться тут. Это было невероятно, и я никак не мог поверить в происходящее.