Нильфхейм. Земля туманов. Ты попала как раз на границу сезонов. В течение пары дней весь снег до перевала должен будет растаять и туманы снова вернуться. Судя по пыли на твоей одежде, ты как-то угодила в Йотунхем. Но где ты была до этого?
Я гость я доме Дьярви Модинсона.
Мидгард. С каких пор сыновья асов так легко соглашаются принимать у себя демона?
Не думаю, что они знают. По крайней мере, не все. Но мне нужно туда вернуться.
Хакон кивнул, отставляя пустую миску. Мужчина задумчиво поскреб бровь.
Это не очень сложно, но несколько дней нужно подождать. Пока мы не сможем спуститься с гор. Есть что-то конкретное, что ты хочешь узнать?
Что такое «воронки»? Кажется, я дважды попала в них, таким образом угодив сюда.
Точно никто не знает. Первые из них появились пару сотен лет назад, но были совсем мелкими и не опасными. Сейчас же эти завихрения бывают таких размеров и силы, что могут утянуть целый караван. И далеко не все потом могут вернуться обратно, чтобы рассказать, что с ними случилось. Особенно это касается тех, кто попал в Йотунхейм или Хельхейм.
Мило у вас тут, должна признаться.
Есть такое дело,Хакон кивнул, усмехаясь,но в целом все не очень плохо. Из-за столкновений миров у нас, по крайней мере, увеличилось видовое разнообразие животных. Земледелием здесь особо не позанимаешься, так что этот момент нам на руку. Но если миры начнут сталкиваться сильнее, может статься, что одним прекрасным утром мы проснемся на руинах.
Мы немного помолчали, отдавая дань уважения эпичности грядущего момента.
Но это все глобальные моменты. Я бы хотел осмотреть твои раны. На ноге порез очень глубокий. И куда делись крылья? Одно из них было поломано, когда мы тебя нашли.
Потянув меховое покрывало в сторону, вытащила на свет ногу, забинтованную бинтами, очень похожими на те, которые использовала дома, только бежевого цвета.
Если крылья пропали, значит повреждение почти исчезли. Ночная сторона регенерируется быстрее. Эти бинты она из Внешнего мира?
Нет, но сделаны по подобию. Отличный вариант, не такой плотный, как мы использовали раньше,мужчина осторожно переложил ногу к себе на колени, начав медленно разматывать бинт. Моя конечность тут же замерзла, и контраст холодной кожи с теплыми руками Хакона заставлял вздрагивать.Больно?
Нет. Холодно.
Да, хоть я и натопил, но на дворе сейчас последний буран. Все тепло выдувает. Впрочем, я всегда теплый. Ночью оценишь,мне озорно подмигнули, тут же вернувшись к разматыванию бинта.
Рана выглядела неплохо, по крайней мере без воспалений. После какого-то компресса, порез казался влажным.
Нужно подержать на воздухе, чтобы подсохла. Иначе потом не отдерем бинты. Сейчас смажем раствором, и выпьешь отвар, чтобы не было жара. На открытую рану мне брызнули какой-то местный антисептик, но привлекло мое внимание не это. А флакон с весьма характерными изображениями.
Несмываемый спрей для волос? Серьезно?
Только банка.Великан усмехнулся, протянув мне.Она из этого, небьющегося материала. И брызгает удобно. У нас таких нет. Стекло с собой не слишком потаскаешь.
Хм, у нас из-за этого пластика уже экологическая катастрофа, чтоб ты знал.
Нам не грозит, -мою ногу вернули на кровать, прикрыв уголком покрывала и оставив на воздухе только рану. Большая часть того, что принесено из вашего мира не выдерживает и растворяется, рассыпается в пыль. Это моя восьмая уже. Одной где-то на сто дней хватает. Крыло покажешь?
Прислушавшись в себе, глянула на мужчину, медленно раскидывая свои черные, с красными подпалинами крылья. Глаза Хакона блеснули восхищением. Огромные, блестящие, мои крылья с трудом умещались в этой резной шкатулке-кровати.
Могу я проверить перелом?пальцы мужчины сжались в кулак, и мне стало как-то неуютно и странно под этим взглядом. Ястрах и ужас. А никак не плюшевая лисица, которую любят тискать. Но в тоже время было интересно. Сейчас выражение лица великана было совсем иным, нежели при изучении раны на ноге. Я кивнула, ожидая, что будет.
Мужчина подвинулся ближе, нагнувшись надо мной и осторожно коснулся перьев. Удивляясь, как такие большие ладони могут быть такими осторожными, из-под ресниц наблюдала за Хаконом. Это було новое впечатление, совсем не знакомое раньше. Он восхищался, открыто и с какой-то внутренней уверенностью в собственных действиях. Руки пробежали по кости от плеча до первого изгиба, задержавшись в одном месте.
Здесь еще есть воспаление, чувствуется утолщение, но, кажется, кость и правда почти зажила.
Отстранившись, мужчина посмотрел мне в глаза, без улыбки, как что-то невероятно важное, сообщив.
У тебя очень красивые крылья. Я не встречал такой красоты ни в одном из девяти миров.
Они красивы для тебя. В моем мире чаще всего они означают неприятности и смерть.
Но ты сейчас не в своем мире, так ведь? А тут старые правила не действуют. Отдыхай, я вернусь через часа два и мы сможем продолжить разговор.
Задумчивая, несколько озадаченная таким выводом, я очнулась только тогда, когда в дом проник ледяной порыв ветра, с облаком снежинок, каплями тут же упавшими на деревянный пол. Хлопнула дверь, оставляя меня наедине с собственными мыслями.
Глава 8
Птица, Натсуми, пролежала без сознания два дня, пока удалось осторожно вытянуть из ее тела весь холод. Правда, в отличие от обычной ситуации, тело девушки довольно хорошо реагировало на мои действия, словно помогая. Вся эта процедура была опасной и мало кто мог такое перенести, но сердце демона билось, пуст не сильно, но устойчиво ни разу не нарушив ритм. Когда на второй день вся кожа птицы стала теплой, а грудь в первый раз поднялась от глубокого вздоха, я немного расслабился. Немного озадачивали внезапно исчезнувшие крылья, но, видимо, это тоже был способ восстановления.
Когда на меня уставились темные, почти черные глаза, я словно попал под чары. В наших мирах даже у цвергов, подземных жителей глаза серые или голубые, прозрачные, словно вечные льды. Эта темнота же словно пронизывала тонкини иглами до самой глубины души.
Ни испуганных криков, ни возмущенных воплей. По поведению девицы было видно, что ей давно не пятнадцать. Натсуми разговаривала уверенно и спокойно, с достоинством и уважением, но при этом проскальзывали странные реакции, больше подходящее девице, никогда не встречавшей мужчин, чем существу, способному убить голыми руками. А я видел ее ладони. Видел жесткие мозоли от рукояти меча и длинные черные когти, исчезнувшие вместе с крыльями. Видел, насколько стерта обмотка на оружии, сделанном специально под эту миниатюрную особу.
От нее веяло силой, от того, как сами собой разворачивались плечи и прямо смотрели глаза. Но противоречия не давали отнестись так однозначно, как хотелось. И ее внешность. Мало этих темных раскосых глаз, словно подглядывающих из темноты, этих высоких острых скул. Даже ее тело было каким-то противоречивым. Миниатюрная статуэтка из фарфора с огромными изумительными крыльями, такими мягкими, что все меха в сравнении, казались жесткими.
Ерхо, идем,в такой пурге даже мне было не просто найти дорогу. Сырой снег тут же промочил всю одежду насквозь, создавая ледяную корку. Я чувствовал, как кожа вспыхивает узорами, не пуская холод к сердцу. Тех двух шкур, что мы добыли, должно было хватить, так что необходимости морозить пса не было.
Зверь недовольно отряхнулся от мокрого снега, пригибая голову ближе к земле. Даже среди больших гранитных глыб было трудно идти из-за ветра. Охотничий домик появился из пурги неожиданно. Секунду назад не былои вот уже весь виден. Простому путнику не найти дороги в такой погоде. Едва приоткрыл дверь, как сбивая с ног, мимо пронесся Ерхо, тут же забиваясь в свое любимое месть между стеной и печью.
Хоть бы отряхнулся. Вся подстилка промокнет же,закрывая щеколду, недовольно глянул на пса, успевшего свернуться калачиком и сунуть нос под лапы.
Внутри было совсем сумрачно, желотовато-алый отсвет от печи не мог разогнать темноту. Угли уже должны были погаснуть, но за стеклом плавно двигались небольшие языки пламени. Кто-то подбросил дров. Если маленькая птица вставала, значит быстро идет на поправку.